Почему умирают дети?

Младенческая смертность в Орске бьет все рекорды. Умирает 21 ребенок из тысячи, что почти в два раза превышает областной показатель. Одни уходят, не родившись, срок жизни других исчисляется часами. Безутешные родители обвиняют врачей, те находят свои оправдания. Так все-таки почему умирают младенцы?«В СМЕРТИ РЕБЕНКА ВИНОВАТЫ ВРАЧИ»
Так считает 33-летняя Галина. Это была вторая беременность. Протекала сложно. Чтобы сохранить малыша, женщина тщательно выполняла все рекомендации, не раз ложилась на обследование и лечение в больницу. Примерно за два месяца до предполагаемого дня родов ее снова госпитализировали. Так посоветовали доктора во избежание «сюрпризов». Врач, у которого Галя была под наблюдением, успокаивал: дескать, роды пройдут нормально.
– Небольшое кровотечение началось уже в четверг, 10 марта, – рассказывает она. – Однако врачи успокоили: рожать еще рано. За два дня состояние не улучшилось. Я даже расплакалась, уговаривала заключить договор на платные роды, но и на это мне сказали: «Поговорим недели через две». Рано утром 14 марта открылось сильное кровотечение, и врачи наконец-то назначили операцию…»
Ребенок прожил всего несколько часов и умер, как потом напишут эксперты, от асфиксии. Попросту говоря, от недостатка кислорода. Сама Галина потеряла много крови.
До сих пор она не может забыть упрек медсестры: «Приспичило, когда смену надо сдавать». Несмотря на уговоры и объяснения, Галя уверена, что потеряла ребенка по вине медиков. При ультразвуковом исследовании плода специалисты говорили, что ребенок развивается нормально.
«СДЕЛАЛИ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ»
Говорит бывший главный акушер-гинеколог Орска Л. Судоша:
– Мы имели дело с патологией прилежания плаценты. Об этом женщине сообщили после первого же УЗИ. Основная причина такой патологии – частые аборты. Как выяснилось, после рождения первого ребенка Галина сделала несколько абортов, что на фоне перенесенного пиелонефрита категорически запрещено. Пять раз ложилась в больницу с угрозой прерывания беременности и лишь благодаря усилиям врачей сохранила ребенка на такой срок. Искусственно сохраненная беременность сыграла злую шутку – младенец родился с признаками тяжелой внутриутробной гипоксии. В 34 недели он весил 2 килограмма 800 граммов. Отклонение от нормы говорило о развитии отечного синдрома. Мальчик родился в тяжелом состоянии, поэтому мы сразу же назначили искусственное дыхание. То, что ребенок умер, означает только одно – он родился нежизнеспособным.
– А нельзя ли было в начале беременности посоветовать сделать аборт?
– Мы не могли точно спрогнозировать исход родов. Более того, это была желанная беременность. Нельзя лишать надежды.
– Если бы операцию сделали несколькими днями раньше, что бы это изменило?
– Ничего. Мы не торопились, чтобы дать ребенку «дозреть». Врачи в своих наблюдениях не отмечали кровотечения до дня операции. Лишь 14 марта после утреннего осмотра врач поставил вопрос о срочной операции. В 7 часов 30 минут женщину прооперировали. Поскольку кровотечение не прекращалось, по всем врачебным канонам врачи должны были удалить матку. Когда меня пригласили в операционную, я решила рискнуть и наложила швы. К слову, в Америке любой отход от предписанного алгоритма действий может привести к увольнению и даже дисквалификации. Мы же нередко идем на риск ради результата.
– Никаких промахов не было?
– Есть такое понятие, как перинатальное заболевание. Ничто не избавляет ребенка от болезней, которые приобретены внутриутробно. Мы находимся в «ножницах»: начинаешь заботиться о ребенке – рискует роженица. Ставишь на первое место здоровье матери – страдает новорожденный.
Кто знает, что лучше: воспитывать ребенка-инвалида или потерять его?
– Так вы допускаете ошибки?
– Если скажу «нет», не поверите. Никто не застрахован от ошибок, особенно молодые специалисты.
«ПРЕЗРЕНИЕ И НЕГОДОВАНИЕ…»
К сожалению, это далеко не единственный случай, когда родители, потерявшие ребенка, или близкие родственники обвиняют в случившемся врачей. В адрес «ОХ» пришло еще одно письмо:
«Я выражаю презрение всем, кто принимал роды 6 марта в дневные часы. Медицинский персонал роддома, зная, что у Наташи будут тяжелые роды, ничего не предпринял, только успокаивал ее…»
Это письмо мы направили для разбирательства в горздравотдел еще 17 марта. Более двадцати дней понадобилось чиновникам, чтобы написать: «На основании ст. 61 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан информация о состоянии здоровья, диагнозе заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну».
Для дачи комментария потребовали даже письменное согласие Натальи. Впрочем, догадываюсь, каким мог быть ответ. Врачи предлагали Наталье кесарево сечение, однако она отказалась, сказав, что попробует родить сама.
Найти истину сложно. Подождем решения областной комиссии.
НЕЗАВИСИМА ЛИ ЭКСПЕРТИЗА?
Как выяснилось, за всю историю родовспоможения в нашем городе за врачебную ошибку не уволили ни одного врача. Были, конечно, замечания, но не более того. И неудивительно. Экспертиза изначально зависима, поскольку действия врачей оценивают на основании данных, предоставленных из роддома. Бюро судебно-медицинской экспертизы тоже является учреждением здравоохранения, поэтому и здесь о независимости говорить не приходится.
Закон «О защите прав потребителей» дает право страховым компаниям проводить независимую экспертизу качества и безопасности услуг. Ее преимущества – быстрота проведения, бесплатность для пациента и возможность взыскания штрафных санкций и урегулирования спора на досудебном уровне. Еще раз подчеркну, что страховые компании не входят в систему местного здравоохранения, поэтому их заключению по качеству медицинской помощи можно смело доверять. Как сообщила директор страховой компании «Орск-Мед-Аско» М. Зубарева, за последние два года ни одной жалобы на специалистов орского роддома не поступило. В прошлые годы были жалобы на другие роддома, но дело никогда не доходило до суда. К примеру, четыре года назад в Гае женщина чуть не умерла во время родов. Врачи ушли отдыхать, а у роженицы открылось послеродовое кровотечение. В итоге ей пришлось удалить матку. Не выдержал выпавших на долю испытаний муж – ушел из дома вскоре после возвращения жены и ребенка. Мужчина не смог переступить психологический барьер.
Пострадавшая хотела подать в суд, но потом пошла на мировую. Страховая компания вела переговоры с руководством лечебного учреждения и в результате заключила договор о бесплатном лечении в профилактории в течение трех лет. Еще один случай, когда роженице ввели мимо вены хлористый кальций. В итоге появились ограничения работы руки. От врачебных ошибок страдают и младенцы. Был случай, когда месячному ребенку ввели гентамицин, от чего он оглох. Стороны пришли к общему соглашению: малыша бесплатно обследовали в Санкт-Петербурге, лечили, а впоследствии подарили дорогостоящий прибор, который помог развить разговорную речь.
Единственный случай, когда врача за ошибку лишили категории, произошел в конце 1980-х.
«Помимо независимых экспертиз по заявлениям пациентов, мы проводим плановые экспертизы, – рассказывает Зубарева. – За выявленные нарушения штрафуем. 80 процентов штрафов возвращаем лечебным учреждениям для устранения выявленных недостатков. Так что за качество медобслуживания надо бороться. И, если вы считаете, что врач допустил ошибку, обращайтесь к страховщикам за независимой экспертизой, ищите истину.
На днях закончила свою работу выездная областная комиссия, которая разбиралась по каждому смертельному случаю. «ОХ» намерена опубликовать выводы, которые вскоре сделают
специалисты.