Броня спасла от неминуемого расстрела

Полковник Г. Томберг вернулся из Чеченской республики. В тринадцатую поездку он провожал своих подчиненных, бойцов орского ОМОН. Ближайшие полгода наши омоновцы проведут фактически в боевых условиях.– Геннадий Николаевич, физическую, боевую и психологическую подготовку на этот раз продлили на месяц. Почему?
– Срок увеличили специальным приказом. Тридцать опытных сотрудников освободили от выполнения основных занятий. С ними проводили тренировки здесь, на базе, упражнялись в тире, выезжали на полигон… Обычная подготовка – 2–3 часа в день, но перед поездкой в Чечню бойцы тренировались по 8 часов ежедневно.
– Отправили добровольцев?
– В приказном порядке мы можем отправлять только за пределы Российской Федерации, но, напоминаю, Чечня – это Россия… Кстати, за 10 лет я ни одного не гнул через колено, посылая в Чечню. Только в первую кампанию 1995 года выявились два или три отказника. Они уволились. Но тогда была сложная политическая ситуация в стране... Добровольцы среди орских омоновцев всегда находились.
– В связи с чем так много желающих? Не из-за боевых же?
– Может быть, чеченский синдром… Из 30 лишь единицы побывают в чеченской республике впервые. Остальные – 5–6 раз. О боевых вопрос вообще не стоит. Боевые сейчас, в основном, не закрывают. Но двойной размер командировочных будет обеспечен. К тому же есть возможность премиальных, по 3 тысячи рублей может выплатить губернатор за каждый месяц пребывания в горячей точке. Хотя это пока под вопросом.
– А все-таки, ведется война в Чеченской республике? Судя по центральным СМИ, нет.
– Таких частых столкновений, как раньше, нет. Зимой в отдельных местах было затишье. Но минно-взрывная война, конечно, ведется постоянно. Когда мы приехали в Урус-Мартан 3 апреля, оперативная сводка по республике была такая: два подрыва, несколько обстрелов – и это только за сутки. Во время моего пребывания в Чечне чувствовалось, что обстановка накаляется.
– Орчане пока не участвовали в столкновениях с боевиками?
– Мы приехали 3 апреля, а 6-го отправились в Ханкалу. Уезжали домой оренбуржцы, заходили на пост башкиры, и орским бойцам следовало оставаться при райотделе как группе огневого прикрытия… Мимо Минутки проехали без приключений, за нами следовали машины сводного отряда милиции Кургана. Мы шли на бронированном «УАЗе», а курганцы – на обыкновенных машинах. Двое в камуфляже и масках поднялись в развалине ближайшего к дороге здания и изрешетили милицейский автомобиль. Трое раненых, и все в довольно тяжелом состоянии.
– Почему орчан не тронули?
– Бронированный «УАЗ» внешне отличается от обыкновенного… Курганцы пробыли в Чечне только два дня. Они, как и мы, направлялись в Ханкалу становиться на довольствие. Кстати, за неделю до этого среди бела дня на этом же месте расстреляли «Газель» московского ОМОН. Там был даже погибший.
– Значит, в Чеченской республике до сих пор расстреливают российских солдат, сотрудников милиции?
– Если в других городах эпизодически звучат выстрелы, то в Грозном практически каждый день предпринимаются вылазки, подрывы, обстрелы, провокации. Грозный – большой город с множеством развалин, в которых удобно прятаться. Ведь в каждый разрушенный дом не залезешь, всюду растяжки… Их бы просто снести, эти развалины. Частный сектор в первую и вторую кампании наиболее сохранился. Как огневое укрепление он не представляет интереса. По частному дому разок пальнул, и от халупы ничего не осталось. А вот многоэтажки в плане засады, обороны для боевиков имеют стратегическое значение.
– В основном нападения совершаются из развалин?
– Пока да. Когда я там был, в начале апреля еще шел снег, чего не наблюдалось в прошлые годы. На деревьях нет листвы, горы голые, легко просматриваются с вертолетов. Все ущелья как на ладони. А скоро появится «зеленка», и боевики из развалин уйдут в горы… Наши ребята работают с большим риском для жизни.
– Какие задачи поставлены в этой командировке?
– В настоящий момент – охрана главпочтамта в Урус-Мартане. Этот город намного спокойнее Грозного. Так уж заведено, что на главпочтамте всегда располагался наш пост. ОМОН Оренбурга тоже всегда здесь стоит. Это самое высотное здание в городе, находится в центре. Вокруг сконцентрированы все важные объекты – комендатура, временный и постоянный отделы милиции, суд, прокуратура. И если террористы займут позицию на крыше здания главпочтамта, то в городе создастся непростая ситуация.
– Перед Днём Победы бандиты не обещают проведения акций?
– Обстановка нагнетается. По своему радио, на Интернет-сайтах начинают распускать слухи. Мол, то день депортации вам устроим, то день независимости, то к государственным российским праздникам приурочим расстрелы. Я езжу в республику на протяжении последних десяти лет и по опыту могу сказать, что обычно слухи остаются слухами, мы к ним привыкли. Но, с другой стороны, слух дает лишний повод провести профилактическую работу, проверить судимых среди мирного населения. Надо отдать должное сепаратистам, агитация и пропаганда у них поставлены на высшем уровене…
– Раз уж заговорили о СМИ… Как, на ваш взгляд, Первый канал дает полную картину происходящего в Чечне?
– Всей правды, конечно, не показывают. В Чечне ни одного спокойного дня. По оперативным сводкам то ленточку растяжки где-то сняли, то разминировали очередной завал. По всей видимости, государственное телевидение рассказывает об очередном происшествии только тогда, когда отдельные репортеры что-то ухватили и разнесли по своим газетам. Тогда уже не скроешь информацию…
– Как думаете, долго еще придется ездить в командировки?
– Еще лет десять. Это предположение я услышал на днях от вышестоящих офицеров штабов в Ханкале… Хотя, в принципе, республика живет. Смотришь, дом разбомбили, а жители как муравьи снова возводят постройки. Большая часть населения все-таки трудяги-строители... Но кучка негодяев мешает людям жить.
Репортер «ОХ» все еще находился в кабинете
полковника Томберга, когда из райотдела в Урус-Мартане дозвонился один из орчан Любимов. Он передал привет и уверил, что все живы и здоровы.