Скандальный батюшка в поисках новой паствы

Слухи о том, что в посёлке Первомайском есть независимая церковь, муссируются давно. Поговаривали, что какой-то шарлатан купил здесь частный дом, развесил на стенах иконы и, прикрываясь святой церковью, организовал приход, а по ночам устраивает пьянки, дебоши и оргии.Общение с таким «экземпляром» – процесс малоприятный, а потому находились «срочные» дела, ради которых поездка регулярно откладывалась. Наконец удалось-таки взять себя в руки, запихнуть в автомобиль и отправиться к черту на кулички…
ЧАЙ С ОГУРЦАМИ
Знала только, что независимая церковь разместилась на ул. Коларова, но особо не переживала – в поселке что угодно можно найти.Нужный дом отыскали быстро. «Только переезжают они», – проинформировали соседи. Можно было на этом и успокоиться, но любопытство взяло верх.
– Кто там? – спросил молодой голос.
В крупной щели забора я увидела знакомое лицо и с облегчением вздохнула – опасаться нечего.
– Еграшин, открывай, мы в гости.
Дверь осторожно приоткрылась, и за ней показался подвыпивший отец Александр.
– В дом нельзя – там ремонт, – предупредил хозяин. – Присаживайтесь на лавку во дворе.
Еграшин извинился за то, что «не в форме», гостеприимно налил чай, предложил отведать свежих огурцов со своего огорода. Пока он хлопотал, я пыталась вспомнить, сколько годков прошло после нашей последней встречи. Три? Четыре?
БЕСПОКОЙНОЕ ПРОШЛОЕ
Впервые на городском общественном небосклоне Еграшин появился в 1998 г. Выступая от христианской организации «Возрождение», он развернул бурную деятельность по созданию реабилитационного центра для наркоманов. Идею в то время с энтузиазмом подхватили, депутаты горсовета ходатайствовали о придании центру юридического статуса, искали помещение. Откликнулись и горожане. В первых рядах оказались добросердечные пенсионеры, которые несли «больным деткам» продукты, отдавали последние кровные. Встрепенулись родители наркоманов, ощутив, наконец, элементарное сочувствие. Сначала центр базировался в частном доме, потом – в лагерях «Юность», «Восток», п. Рысаево под Кувандыком. Журналисты из разных газет, в том числе и я, выезжали пообщаться с руководителем центра и бывшими наркоманами, чтобы потом рассказать о том, как 19-летнему парню удалось заставить гору идти к Магомеду. Внешне все выглядело как в хорошем фильме: наркоманы уезжали из города, чтобы навсегда порвать со своим прошлым и друзьями, которые могли предложить им дозу, занимались трудотерапией, поддерживали друг друга, слушали молитвы «отца-основателя», обращаясь к Богу. Изнанка же была куда менее приятной. Через какое-то время многие родители наркоманов в один голос стали твердить, что верить Еграшину нельзя, он лишь зарабатывает деньги на их горе. Поговаривали, что в центре бесконечные пьянки и веселье, а деньги на попойку брали, продавая спонсорские продукты. Однажды, собрав по 1500–2000 рублей, Санек обещал отправить ребят в реабилитационный центр Москвы. Вручив отъезжающим железнодорожные билеты с конечной станцией в периферийном городке, он объявил, что на перроне их будет ждать человек, который и проводит куда положено. Но никто их не встретил, и наркоманы вернулись обратно.
Как рассказывали сами реабилитанты, в центре некоторое время жили наркоманы, инфицированные ВИЧ. Кто знает, сколько человек тогда заразилось смертельной болезнью, продолжая колоться.
А тем временем в Орск потянулись со всех концов области и, вкусив все прелести местного «лечения», уезжали не солоно хлебавши. Сколько центр для наркоманов притянул средств, никто не считал. Сборы с родителей варьировались от 5–10 рублей до 800–2000. Поняв, наконец, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, родственники наркоманов объединились в общественное движение «Родители против наркотиков». Осенью 2000 г. они попытались привлечь Еграшина к ответственности, но того и след простыл.
МОШЕННИК ИЛИ МУЧЕНИК?
В центре реабилитации наркоманов, который тогда организовал Еграшин, я гостила несколько раз. Сначала в пионерском лагере, потом в Рысаево. Наблюдая за тем, как Еграшин мечется, решая организационные вопросы, испытывала гордость за этого паренька. Ни власть, ни общество, а почти мальчишка тогда пытался привлечь общественное внимание к такой серьезной проблеме, как наркомания. Он сумел добиться того, о чем другие даже не помышляли, – открыть центр. Не думаю, что все эти старания были ради зарабатывания денег. Обивать пороги чиновников и предпринимателей, жить под одной крышей с наркоманами вдали от дома, в антисанитарных условиях – слишком сложный путь к обогащению. Горящий огонь в глазах – так не сыграешь. Тогда почему белое стало черным?
На мой взгляд, он просто очень быстро наигрался в лидера. Пройдя определенный участок пути, устал, расслабился, поддавшись пристрастию к алкоголю. Разудалый образ жизни вытеснил героические идеи спасти мир, а «дело жизни» свелось к зарабатыванию денег. А может, все это затевалось для того, чтобы оказаться в центре внимания, стать божком в созданном мире, в котором можно казнить и миловать, вершить судьбы. Трудно найти человека, в котором бы так переплетались противоположности. Словно вне зависимости от его воли, они постоянно борются друг с другом, кто побеждает – тот и правит, делая из «хозяина судьбы» марионетку.
ДОМАШНИЙ ПРИХОД
В 2001 г. Еграшин собрал пресс-конференцию, на которой предстал перед журналистами в новом обличье, объявив себя настоятелем храма Новомучеников и исповедников. Для своей деятельности превратил обычную квартиру в приход. Стал проводить службы, собирать пожертвования на строительство часовни. В доверительной беседе Александр признался, что договорился с «большими» людьми, которые и будут финансировать строительство храма в северном микрорайоне. Предлагал стать редактором «своей» церковной газеты. Он уже не скрывал, что новый вид деятельности приносит ему хорошие доходы, но и это ничто по сравнению с открывающимися перспективами. Больше мы с ним не встречались, а примерно через год Еграшин прислал в редакцию газету-толстушку «Спаси и сохрани», редактором которой он стал.
цена независимости
– Если хочешь, я дам интервью, – разговорился Еграшин (привычка быть в центре внимания оказалась сильнее). – Все как есть расскажу. А поехали к нам в Сару?
– Далековато. А разве в Орске плохо?
– Здесь мне житья не дают, затравили. Ночь-полночь – являются милиционеры, переворачивают весь дом. Окна бьют, двери, а то и избивают. Я даже в больницу с пробитой головой угодил. Кое-как выходили. Еще из меня террориста сделали. Уставные документы забрали, хотя сделать это может только прокурор. Потом, правда, вернули. Прихожане у нас были, а разбежались потому, что отец Олег пообещал их проклясть.
– А как он узнал, что ты здесь?
– У него везде свои агенты, они могут такое наболтать. Кому нужна церковь, независимая от московской патриархии?
– Так примкни к традиционной церкви. Не все ли равно, где Богу служить?
– Не хочу. Ввяжешься в дерьмо, потом… Да и не такой я человек, чтобы предавать. У нас межрегиональное отделение общины Православной церкви Божьей Матери Державная. Таких церквей в России пять, а в Оренбуржье всего две. В Оренбурге наших давят, а меня практически раздавили. Вот если бы баптистом назвался или католиком – тогда другое дело.
– Так объединился бы с кем-нибудь.
– Предложения были, но не хочу. Хотя мне мой митрополит не особо помогает, правозащитник и депутат Глеб Якунин – тоже. У нас страшно боятся независимых священников. Даже адвокаты… Единственный человек, который понимает и поддерживает меня, – мать.
– Говорят, здесь были пьянки, дебоши. Наговаривают люди?
– Не скрою, пьянки были. Только все это с горя, деваться некуда. Никто не помогает. Будка была под часовню – забрали. Тележурналисты приезжали, даже уставные документы не посмотрели, а такое наговорили.. Одни считают меня женоненавистником, другие говорят, что я развращаю малолетних, третьи называют гомосексуалистом. А кто из них свечку держал? Все эти обвинения – большая глупость.
- Может быть, тебе заняться чем-то другим?
– Я священник, и этим все сказано. А если бы не выбрал этот путь, то наверняка стал журналистом. Было время, когда я работал в городской газете, и у меня получалось.
– Идею излечить мир от наркомании ты похоронил навсегда?
– После телепередачи о реабилитационном центре для наркоманов я сильно зажегся. Кстати, из «моих» умерли всего 2 человека. 3-4 человека сидят на алкоголе, остальные практически все работают. Одни – в Екатеринбурге, другие – в Караганде. Даже не думал, что некоторые из них навсегда избавятся от наркозависимости. Просто им нужна была хорошая взбучка.
– А что стало с домашним приходом, где ты провел пресс-конференцию?
– Тоже пришлось закрыть. Обвинили в том, что венчал пары. Хотя ничего подобного не было. Построить церковь на горе тоже не дали. Вызвали меня в администрацию, чиновник сказал: «Я заведую похоронным бюро, тем-то и тем-то. Жить хочешь? Тогда успокойся».
– Чем занимался в последние годы?
– Бегал по администрациям. Уверен, что в Саре меня оставят в покое. У нас уже два прихода.
В ходе нашей беседы отец Александр не раз порывался выдать все секреты и рассказать, кто из священнослужителей переболел сифилисом, сменил ориентацию на нетрадиционную, но что-то его останавливало.
ЧУДО РАЗДЕЛОЧНОЙ ДОСКИ
Отдельный разговор – об иконе, которую Еграшин называет чудотворной. По его рассказу, у некой Клавдии Ивановны, жительницы пос. Сара, была разделочная доска. Внезапно после молитвы на ней проявились лики Божьей Матери и младенца Иисуса. Хозяйка передала чудо-доску в приход Еграшина, а в 2003 г. она замироточила. Доску назвали иконой «Саринское благоухание». И с тех пор происходит много чудес. Об этом отец Александр поведал в российской газете «Бабушкины рецепты». «Чудотворная икона становится поистине всероссийской святыней, – пишет он. – Каждый желающий может написать нам и заказать поминовение на молебне перед чудотворной иконой на год или на 40 дней подряд, поминовение «о здравии» и «об упокоении…» Вот так просто взять и обзавестись собственной российской святыней, чтобы кормила и поила.
Со всех концов нашей необъятной страны к Еграшину стали приходить письма с просьбами прислать фото, помянуть усопшего, помолиться за здравие. Папку с письмами он передал мне, мол, почитай, скольких людей исцелила икона. Возможно, по ошибке в нее попали и электронные переводы денежных сумм – от 50 до 1000 рублей. Трудно даже посчитать точно, какую прибыль принесла газетная публикация. «Пишет вам раба Божия Людмила, – говорится в письме к Еграшину. – Я выслала вам денежный перевод на 500 рублей, но иконку и буклет с целительными молитвами так и не получила, а прошло уже 2 месяца. Возможно, у вас нет времени, но я же не могу выслать вам еще перевод на 600 рублей, не зная, получили вы мои деньги или нет. Если вас не затруднит, ответьте ради Христа. Икона нужна моей невестке, больной раком». В своих письмах люди делятся самым сокровенным, жалуются на недуги и просят о помощи. Практически в каждом письме – либо уведомление о почтовом переводе, либо обещание выслать деньги. Великая сила – самовнушение. «Я чувствую ее тепло, – пишет жительница Перми. – Вначале укладывала внуку под подушку, а затем купила рамочку. Через некоторое время заметила, что под стеклом на образе появилась как бы влага». Женщина сообщает, что ее внуку теперь не колют инсулин. Мальчик придерживается очень строгой диеты, проходит лечение, но бабушка почему-то благодарит за помощь именно икону, а также сообщает, что будут еще пожертвования, так как это доставляет ей удовольствие.
Доверие людей и желание помочь отцу Александру становятся понятными, если прочитать статью в газете, а также ответы Еграшина на письма, в которых легко узнается слог священнослужителя и много елея – с молитвой о вас, да сохранит вас Господь и пр.
– Есть у меня еще одна икона, которая тоже мироточила, – похвалился Александр. – Тебе одной покажу.
Два чуда – это уже перебор. Впрочем, и не такое проглатывали. Эта история еще раз доказала, что на людской наивности, вере в чудо можно играть, превратив эту игру в источник денежных средств.
Прощаясь, Еграшин пригласил меня на «пьянку» по поводу своего отъезда из города. Обещал, что приедут лесбиянки, будет весело. До сих пор мучаюсь, думая, что он имел в виду. Нет раздражения и злости, осталась лишь жалость к человеку, главный враг которого он сам.