«Спасите наши крыши!» - взывают жильцы аварийных домов

Хоть и давно это было, но каждый из нас, наверное, помнит впечатляющие газетные снимки внезапно обрушившегося общежития по ул. Шаумяна. Пять угловых квартир, расположенных друг над другом, оказались во власти четырех ветров, с улицы можно было наблюдать внутреннее убранство каждой из них. Жильцов, метавшихся после обвала в ужасе, через какое-то время расселили. А само мертвое здание до сих пор стоит как памятник безалаберности. Это было ЧП, которого почему-то никто не ожидал, даже те, кому положено по долгу службы.Загляните в любой уголок города, расспросите жителей, в каких условиях они живут, и вам обязательно скажут, что дом настолько стар, а капитальный ремонт был в нем так давно, что, того и гляди, крыша упадет на голову. А попробуйте представить себе их удивление, когда вы скажете, что официально в городе существует лишь семь домов, крыши которых в любую минуту могут слететь в прямом смысле слова.
Всю прошлую неделю репортеры «ОХ» посвятили созерцанию удивленных лиц жильцов тех самых официально аварийных домов, когда они узнавали, что думает власть об их настоящем и будущем. А именно: коммунальные службы полагают, будто дома находятся в состоянии, вполне приемлемом для проживания рядового орчанина. Более того, кое-каким из них уже не место в «черном списке», они омолаживаются буквально на глазах.
Но давайте обо всем подробно и по порядку.

УЛИЦА ЧЕЛЯБИНСКАЯ
О доме по ул. Челябинской, 10а, много говорилось после обрушения общежития по Шаумяна. Кстати, находятся эти здания в одном дворе, и будто бы одно заразилось вирусом разрухи от другого. Два – три года назад мы здесь уже были. Жильцы второго подъезда рассказывали о том, как в один прекрасный момент стены с верхних этажей до нижнего издали характерный треск, и демонстрировали двери, вдруг переставшие подходить к проемам. Коммунальщики сначала определили судьбу дома категорично: под снос, но потом решили попробовать принять хоть какие-то меры. На момент нашего визита рабочие укрепляли одну половину фундамента и вот-вот должны были приступить ко второй.
– В советское время здание принадлежало «Орскжилстрою», затем было передано на баланс города, а в 2000 году признано аварийным, – рассказывает начальник производственно-технического отдела УКЖФ «Октябрьская» Г. Белянина. – Грунтовые воды вызвали просадку фундамента и, как следствие, растрескивание наружных стен. ТЖХ заказывал проект укрепления фундамента, и по окончании работ маятники показали, что разрушение прекратилось. В прошлом году проводился ремонт межпанельных швов. Сейчас состояние здания таково, что возможен повторный созыв комиссии, чтобы лишить его статуса аварийного.
Услышать такое сообщение было отрадно – значит, не все в нашем городе разрушается, кое-что и восстает из пепла. Однако жильцы дома среагировали по-своему.
– Мы не видели, чтобы рабочие ремонтировали вторую половину фундамента, – рассказывают они. – Привезли цемент, который полежал немного, а потом его опять увезли. В стенах до сих пор сквозные трещины. Латки, которые коммунальщики наложили снаружи, нисколько не помогают.
Нина Петровна из квартиры № 23 продемонстрировала нам косяки в своих комнатах: они поднялись над полом на несколько сантиметров, так что пришлось снизу подбивать деревянные брусочки, а над входной дверью – щель, в которую свободно проходит рука. В коридоре полы накренились. Накопить денег на замену лопнувших стекол до сих пор не получается. Наклеенные в прошлом году обои перекосило на постоянно оседающих стенах. Еще хуже картина этажом выше – в квартире № 27. Здесь балконные двери и окна не закрываются вообще.
Возможно, маятники не врут и глобального разрушения в доме действительно уже нет, но квартиры-то все равно «разъезжаются». Косметическими ремонтами своими силами тут не отделаешься, нужен комплексный подход специалистов. Жильцы тем более имеют на это право, поскольку квартплата у них ничем не отличается от новостроек.


УЛИЦА КУТУЗОВА
Центр города. Дома без архитектурных изысков, в лучшем случае – с претензией на гротеск, но зато с просторными квартирами с высокими потолками. Люди, сколотившие капиталец, за бешеную плату перебираются в эти районы, организуют так называемый евроремонт, превращая свои жилища в хоромы. Но хоромы выглядят таковыми только изнутри.
Так произошло, например, в шлакоблочной двухэтажке по ул. Кутузова, 26а. Окна одной из квартир на втором этаже распахнуты настежь, рабочие привносят в интерьер последние штрихи. Интересно, знает ли новый хозяин, что дом внесен в список аварийных, и что он думает по поводу глубоких трещин в парапете фундамента прямо под его окнами? К сожалению, выяснить это не удалось, но зато нам известно, что думают работники УКЖФ «Октябрьская», обязанные следить за состоянием дома.
– Здание было построено в 1945 году и принадлежало ОНОС, – снова комментирует начальник ПТО Белянина. – В 1997 году его передали на обслуживание ТЖХ-5, а спустя четыре года по итогам освидетельствования «Облкоммунпроектом» признали аварийным. В доме крошился материал несущих стен и балконов, в результате чего образовались трещины, накренилась лестница в подъезде, в одной из квартир «поехали» полы. Одна из причин происшедшего – в вырытых жильцами погребах: они еще больше ослабили бутовый фундамент. Коммунальные службы провели текущий ремонт, восстановили лестницу, и можно сказать, что разрушение остановлено. Об этом свидетельствуют записи в журнале наблюдения за домом и установленными в нем маятниками.
Сейчас фасад дома представляет собой более-менее сносное зрелище, но по всей высоте боковых и задних стен виднеются трещины (правда, неизвестной глубины), кое-какие из них замазаны. С другой стороны, один-единственный подъезд изнутри – фактически образец порядка: видимо, недавно покрашен и побелен.
– Коммунальщики к нам наведываются, но принципиально от их визитов ничего не меняется, – делится наболевшим Валентина Петровна, жительница квартиры № 3. – В моей квартире угол буквально разваливается, у соседки просели полы. Причем это не просто произошло однажды и остановилось, а продолжается до сих пор. Трещины я не успеваю замазывать.
Валентина Петровна повела нас на улицу, чтобы показать то, что уже не раз демонстрировала различным комиссиям. Фундамент на углу дома действительно разваливается, причем, по-видимому, давно и серьезно. Почему рабочие во время текущего ремонта, обозначенного в документах УКЖФ, обошли этот угол стороной? Вообще, обращает на себя внимание любопытный принцип: стена подлатана цементом только сверху, по крайней мере, на уровне первого этажа никаких следов ремонта не наблюдается.
Валентина Петровна уверена, что, пока гром не грянет, на здание не обратят должного внимания. Повторимся, разрушение, по ее словам, продолжается. Кстати, погреба, а некоторые из них достаточно глубоки, жильцы не засыпали, чем ошибочно успокаиваются коммунальщики.
На ул. Кутузова находятся еще два дома, значащиеся как аварийные, – № 23 и 24. Основной характер разрушений здесь такой же, как и в описанном выше случае: крошится материал несущих стен. Дом № 24 признали аварийным в 1999 году. Чтобы в нем по-прежнему можно было жить без опасений за жизнь, в Оренбурге разработали специальный материал для укрепления шлакоблочных стен. Мероприятие завершилось абсурдом: хотя материал оказался отличным, способов его применения до сих пор не найдено. Коммунальщикам пришлось ограничиться текущим ремонтом фасада, проведенным в прошлом году, и сейчас здесь, по их данным, разрушение тоже приостановлено.
Взгляду репортеров «ОХ», прибывших на место, предстал двухэтажный дом с облетевшей штукатуркой, поперечными трещинами и неглубокими следами косметического ремонта. Мы направились в одну из квартир на первом этаже, которая пострадала больше всего.
– Последний раз капитальный ремонт здесь был, когда я училась в шестом классе, а мне уже 43 года, – жалуется хозяйка Светлана Юрьевна. – Дом буквально разваливается пополам, у меня трещины в каждой комнате. Бывали у нас комиссии, поднимали полы, фотографировали, но к делу так и не перешли. Мы сами пытались замазывать потолки и стены, но это мало помогло.
Действительно, квартира представляет собой жалкое зрелище. Нам, дилетантам, сложно предугадать, спустя какое время потолок может рухнуть, но то, что жить в таких условиях опасно, несомненно.
Дом № 23 в этой череде выглядит конфеткой. Остановленный нами у первого подъезда мужчина искренне удивился:
– А разве наш дом аварийный?
Наверное, это и есть самый верный показатель состояния дома: не важно, что написано в официальных бумажках, главное, что жильцы никаких неудобств не испытывают. Впрочем, при более тщательном обследовании мы обнаружили трещины, из-за которых дом и был внесен в «черный список». Стены полопались не в квартирах, а в подъезде. Сделанный жильцами года три назад ремонт на лестничных площадках пошел насмарку: снаружи щели продолжают увеличиваться, а значит, внутри законопачивать их бесполезно.
О восстановительных работах, проведенных коммунальщиками года два назад, жильцы вспоминают так:
– Наружные трещины замазали почему-то только до уровня второго этажа, да и то кое-как. Поставили реперы, чтобы контролировать дальнейшее разрушение, один отвалился сразу же, другой – через два года. Однако ни к каким дальнейшим действиям этот факт не побудил. Подъезд потихоньку оседает, судить можно по тому, что входная дверь, когда-то закрывавшаяся свободно, теперь задевает верхний косяк.
Но все это людей мало беспокоит, гораздо актуальнее для них фактически оголенная теплотрасса, дыра в асфальте у крыльца, оставшаяся после прокладки электрического кабеля, и старый тополь, грозящий проломить крышу во время очередного урагана.


ПОСЕЛОК НИКЕЛЬ
Найти нужные дома среди бараков поселка оказалось делом непростым. Ул. Олеко Дундича печально знаменита расположенным на ней центром «АнтиСПИД». А рядышком с медицинским учреждением приютился нужный нам дом № 3. Мы появились здесь вовремя: местные активистки были в полном сборе на лавочке у подъезда.
Это здание – единственное в городе, живущее сегодня с официальным диагнозом «подлежит сносу». Причем не первый год. Жителей аварийного дома и общественность однажды успокоили известием о реконструкции бывшего общежития никелькомбината в обычный дом и переселении туда людей с ул. Дундича. Но с воплощением планов в жизнь предпочли не торопиться. Волынка настолько затянулась, что кое-кто из жильцов не дождался финала. Оставшиеся каждый день наведываются в реконструируемое здание по пр. Никельщиков, 9, и возвращаются оттуда невеселые:
– Ведь тот дом тоже не первой свежести, году в 1954-м построен. Там не комнаты – клетушки. Работы в нем продвигаются настолько медленно, что отремонтированное вначале скоро будет требовать нового ремонта. Мы видели, что реконструкцией занимаются таджики, причем бригады меняются подозрительно часто. Говорят, денег им не платят, окрестные жители из жалости даже подкармливают рабочих. Время от времени собираем делегацию и отправляемся в горадминистрацию. В последний визит узнали, что на реконструкцию здания потрачено уже несколько миллионов рублей, завезена сантехника на 2 миллиона… А нам кажется, что проще было раздать деньги жильцам, уж квартиры мы бы сами купили, и обошлось все это намного дешевле.
Дом, в котором они сейчас живут, построен, как говорится, еще при царе Горохе – аж в 1935 году. «Он сделан из сена», – так говорят о нем жильцы. Действительно, в плане строительства фибролит (прессованная стружка) вполне может быть синонимом сена. Строилось здание без фундамента, на деревянном карнизе, не исключено, что прямо на трясине. Сейчас болото начинает давать о себе знать: по кирпичной облицовке, играющей роль фундамента, расползлась зелень.
К сегодняшнему дню у здания более чем в два раза превышен срок службы, и, кажется, дунь на него – развалится. Пол второго этажа выезжает наружу – это зрелище не для слабонервных. В квартирах от подвальной сырости проваливаются полы, волнами сползают обои, разрушается мебель. Мария Андреевна из квартиры № 1 убрала в туалете трубы, «чтоб было посуше», и смывает ведрами. Люди живут фактически в полевых условиях, год за годом лелеют надежду вот-вот переехать.
Власти назначили дату выдачи ордеров на октябрь. А пока люди – и старики, и малые дети – продолжают находиться в шатком, в прямом смысле слова, положении.
Еще один аварийный дом в поселке расположен по пер. Неженскому, 40. Кривенький, низенький – в общем, такой, каким и должен быть. По возрасту он не уступает предыдущему: в следующем году отметит 70-летие.
Пожилой мужчина с готовностью оторвался от покраски своего мотоцикла, с тем чтобы организовать нам небольшую экскурсию.
– Чтобы увидеть все своими глазами, вам надо было зимой прийти. На кухне у меня стена отходит, в комнате углы промерзают настолько, что образуются глыбы льда. Батареи в спальне не работают. В таких условиях и холодильник в доме не нужен. С 1987 года здесь не было капитального ремонта, текущий тоже проводился кое-как. Я такую квартиру и приватизировать не стал, но городским службам недосуг заниматься собственным имуществом.
– А как, по вашим подсчетам, много надо времени и средств, чтобы исправить состояние квартиры?
– Нужны только голова и стяжка, – коротко ответил Геннадий Николаевич.
Стяжки стен он добивается уже не один год. Кстати, от холода страдает не только его семья, состоящая, между прочим, из двух инвалидов II группы, но и жильцы второго этажа. Недавно там появился грудной ребенок, и взрослые как могут готовятся к суровой зимовке.
Этот дом тоже из тех, что строились без фундамента, на сваях. Мало того, что они служат уже семь десятков лет, так еще в подполе периодически скапливается вода, балки гниют и оседают. Года три назад коммунальные службы залили под зданием бетонное основание, чтобы разрушение сбавило обороты, но жильцам от этого теплее не стало: трещины в их квартирах так и не удостоились внимания.


ПОСЕЛОК СТЕПНОЙ
Поездка в Степной оказалась наименее зрелищной из всех, несмотря на то, что здесь нам удалось попасть даже в подвал. В дом № 67 по ул. Севастопольской нас сопровождал главный инженер УКЖФ «Советская» П. Франц. Он рассказал, что в 1994 году здание было принято городом от ЖБК. К тому времени оно уже лет десять значилось аварийным, причина – обнажение арматуры плит перекрытий в подвале. Ленинградская комиссия тогда вынесла свои рекомендации, в том числе и о создании сквозняка для выветривания сырости.
Дом – типичная «хрущевка» из тех, что по обещаниям строились на 5–10 лет. Снаружи он выглядит вполне сносно, да и жильцы аварийности в своих квартирах не наблюдают.
Непосредственно на месте, в подвале, нам показали шов, идущий по одной из плит, и заплатки на треснувших ригелях. В свое время рабочие очистили арматуру от коррозии и заштукатурили, наружу из подвала пробили четыре продуха. В чем причина разрушения, была ли плита изначально бракованной, из чего она изготовлена? ответить на эти вопросы сегодня коммунальщики затрудняются.

В. Васькин:
«ИЗ ВЕТХОГО ЖИЛЬЯ БУДЕМ ВЫСЕЛЯТЬ»
– Владимир Владимирович, как вы в целом оцениваете состояние жилого фонда?
– Начнем с того, что когда-то в городской собственности было всего 300 тысяч квадратных метров жилья. В основном это были новостройки в северных микрорайонах и несколько десятков старых купеческих домов в Старом городе. Все они находились в нормальном состоянии. В памятные нам смутные времена, а именно с 1994 года, свое жилье на муниципалитеты стало сбрасывать государство, так называемое ведомственное, обслуживавшееся предприятиями. И теперь у города уже более четырех миллионов квадратных метров жилого фонда. Как видите, увеличение в 13 раз.
То, что город сегодня оказался в таком положении, - это не вина города, это его беда. В такие условия нас поставило государство, когда довело до крайности жилой фонд в стране, в том числе и в нашем городе, и свалило его на муниципалитет. При этом никак не подкрепив финансово. Дома принимались не один год, но все предприятия знали, что рано или поздно и до них дойдет очередь. А потому то ли из бедности, то ли из прагматичных соображений перестали вкладывать деньги в жилье.
Среди переданного оказались 7 объектов аварийного жилфонда и 59 тех, ремонт которых признан комиссиями как нерациональный, фактически это тоже дома под снос. Примерно в трехстах зданиях более 40 лет был просрочен капремонт. Мы получали дома, у которых вываливались стены, пример – общежитие на ул. Станиславского, 49, которые раскрывались пополам, образуя щели, как на ул. Кутузова, в которых были полностью затоплены подвалы и не было ни тепла, ни воды. Причем получали не по одному-два дома, а полностью угробленными поселками. Вспомните поселок биофабрики, перешедший к нам полностью размороженным, так что пришлось строить новую котельную, или поселок ЖБК, где требовали восстановления все системы в жилых домах. Для города встала задача в первую очередь привести в мало-мальски пригодный вид это жилье. Вопрос был не в том, какой у него статус. Людей, живущих в сравнительно новых домах, но без тепла, мало волновало, отнесены они к категории ветхих или нет.
С первоочередной задачей мы справились: что могли, восстановили. Что касается аварийных домов, то сегодня серьезную тревогу вызывает только здание по Дундича, 3.
- На какие деньги велось восстановление?
- От Федерации помощи не было практически никакой. Все делалось за счет городского бюджета. Хотя в последнее время спохватились и на общероссийском уровне. Начали говорить о государственной программе «Ветхое жилье», и в конце 2003 года вышло постановление Законодательного собрания области о переселении людей из ветхого и аварийного жилого фонда. Появилась своя программа и в Орске. Мы направили в область данные о том, что для решения проблемы на уровне нашего города до 2011 года требуются 236,6 миллиона рублей, поскольку более 6 тысяч человек, то есть около двух процентов населения, живут в ветхих и аварийных домах, площадь этого жилья – 119,9 тысячи квадратных метров, наибольшую долю составляют здания, построенные в 1946-1948 годах. К концу десятилетия необходимо снести около шести десятков ветхих домов.
– Что фактически получает город по этой программе?
– В прошлом году федеральный бюджет выделил нам 3 миллиона рублей. Деньги пошли на строительство дома на 240-м квартале, 20 квартир которого достанутся людям из ветхого жилья. В 2005 году были предоставлены 2 миллиона на строительство дома по проспекту Ленина. Работы уже начаты: вырыт котлован, скоро начнется укладка фундамента. Планируем освоить в этом году больше выделенной суммы. Как будет идти дальнейшее строительство, зависит от финансирования, но в бюджете следующего года должны быть заложены немалые суммы на продолжение работ. Общая цена дома по сегодняшним меркам – 77,4 миллиона рублей, года за два построить его вполне реально. Это здание полностью готовится для перселения людей из ветхого жилья. 108 новых квартир вместят почти всех.
– Когда же будет закончена реконструкция здания по проспекту Никельщиков, 9, для переселения жильцов с улицы Дундича?
– Заниматься им мы начали в 2002 году. В то время город мог рассчитывать только на свои небольшие силы, реконструкция велась за счет средств капремонта. То есть мы фактически отрывали деньги от требующих ремонта крыш, фасадов и так далее. Глава города поставил перед нами задачу сдать дом уже в этом году. Думаю, успеем, потому что часть работ проавансировали. Реконструкция затянулась еще и потому, что если в последние годы мы сдавали новостройки без отделки, то этот оборудуем полностью: и санфаянсом, и газовыми плитами. Общая стоимость реконструкции – 7,2 миллиона рублей, из них около половины еще только предстоит освоить.
– Жильцы дома ставят вопрос под таким углом: а не проще ли было дать им денег на покупку?
– Еще раз хочу заметить: семи миллионов у города не было и нет. Все делается с большим трудом, постепенно. Да и судите сами: если людям дать деньги вместо готовых квадратных метров, на вторичном рынке жилья цены обязательно подскочат. Кстати, жильцам предлагали другие адреса для переселения, но они по разным причинам отказывались. Теперь им стоит дождаться окончания реконструкции.
– Жители жаловались нам на условия жизни. Говорят, по улице Дундича прогнила канализация, по переулку Неженскому в комнатах намерзает лед, в доме по Челябинской балконные двери не закрываются.
– Я ничего об этом не знаю, а потому не верю. Ни к вам в редакцию, ни ко мне таких жалоб не поступало. Если в квартире лед, значит – минусовая температура. Этой зимой, если и возникали подобные вопросы, они тут же снимались. Сейчас слов жильцов не проверить, давайте вернемся к разговору с наступлением морозов. По своему опыту могу сказать, что люди склонны преувеличивать. Около трети жалоб на поверку оказываются не соответствующими действительности. Неработающая канализация зачастую бывает следствием халатного отношения самих жильцов, когда унитазы используют вместо мусорных баков. Что касается незакрывающихся рам и дверей, то, возможно, на самом деле есть наша недоработка. Проверим конкретные квартиры. Но, может, жильцы элементарно не соблюдают порядка в своем жилище? Существуют обязанности у нас, но есть они и у населения. К примеру, каждые пять лет будь добр провести ремонт в своей квартире.
– Существует ли при оплате коммунальных услуг хотя бы скидка на аварийность?
– Нет, тариф по городу единый. Люди, живущие в поселке Никель, платят не меньше, но и не больше прочих. Положения о скидках не существует, потому что, в прин-ципе, в аварийных домах жить никто не должен. Однако существует практика снижения платы за не полностью оказанные услуги. Жильцы приглашают комиссию, которая составляет акт, и квартплата уменьшается. Положение об этом есть в любом МУП.