Всем денег, веселья и чтоб собака бешеной не оказалась...

Во вторник вечером при большом скоплении горожан на центральной площади города прошла праздничная церемония открытия главной городской ёлки. Как обычно, орчан ждала зимняя шоу-программа с неизменными сценическим персонажами. Несмотря на крепкий морозец, люди поодиночке и коллективно стали прибывать на Комсомольскую площадь загодя. Краснощёкие дети оккупировали турникеты у праздничной сцены за полчаса до начала. Красноносые взрослые уверенной и не очень походкой степенно занимали пятачок возле засыпанного снегом фонтана. Неистово звучала новогодняя музыка. Многолетний репертуар прорывался и сотрясал барабанные перепонки даже через шапки, натянутые на уши, и капюшоны. Люди пританцовывали в такт музыке, ритмично растирая носы и руки.
Иллюминация, ледяные фигурки и сама зелёная красавица выглядели солидно. Хотя для народа предчувствие надвигающегося праздника сделает симпатичным и милым даже самый неприглядный антураж. Фасад театра переливался всеми цветами лампочек, развешанных городскими электриками на самой верхотуре. Над новым стеклянным фасадом театра, как подобает в праздники, горела гербовая городская птица.
Наблюдался большой приток чиновников всех рангов и мастей.
Когда на сцену высыпали актёры, народ резко приблизился к подмосткам. Пенсионеры, ревностно относящиеся к вопросу содержания ног в тепле, принялись карабкаться на лавки с ногами.
Первая театральная зарисовка в народном стиле едва ли касалась тематики Нового года, но воспела очевидные прелести дружного и долгого семейного сосуществования. Смысл театрализованной сказки примерно таков: какой бы жена ни была стервозной, лучше, чтобы всё-таки была, и своя. Некоторые критики из народных масс расценили такой режиссерский посыл как установку на то, чтобы отмечать Новый год в кругу семьи. То бишь с женой. Праздник-то семейный…
Наконец настал черед главных новогодних персонажей: Дед Мороз с внучкой, а также символ года – крикливый пёс – долго не церемонились и призвали собравшихся зажечь ёлку. Молодой остряк, стоявший неподалёку от меня, достал из кармана зажигалку и покрутил ею у носа пухлого сынишки. Мороз крепчал. Троекратный нечленораздельный гул преобразил главную ёлку, она засияла. И народ ринулся от театральных подмостков к ней, словно штурмуя невиданные горизонты, на который указывал с монумента Ильич, до этого одиноко стоявший на этом празднике жизни.
После «зажигательной» нехитрой церемонии на сцене возникли официальные лица. Заместитель главы города по социальным вопросам Б. Франц поздравил горожан от имени главы и себя, желая успехов в грядущем году. К нему присоединился представитель депутатского корпуса города Е. Бучман, который конкретизировал пожелания: в частности, депутат желал орчанам «денег и чтоб было весело», а также поблагодарил за оказанное доверие на минувших выборах. В ответ в толпе кто-то открыл шампанское, умудрившись облить им и себя, и рядом стоявших.
Замерзая окончательно, народ принялся мигрировать к пирожково-шашлычным лоткам, бегать вокруг ёлки, разгуливать по площади. На сцене продолжалось театрализованное действо: пели и плясали художественные коллективы, кто-то похитил, а потом вернул Снегурочку и пр. То и дело бухала пиротехника.
– Главное, – подытожил какой-то мужичок, философски наблюдая за происходившим, – в этот год Собаки, чтобы она бешеной не оказалась…
Мысленно согласившись с этим справедливым замечанием, я побежал от городской ёлки прямиком домой. Открывать свою.