Обрежем ноги и прилепим горб

Кто бы сомневался, что наше образование давно нуждается в реформе. Но следовало бы заметить, что реформа образования проводится в России уже на протяжении десятка лет. В этом процессе успело вырасти целое поколение. А между тем наши дети и их образовательный уровень не самый лучший предмет для бесконечного эксперимента. Не подопытные мыши, в конце концов. Кто будет спорить с такими очевидными фактами, как необходимость улучшения материального положения учителя, повышения качества преподавания, охрана здоровья детей? И решение всех этих проблем предусмотрено национальным проектом «Образование». Однако давно известно, что «дьявол скрыт в деталях». Найти конечный документ, излагающий новую программу действий, не удалось даже на сайте Министерства образования. Потому о предстоящей реформе придется судить по имеющейся промежуточной информации.
В 2006 г. на реализацию национального проекта «Образование» в федеральном бюджете предусмотрен 21,28 млрд. рублей. Из них 12,4 млрд. рублей будут перечисляться в бюджеты субъектов Федерации в виде субсидий и субвенций.
На пресс-конференции, прошедшей в конце декабря прошлого года, начальник Управления образования Орска А. Пожар достаточно подробно остановился на приоритетных направлениях национальной программы. Однако отдельные положения вызывают если не протест, то некоторое недоумение и вопросы. Например, «грантовую поддержку в 1 млн. рублей получат те учебные заведения, которые реализуют новые программы и добиваются высокого качества образования. В 2006 году гранты в 1 млн. рублей получат шесть орских школ». А каким образом будут финансироваться остальные 44 школы, имеющиеся в городе? Можно предположить, что высокого качества образования добьются городские гимназии и несколько «сильных» школ, в которые последнее время детей принимают либо после тестирования и собеседования, либо ориентируясь на толстый кошелек их родителей. Результат в этих школах достигается за счет «внутреннего потенциала элитного материала», с которым и работать-то можно творчески, плодотворно, а теперь еще и прибыльно. Но в обычных школах процентное соотношение талантливых, одаренных детей по сравнению с «нормальными» ниже, зато больше детей «с отклонениями в развитии».
Есть в Орске район, где одна школа стоит чуть ли не напротив другой. В одной учатся в основном умные и состоятельные, в другой – прочие. Для одной школы главная проблема – выявление талантливых детей (а если талант не проявился в школе? История знает множество таких примеров), участие в олимпиадах, высокие показатели в успеваемости. Для другой школы едва достижимая цель – уберечь детей от гибели. Молоденькая учительница из этой школы с восхищением рассказывала о педколлективе, в основном состоящем из учителей старой закалки, которые борются за каждого из учеников, вырывая их из трясины алкоголизма, наркомании, проституции.
Без сомнения, педагоги одной школы вызывают уважение, перед учителями другой хочется склонить голову. И выходит, что именно их адский труд не отметят грамотами, дипломами и денежными вознаграждениями, поскольку среди их учеников нет победителей олимпиад и медалистов.
К сожалению, Александр Пожар не объяснил, каким именно образом будет реформироваться сам процесс образования. Однако вот что по этому поводу говорится в «Проекте развития образовательной системы РФ», одобренном правительством: «С целью сохранения здоровья детей следует рассмотреть различные варианты снижения нагрузки учащихся, изменения государственного общеобразовательного стандарта». Рекомендуется снизить аудиторную нагрузку на учеников, то есть урезать количество часов, отведенных на изучение предмета, при расширении спектра услуг дополнительного образования. При этом «индивидуализация занятий учащихся и дополнительные услуги могут финансироваться как из бюджетных средств муниципалитетов, так и из иных источников». Очень напрягают в этом предложении слова «могут» и «иных источников». Поскольку муниципалитеты лишь «могут», а не «должны» финансировать, наверняка окажется, что они «не могут». Вся надежда на «иные источники», коими являются, в первую очередь, кошельки родителей. А вот урезание часов, отведенных на изучение предмета, обернется крайней необходимостью дополнительных платных занятий по предмету. Что ныне уже достаточно широко практикуется. Опрос показал, что зачастую учеников обязывают посещать дополнительные занятия, причем иной раз не по тем предметам, которые их интересуют, и оплачивать их. Следовательно, чем выше материальные возможности родителей, тем больше шансов у ребенка получить глубокие знания. А между тем все вышеназванные меры призваны «повысить социальный и культурный потенциал детей, у которых нет условий для нормального развития в семье». Что же касается «мирового образовательного стандарта», то какое нам дело до несуществующих стандартов, поскольку в каждой отдельно взятой стране свой стандарт. А что же есть? Доводилось говорить с русскими «американцами» и «немцами». И те, и другие утверждают: на Западе есть умные, образованные, интересные люди, но основная масса – это люди с интеллектом недоразвитого ребенка. Например, и сегодня многие американцы считают, что во Второй мировой войне русские сражались на стороне Германии. Они ничего не слышали о Сталинградском сражении и уверены, что переломный момент в войне наступил в Перл-Харборе. Мол, японцы разбомбили, американцы рассердились и расправились с фашизмом. Опять же об «образованных». Десять лет назад один мой знакомый уехал в США, имея пэтэушное образование. Сегодня он работает в компьютерной фирме и получает одну из самых высоких зарплат. Там каждый специалист имеет очень узкую специализацию: один виртуозно устанавливает программы, другой прокладывает кабель, третий забивает гвоздики. Виктор (так зовут моего знакомого) один умеет все это и еще кучу других вещей. Ну и что, хороший образец для подражания?!
Я не случайно вспомнила о Второй мировой войне – это был последний великий «горячий» передел мира. Но экономическая и политическая война продолжаются. Сегодня она идет на информационном уровне. Кто владеет информацией, кто дозирует и «деформирует» информацию в массы, тот держит в руках страшное по силе оружие. Можно допустить, что рядовой обыватель вправе не задумываться о том, что функция школы не столько в том, чтобы вырастить «робота» с определенным объемом знаний. Прежде всего школа формирует личность, воспитывает ее духовность и нравственность. Меняя лишь «акценты» в учебнике истории, необдуманно (или намеренно?) удаляя «лишние» знания по литературе, тем самым меняют и менталитет молодых людей, лишают их самобытной духовности, культуры. Духовный голод порождает вакуум, который за неимением лучшего заполняется компьютерными играми, низкопробными фильмами, алкоголем и наркотиками. Люди, занимающиеся реформированием образования, не могут этого не понимать.
А между тем за министром образования Андреем Фурсенко числится одно весьма любопытное высказывание: «Мы учили многому лишнему – в этом заключалась фундаментальность нашей науки. Конечно, мы на этом много теряли, так как фундаментальная наука не всегда хорошо вписывается в рыночную экономику».
У строителей есть термин «плывет фундамент», в этом случае дом обречен на разрушение. Многое из того, что мы учили в школе, со временем забылось, но остался накрепко заложенный фундамент. Именно на него опирается все дальнейшее образование, тоже основанное на фундаментальной науке. Если в основу фундамента вместо крепкой, проверенной науки «замесить» столь непостоянную субстанцию, как рыночная экономика, здание нашего образования обречено.
Реформирование высшего образования предполагает ввести уровни бакалавриата – 4 года и магистратуры – 2 года. (Опять же в соответствии с западными образцами.) Что, по мнению реформаторов, «позволит значительно расширить экспорт образовательных услуг». А вот ректор МГУ Виктор Садовничий утверждает, что бакалавр – это всего лишь лаборант. Неужто «за кордоном» так нужны наши лаборанты. И кому они нужны вообще? А между тем молодые люди, поступая в вузы, едва ли планируют стать лаборантами-недоучками.
Реформирование образования само собой подразумевает и реформирование общества. Хочется верить, что сегодня реформаторы понимают, что нельзя на протяжении десятилетия экспериментировать на целом поколении тех, кто завтра будет составлять нацию.

Татьяна Зиннатуллина