Не какой-нибудь вельможа, а государь...

Чудной человек в холщовом плаще, пошитом по моде XVIII века и больше похожем на смирительную рубашку, забавно семенил по импровизированной сцене. Под тенью от нелепого тряпичного зонтика, который вряд ли спасет от дождя, можно было разглядеть волевое лицо с умными глазами и одновременно безумной улыбкой. Человек и правда походил на сумасшедшего. Взгляд стремительно перемещался от одной точки зала к другой. Что или кого он ищет? Может быть, себя? «Отчего я титулярный советник, и с какой стати я титулярный советник? Может быть, я какой-нибудь граф или генерал, а только так кажусь титулярным советником? Может быть, я сам не знаю, кто я таков...»
Н. В. Гоголь «Записки сумасшедшего».

Час и пятнадцать минут пролетели незаметно. Вновь и вновь вглядываясь в судорожные движения артиста, я буквально кожей ощущала все то отчаянье, неустроенность и разочарование в мечте, которые охватили героя спектакля. Великая сила эмоционально правильно произнесенного актером слова настойчиво ударяла по самым потаенным струнам души. Когда-то, еще в институте, прочитанная проза русского классика воспринималась по-новому, одно оставляя неизменным: осознание, что лишь самые ранимые, чуткие и отзывчивые натуры способны раствориться в другом человеке без остатка, какие бы метаморфозы это аномальное слияние одной человеческой души с другой ни вызывало.

«Был в театре. Играли русского дурака Филатку. Очень смеялся. ...О купцах прямо говорят, что они обманывают народ и что сынки их дебошничают и лезут в дворяне. Про журналистов тоже очень забавный куплет: что они любят все бранить и что автор просит от публики защиты. Очень забавные пьесы пишут нынче сочинители. Я люблю бывать в театре. Как только грош заведется в кармане – никак не утерпишь не пойти. А вот из нашей братьи чиновников есть такие свиньи: решительно не пойдет, мужик, в театр...»
(из «Записок сумасшедшего»).

Не испытывая никакого сожаления от того, что прилюдно, во всеуслышание устами гоголевского Поприщина обругана бесконечно любимая мною профессия, тем не менее с легкой боязнью жду, пока опустеет малый зал Орского драматического театра: вдруг нашего брата, журналиста, недолюбливали не только классики. А ведь надо уговорить режиссера и единственного актера только что завершившегося моноспектакля «Записки сумасшедшего» Валерия Алексеевича Медведева (уже порядком эмоционально выпотрошенного) сфотографироваться для нашей газеты.
– В каком ракурсе будете снимать?
– Хотелось бы сцены из спектакля.
– Какая интересует?
Начинаю перечислять особенно, на мое дилетантское усмотрение, выразительные эпизоды. Реакция мгновенная. Вот Медведев, взгромоздясь на спинку стула, заново воспроизводит подходящий к моменту отрывок монолога. Вот он нежно, словно дитя, прижимает к сердцу холщовый плащ, укачивает его, что-то напевает. Я сижу напротив, смотрю Медведеву в глаза и вижу, что человек не здесь, не с нами, он в холодной палате сумасшедшего дома, и вообще, в данный момент он не Медведев, а обезумевший Поприщин, влюбленный и несчастный. На перевоплощение артисту понадобились считанные секунды. Да уж, верх мастерства!

«Велика важность надворный советник! Вывесил золотую цепочку к часам, заказывает сапоги по тридцати рублей – да черт его побери! Я разве из каких-нибудь разночинцев, из портных или из унтер-офицерских детей? Я дворянин!»
(Из «Записок сумасшедшего»).

Когда коллеги узнали, что иду на встречу с Валерием Медведевым, многие восклицали: «Отличный актер! В нашем театре бываю не часто, но его знаю». Да это и неудивительно, ведь впервые в Орский драмтеатр Медведев приехал еще в 1991 г. До этого успел поработать в драматическом театре родного Борисоглебска, 8 лет прожил на Дальнем Востоке, в суровом и холодном Уссурийске, трудясь в театре Краснознаменного военного восточного округа. В восьмидесятые прошлого века военные театры были на особом счету. Их с легкостью отпускали на гастроли за границу, ибо патриотический репертуар призван был донести до сознания иностранцев всю прелесть советской жизни, просто и доступно рассказать о героизме советского народа. Несмотря ни на что, Медведев вспоминает эти годы с удовольствием:
– Есть несколько мест на земле, о которых можно читать, но которые обязательно поразят воображение при личном знакомстве, – это Санкт-Петербург и Камчатка. С гастролями удалось побывать не только там, а еще на Сахалине, в Магаданской области, Китае, Монголии, ГДР. Но во мне всегда очень крепко сидело чувство малой родины. А поскольку мы с женой оба родом из Борисоглебска, то на заре семейной жизни решили, что и наши дети должны быть борисоглебчанами.
Вообще-то на личные темы Медведев предпочитает не распространяться. Слишком дорожит тем, что было, слишком своей считает каждую минуту пережитого, чтобы делиться этим с посторонними. Но кое-что нам удалось узнать. Жена Валерия Алексеевича тоже была актрисой. И, хотя дети выросли за кулисами, спали между спектаклями в реквизиторских ящиках, они не пошли по стопам родителей. Сын работает менеджером, дочь учится в институте. Оба живут в Борисоглебске.
В ответ на вопрос: «Мечтали быть актером?» – Медведев снисходительно улыбается:
– Все, кто идет в эту профессию, люди в театре неслучайные. Как и любой ребенок, я участвовал в самодеятельности. Но, окончив школу, пошел работать совершенно в иную сферу. Однако мечта о театре никуда не исчезала. Тянула-тянула и перетянула. В 24 года я сделал окончательный и бесповоротный выбор.

«Все, что есть лучшего на свете, все достается или камер-юнкерам, или генералам. Найдешь себе бедное богатство, думаешь достать его рукою, – срывает у тебя камер-юнкер или генерал. Черт побери! Желал бы я сам сделаться генералом: не для того, чтобы получить руку и прочее, нет, хотел бы быть генералом для того только, чтобы увидеть, как они будут увиваться и делать все эти разные придворные штуки и экивоки, и потом сказать им, что я плюю на вас...»
(Из «Записок сумасшедшего»).

В Орский театр в 1991 г. Валерия Алексеевича пригласил его друг режиссер А. Митькин. И тогда, и сейчас Медведев убежден, что Орский драматический театр стоит на ступень выше многих провинциальных театров России.
– Здесь работает дружная команда, каждый участник которой настроен на общее дело, на зрителя, – говорит Валерий Алексеевич. – Что особенно приятно – в театре любят и уважают актера. В средней полосе России – совершенно другой театр, и он проигрывает орскому. Орская труппа за последние годы стала значительно сильнее. Алексей Кизеров, Михаил Козлов, девочки: Татьяна Ивлева, Вероника Патмалникс, Елена Мирошникова – это настоящие мастера.
Приехав в Орск однажды, Медведев влюбился в наш город раз и навсегда. «Как можно любить этот серый загазованный край?» – спросят некоторые. А вот можно. Медведев любит то, что подарил ему Орск: профессиональный успех, самые светлые минуты семейного счастья, горестные, но неизбежные воспоминания о вечной разлуке, которые тоже не менее дороги. К сожалению, именно в Орске умерла жена Валерия Алексеевича. Несмотря на то, что актерская судьба в период с 1991 по 1998 годы складывалась у Медведева очень удачно (многие помнят громкие постановки прошлых лет с участием артиста «Семейный портрет с посторонним», «Квадратура круга»), семейные обстоятельства вынудили актера вернуться в Борисоглебск. Нужно было ухаживать за больной мамой. Но после шестилетней разлуки в 2004 г. Медведев вновь возвратился в Орск. С новыми силами и новыми идеями он принялся за работу. Предложения посыпались одно за другим. «Словно Господь босиком по душе ходит», – любит приговаривать он. А еще радостно замечает: «Собственное видение того, что и как я могу играть, очень часто совпадает с видением режиссера, для актера это очень важно». За год – 12 больших и маленьких ролей. «Тартюф», «Страсти-мордасти», «Гадкий утенок» – это самые крупные премьеры последнего времени. Особняком в этом ряду стоит авторский моноспектакль «Записки сумасшедшего», за который совсем недавно Медведев был награжден областной премией за лучшую актерскую работу года в номинации «Драматические театры».

«Сегодняшний день – есть день величайшего торжества! В Испании есть король. Он отыскался. Этот король, я…»
(Из «Записок сумасшедшего»).

– Если быть честным, то спектакль «Записки сумасшедшего» был сделан и запущен еще в Борисоглебске в содружестве с блестящим режиссером Адгуром Михайловичем Кове, – признается Медведев.
Для Валерия Алексеевича моноспектакль «Записки сумасшедшего» – это драгоценное детище, рожденное в великих творческих муках. Предложение сделать моноспектакль к юбилею возникло, скорее, как авантюра, потому что вначале Медведев не видел в произведении Гоголя даже намека на драматургию. Но фантазия и творческое видение исходного материала талантливым режиссером Кове сумели зажечь искру в душе неугомонного артиста.
Спустя три года после первого проката на Борисоглебской сцене Медведев, уже работая в Орске, решил самостоятельно по крупицам восстановить постановку.
– Спектакль зажил своей собственной жизнью, но мне всегда хотелось внести какие-то изменения, дополнения, добавить личное видение. Я постарался ничего в Гоголе не менять, поставив для себя задачу сосредоточиться на чем-то одном, выделить и проследить одну сюжетную линию, найдя то, что близко всем нам. Живет человек абсолютно благонамеренный, почитает начальство, жизнью доволен, какой-никакой ранг есть, значит, пенсия в перспективе обеспечена. И вдруг происходит встреча с женщиной из другого сословия. И начинается…
Главная закавыка моноспектакля кроется в том, что актер должен на протяжении всего действа в одиночку владеть вниманием зрителя. Одного промаха достаточно для того, чтобы публика начала скучать, зевать, с нетерпением дожидаясь окончания. Медведев – мастер. Он играет со зрителем, он шокирует его своим театральным безумием, он до конца помогает понять личность бедного Поприщина. Да и не моноспектакль это вовсе. Там, за кулисами, я вижу призрачный силуэт Гоголя, который довольно кивает головой. На сцене – его Поприщин…
«Может быть, я сам не знаю, кто я таков. Ведь сколько примеров по истории: какой-нибудь простой, не то уже чтобы дворянин, а просто какой-нибудь мещанин или даже крестьянин, – и вдруг открывается, что он какой-нибудь вельможа, а иногда даже и государь…» – писал Н. Гоголь. Государь сцены – добавим мы и точно не окажемся неправы.

Фото Дмитрия Бикбова