«Грибники», «синеглазки» и прочие обитатели Елшанки

В половине седьмого утра солнце, еще неяркое, уже поднялось над Орском. Хорошо быстро шагать по дорожке мимо речки Елшанки. Вот ведь, мелкая речушка, а сколько вокруг зелени, целые полянки цветов, в прошлом году заполонил уральский желтый василек, белел тысячелистник, голубел цикорий. Сейчас розово цветет мышиный горошек. И воздух здесь почище, посвежее. Водители моют в речушке машины. А потом сюда приходят ребятишки с местных улиц: хоть и по колено Елшанка, а искупаться приятно в такую жарищу. Автолюбителям уж сколько раз твердили, даже щит повесили, чтоб природу любили и охраняли. Без толку. В городе немало автомоек, их услуги колеблются от 60 руб. и выше. Но разве воспользуется услугами сервиса частник на «Газели», если под боком Елшанка, разве отдаст свои кровные? Тем более что не наблюдается рядом контроля санитарного, а значит, все разрешено…
Кажется, я не первая на тропинке. Заросший, в лохмотьях, мужчина с тремя мешками за спиной идет впереди меня, то и дело нагибаясь к кустам. «Грибник», как шутливо называют тут собирателей бутылок и другой тары. По вечерам берега Елшанки притягивают любителей веселой жизни, в пятиэтажке рядом с речкой вовсю продают самогон, недорого, по 20 руб. за бутылку. Да и новое чистящее средство «Максимка» тоже в почете благодаря дешевизне и содержащемуся в нем спирту. И под каждым здесь кустом им готов и стол, и дом. «Грибник», не поднимая глаз от кустов, спрашивает:
– Не видно ли где бутылок пустых?
– Видела. Вон там. Вон за тем кустом. У магазина три валяются.
– Не осуждай. Я недавно еще нормально жил и работал. Была квартира, семья, машина. Надо же было врезаться в «крутой» БМВ. Отобрали все: и квартиру, и машину, а семья к родителям ушла. Что оставалось делать: на суды денег не было. Вот так и живу возле Елшанки. Летом в кустах, зимой – в подъездах, подвалах, возле теплотрасс. А что? Мне даже нравится. Соберу бутылки, сдам по рублю за штуку, на выручку опять самогонки куплю, закуски какой, и жизнь хороша.
– А работать?
– Руки опустились от бессилия и безысходности. Не хочу возвращаться к «нормальной» жизни. Да и документов нет, наверное, кто-то по пьянке стянул. А, может, и сам продал.
Навстречу нам торопливо шагает, также «вооружённый» палкой и мешками, другой «грибник».
– Ты опять по моему маршруту ползаешь? Морду набить?
Мой первый знакомый быстро разворачивается и торопливо убегает. Ага, территория поделена. Прямо как у «детей лейтенанта Шмидта». Ну, а этот чем живет?
– Иногда бутылки собираю, иногда под хромого «кошу». А что, народ у нас хороший, сердобольный, попросишь жалобно, обязательно милостыню подадут.
– Вроде, молодой еще. Чего бы не работать? Хотя бы машины на базаре разгружать…
– Работал когда-то. С женой разошелся, квартиру разделили, мне досталась комнатка в общаге. Дружки появились, и ее пропил. Бросить пить никак не могу.
Чуть не спотыкаемся о ноги женщины, лежащей под кустом. Она едва шевелится.
– «Синеглазка», – замечает мой знакомый, – такая же бомжиха, как я. Днем по мусорным бакам ошивается, к вечеру набирается. Дети? А кто ее знает? Может, и были.
Как же много опустившегося, бомжового народа! Вот группа «опят» сидит, соображает, где бы найти выпивку. Поглядывают на дома, открытые форточки, подъезды, ищут, что бы стянуть. А рядом по трассе проносятся «крутые» машины, за тонированными стеклами никого не видать. Неспроста от народа прячутся.
Тропинка идет мимо пятиэтажек, вьется вдоль Елшанки. В прошлом году на меня смотрели из окон, смеялись: ишь, спортсменка нашлась, делать больше нечего, как пешими прогулками по утрам заниматься? А в этот сезон незнакомые стали здороваться. Наблюдаем, мол, каждое утро. Двое парнишек начали бегать. Хорошая аллейка, заросшая деревьями, пролегла по ул. Сорокина, там даже ученики школы № 13 расчертили беговой маршрут. Но лучше аллею обходить стороной. В ней вечерами собираются выпивохи, которые потом разбивают бутылки об асфальт, и вся трасса усеяна осколками стекла. Даже собак здесь выгуливают с опаской. А я пару тапочек продырявила. Так что лучше идти полевой тропинкой вдоль реки. Находила запечатанную полную бутылку водки, пачку сигарет, банку консервов. Отдала бомжам.
Течет Елшанка. Желтеет чистотел, спит «синеглазка», шарит по кустам «грибник», проносятся мимо иномарки. Переливчатое солнце встало над городом и согревает всех: и тех, кто за тонированным стеклом, и тех, кто под кустом. Солнышко, дай разума всей России многострадальной. Жизнь продолжается.

Татьяна Алова