Песня с неба

В моей памяти до сих пор живет незатейливая песенка, услышанная в раннем детстве: «Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил!» Ни о Фонтанке, ни о водке, а тем более – о птичке никакого представления я не имел. Но название заинтересовало. Стал приставать к родителям. Они отмахивались, а потом привезли из города книжку с цветными картинками. Чижик был нарисован почему-то в обмундировании пожарного. Так началось мое познание окружающего мира заодно с освоением грамоты. Я подолгу любовался птахой в доме бабушки. Бегал к пичужкам в зоологический уголок школы, оставался с ними и после уроков. Некоторые полагают, что чижи не умеют петь, только щебечут и щелкают. Может, это и так, однако для меня они все-таки пели, да еще как! Надо уметь слушать.
Не зря состоятельные люди дореволюционной России наряду с ковровым убранством и дорогими картинами считали за честь завести канареек и хвалились ими перед гостями. Не жалели денег на серебряные и золотые клетки. На Руси имелось немало людей, понимающих толк в пении пернатых. Впрочем, оставим канареек в покое. В наших местах достаточно других представителей воздухоплавающих, живущих по соседству. Взять соловья, который голосом способен скопировать некоторых зверей и даже изобразить смех, плач.
Я часами заслушивался искусством этой птахи и как-то написал несколько стихов о «певце России милой». Помню себя шестнадцатилетним парнем, когда учился в вечерней школе. Пионерская роща находилась недалеко от храма науки. За соседней партой сидела девушка Оля. Она мне приглянулась, и мы иногда шли после уроков до ее калитки. В один из вечеров в кустах черемухи запел соловей. Моя подружка что-то говорила, но я ее перебил: «Давай послушаем вместе, грех портить песню». Она, видимо, обиделась и торопливо по-прощалась. А я еще минут 30-40 стоял на берегу Урала и прислушивался к волшебным звукам.
Моя романтическая натура, ожидающая страстной, неповторимой любви, этого не перенесла. Короче говоря, после того вечера мы больше не разговаривали. Кто знает, правильно ли я поступил, внезапно остыв к однокласснице, казалось, по пустяковой причине. Хотя это я лишь сейчас так думаю. Тогда в моей голове уже рождались строки поэмы, посвященной чудесной птице, неброской с виду.
Интерес к ней возник нешуточный. Из книги, взятой у школьного преподавателя, я узнал, что соловьи, как и люди, по-разному наделены природой, и мастерство их пения весьма неоднозначно. Более того, оно, в свою очередь, исчисляется коленами. Мой заречный певец мог исполнять до пяти колен. Как-то в воскресный свободный от работы день я решил прийти на место обитания любимой птахи днем. Увидеть ее мне не удалось ни в тот раз, ни в следующий. Позже узнал, сделать это очень трудно, почти невозможно.
Тем временем мое просвещение продолжалось. Думаю, имя крылатому существу дано не случайно. Соло – песня, вей – значит, пой, радуй людей. Уместно вспомнить и о другом чуде, носящем незатейливое название – скворец. Мало кто знает, что его происхождение тоже вполне объяснимо. Скворчит – издает щелкающие отрывистые звуки, порой очень музыкальные. Корень «ворк» есть и в слове «воркует». Голубь, например, воркует, завораживая свою любимую. А еще сочетание букв «вор» имеется в слове «вороной» – черный. Скворец, кстати, вороной масти.
Вспомним еще одно название – жаворонок. Когда мы были мальчишками, мама пекла жаворонки из теста. По внешнему виду они походили на птицу. Выйдя за околицу, мы с братом напевали: «Жавороночек, птичка Божия, прилети к нам, весну принеси». Он действительно предвещал приход тепла. Маленький серенький комочек прилетал, как только оголялись в степи холмы. Мама-жаворонок забивается в изготовленное в чилиге или бурьяне гнездо, которое предварительно выстилается сухой травкой, пухом. Папаша будущего потомства взовьется под самое небо и парит над своей подружкой. Смотришь, кажется, от самого солнца льются звуки песни.
Любят на Руси и ласточек. И имя им дано чисто русское. Значит оно – ластится, ласкается. Ласточка-касаточка – постоянная спутница человека. Гнездо устраивает под стрехой, матицей крыш. Очень проворная, с маленькой изящной головкой, белогрудая, с хвостиком как раскрытые ножницы. Семейная пара почти весь день в труде. Детки вечно голодные, наперебой высовывают желторотые клювы наружу. Обижать ласточек, разорять гнезда, считалось большим грехом.
Гнезда у них устроены своеобразно, похожи на белый кузовок, прилепленный к перекладине крыши. Из какого материала – толком не скажу, знаю лишь, что из какой-то глинисто-известковой массы, связывающим материалом является клейкая слюна. Прилетают ласточки поздновато, а улетают рано. Некоторые породы называют норушками. В области их именуют еще стрижами. Ученые и опытные натуралисты, наверное, видят разницу. Но мы, обыватели, вряд ли. Просто любуемся ими. Разве этого мало?

Виктор Дырбов