РУШИТСЯ ДОМ, РУШАТСЯ СУДЬБЫ

Наша газета сообщала об обвале части стены в общежитии на Станиславского, 42. Несмотря на то, что здание уже давно находится в аварийном состоянии, там продолжают жить десятки семей. Их судьбы мало чем отличаются друг от друга. Мы расскажем лишь о двух из них, для кого общежитие могло бы стать родным домом, если бы…Квартира превратилась в бомжатник
Марина и Сергей поселились в общежитии почти 11 лет назад, а до этого ютились в 2-комнатной “хрущевке” вместе с родителями Сергея. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Когда Мураловы узнали, что скоро у них родится дочка, перед ними встала проблема поиска другого жилья, так как метраж квартиры родителей не позволял прописать еще одного человека. Матери Сергея, работавшей в то время в тресте “Орскжилстрой”, выдали на расширение 3-комнатную квартиру в общежитии, куда вскоре и переехали молодые Мураловы.
Условия жизни в общежитии были тогда вполне сносными. Для приготовления пищи приспособили одну из комнат, потому что на общей кухне из оборудования была лишь одна розетка. Душевую (одну на все 5 этажей), говорят, когда-то даже использовали по назначению. Но, по-видимому, это было в незапамятные времена, потому что за последние 11 лет никто не видел ее в действии. Радость жизни Мураловым омрачали и соседи сверху, которые периодически устраивали потопы в их квартире.
Но в общем жить было можно. ЮУМЗ, где Марина работала контролером, предлагал ей с семьей переехать в другое общежитие. Но хорошенько подумав, Мураловы отказались. Они планировали сделать в своей квартире капитальный ремонт, установить отдельный санузел. Однако все их мечты провалились в тартарары.
Когда-то в общежитии была старшая по дому. Ее никто не назначал и не выбирал. Просто эта женщина была очень инициативной и по собственному желанию взялась следить за порядком. Исполняла свои обязанности весьма успешно: посторонних в пустующие комнаты не пускала, на кухнях и в туалетах заставляла поддерживать чистоту. Но в 1993-м году сознательная женщина уехала, замену ей так и не нашли. А нет в доме хозяина - нет и порядка. Пустые комнаты в общаге стали занимать бомжи, наркоманы, уголовники. Разрешения на заселение ни у кого, естественно, не спрашивали, а просто выбивали двери. По словам Сергея Муралова, на 3-м и 5-м этажах и по сей день действуют притоны наркоманов.
Ясно, что жить в этом рассаднике преступности мало кому по душе, а потому старые жильцы один за другим сбегали из общежития. Мураловым уходить было некуда, поэтому приходилось терпеть. И взрослым-то это давалось нелегко, а что уж говорить о маленькой Кристине. С раннего детства девочка была очень раздражительной и впечатлительной, но сначала это не вызывало серьезных опасений у родителей. Однажды среди ночи Мураловы проснулись от того, что к ним в квартиру с истошными воплями ломились два невообразимо пьяных мужика. Кристина так испугалась, что родителям насилу удалось ее успокоить. С этого момента состояние ребенка резко ухудшилось. Девочка стала бояться темноты, малейший шорох мог вызвать очередной приступ, такой же сильный и страшный, как при эпилепсии. Врачи никак не могли точно определить, чем же больна Кристина, лишь три года назад ее поставили на учет у невропатолога с диагнозом “эписиндром с полиморфными приступами”. Естественно, девочку нельзя было оставлять дома одну, потому что в любую минуту снова могли пожаловать незваные гости.
А беды продолжали валиться одна за другой. Все трубы в общаге окончательно прогнили, и вода с потолка в квартире Мураловых ручьями бежала по стенам и окнам. Даже если потоп случался аж на 4-м этаже, “плавали” в своих квартирах и жители 1-го. Как следствие - отлетающая штукатурка, прогнившие полы и рамы. Отопление в 1999 г. включили только в ноябре, а до этого времени люди жили в холодных и сырых помещениях. Бронхит в таких условиях был обеспечен практически каждому.
Еще в 1998 г. Мураловы обнаружили в одной из комнат своей квартиры трещину в стене, через какое-то время в ней “поехало” потолочное перекрытие. Марина обратилась за помощью в администрацию Советского района. Комиссия установила: “В кв. N 5 полы прогнили, на стенах и потолке образовался грибок”. Следующая проверка в марте 2000 г. обнаружила, что “ наружные стены из-за утечки воды на верхних этажах частично разрушены, подвал открыт, вокруг здания общежития мусор”. Но как показало время, ни одна из проверок не принесла результатов. Трест игнорировал все акты и рекомендации.
Мураловы с соседями по секции, видя такое равнодушие со стороны хозяев общежития, собственными силами отремонтировали гнилые полы, забив дыры досками. Но это ненамного улучшило ситуацию, квартира разрушалась на глазах. В октябре прошлого года Мураловы вынуждены были оставить свое жилье и переехать к родственникам. Пока квартира пустовала, в ней ночевали бомжи, используя щель в качестве входа-выхода.
МЫ ПРИЕХАЛИ В РОССИЮ НЕ УМИРАТЬ!
Год 1983-й. Затерявшийся на карте Казахстана поселок Индербор. Студентка строительного техникума Надежда и демобилизовавшийся из рядов Вооруженных Сил Владимир Ниточкин вступают в законный брак. Окрыленные семейным счастьем, они решают завести ребенка. Но судьба уготовила молодым жестокий удар - первенец Паша родился инвалидом II группы. Рок был неумолим и спустя десять месяцев - у появившейся на свет дочки левый глаз практически не видел. Третий ребенок, слава Богу, родился практически здоровым.
А в это время постепенно разваливался «нерушимый и могучий» Союз. Менялось и отношение к русским семьям. Через пару лет представителям этой национальности жить в поселке стало невозможно. Но самое страшное для семьи Ниточкиных, где постоянно болели дети, было то, что из поселка уехали все врачи. Оставалось одно - иммигрировать в Россию. В 1995 году сначала Надежда, а затем вся семья приехали в Орск.
Но оказалось, что получить гражданство в новой стране не так-то просто. Многочасовые очереди у кабинетов, кипы документов, нескончаемые анализы, включая пробы на СПИД, сифилис и т. д. Из-за каких-то бюрократических «заморочек», чтобы получить искомое, супругам Ниточкиным пришлось даже развестись в Казахстане, а затем вновь расписаться у нас. В конце концов круги ада были позади и новоиспеченным гражданам РФ выделили две комнаты в общежитии на улице Станиславского.
«Надо сказать, что когда мы вселились, условия жизни были более- менее сносные. Трубы, конечно, подтекали, но вода все же была, туалет забивался, но работал». С каждым годом становилось все хуже и хуже, - едва сдерживая подступающий к горлу комок, вспоминает женщина. - Но самое страшное началось зимой 2000-го, когда на 2-3 этажах выкрошилась часть окон. Потом по стенам потекла вода и посыпалась штукатурка. Дальше - больше. Пришлось привыкнуть к тому, что в подвале и на этажах ютятся бомжи, что нет воды в кранах и за живительной влагой приходилось спускаться с четвертого этажа. Воду набирали в гараже ТЖХ, в бане или в расположенных по соседству домах. В Казахстане нам не было житья, а видно, в Россию мы приехали умирать!».
Обвал общаги на Шаумяна поставил под сомнение собственную жизнь и безопасность детей - начались утомительные мытарства по кабинетам.
Ниточкина уже не может точно вспомнить, в каких инстанциях и управлениях она появлялась. К примеру, заходила к директору АО «Жилстрой» господину Рахлянскому, в чьем ведении все эти годы находилось общежитие. Он сказал: «Собирайте деньги на краны и делайте все своими силами». Была она и в горадминистрации, но и там от них отмахнулись.
В отчаянии Надежда Алексеевна отправляет слезное письмо на имя В. Путина. Спустя некоторое время из управления Президента РФ приходит официальный ответ, в котором говорится, что «письмо Ниточкиной взято на контроль и направлено на рассмотрение в администрацию Оренбургской области».
Затем оно «спускается» в городскую администрацию.
В документе за подписью тогда еще зам. А. Измайлова значилось следующее: «Поставленный вами вопрос бесспорно правомерен, но... ситуация с жильем в нашем городе крайне сложная, нет и в ближайшее время не будет достаточных финансовых средств в городском бюджете для ведения широкого жилищного строительства. Надеюсь на ваше понимание».
- Так мы и жили, точнее, выживали, понимаючи! Не знаю, что бы я делала без мужа, - вздыхает Надежда. - Нашей семье из пяти человек приходится существовать на 2,5 тысячи, которые он получает. Плюс 500 рублей пенсии. Я ведь не работаю - у меня сахарный диабет, страшный псориаз и экзема. Фактически я заживо гнию! Большая часть семейного бюджета уходит на лекарства. А ведь нужно еще и питаться, и одевать детей. О себе уже и не думаем.
Печальное мартовское происшествие заставило Надежду Алексеевну снова бить в набат - она записывается на прием к мэру. Черноусов обещал разобраться, помочь.
Отчаявшись и уже окончательно потеряв надежду на помощь властей, Ниточкина робко переступила порог редакции «ОХ».
Обе истории похожи тем, что в течение ряда лет чиновники разных уровней отмахивались от проблем общежития и людей, проживающих в нем, что в итоге привело к аварии. Кому же теперь разгребать завалы? Бывшему хозяину – тресту «Орскжилстрой», в чьем ведении длительное время находилось общежитие, новому - ТЖХ-4 или самим жильцам?

Алексей МОРОЧЕНКОВ.
Эвридика АКИМОВА.