Произвол во главе семьи,или О том, как можно не любить своих детей

В Советском районе в ходе операции «Беспризорник» прошел рейд по неблагополучным семьям. Ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних Л. Сарвардинова, инспектор ПДН А. Курмангалиева, участковый Ж. Тулейгенов и корреспондент «ОХ» отправились в семьи, где жестоко обращаются с детьми.
Не все еще потеряно
Район вокзала. По словам инспекторов, здесь всегда были семьи, где воспитанием детей занимаются разве что домашние животные. Родители, погрязшие в пьянстве, не только не кормят своих отпрысков, но и могут «забыть» их в морозную ночь на улице.
Улица Просвещения. Здесь недавно поселилась семья, переехавшая из Украины. Родители, любившие выпить, сразу попали под пристальное внимание инспекторов ПДН: двое несовершеннолетних детей предоставлены сами себе.
Однако увещевания инспекторов не прошли даром. Когда мы приехали, отец семейства собирался на работу.
– Недавно устроился, – похвастался мужчина. – Я же теперь не пью, хватит. Вот телевизор в кредит взял.
В одной из комнат посреди старой мебели и разбросанных тряпок на видавшей виды тумбочке красовался новенький «Рубин». В другом углу возился с целым выводком щенков 15-летний сын.
– А ты почему не в школе? – удивилась Сарвардинова.
– Проспал, – нехотя ответил мальчик, – сейчас пойду.
– Вы почему здесь такую грязь развели? – спросил участковый. – У вас собаки в жилой комнате, а здесь дети!
– Да мы скоро раздадим щенков! – пообещала появившаяся мама.
В этой семье не все потеряно: похоже, родители взялись за ум, за детьми следят, есть теплые вещи, еда в холодильнике.

Им лучше будет в детском доме
На улице Путейской долго ищем нужный дом. Заходим – и не верим глазам. Три маленькие девочки, старшей из них – 6 лет, живут в условиях, которые выдержит не каждый взрослый. На полу единственной комнаты посреди окурков и мусора – грязный матрац, рядом – примитивный обогреватель, в углу – заросший паутиной домашний иконостас. В доме пахнет туалетом, который не чистили несколько лет. Чумазые дети босиком бегают по полу. Младшая полуторагодовалая девочка, покрытая сыпью, сидит на коленях у растрепанной бабушки и жует кусок черного хлеба.
Нерадивая мамаша и ее сожитель равнодушно наблюдают за посетителями.
– Что ж вы бардак такой развели? – возмущается инспектор Курмангалиева. – Есть же мужчина в доме!
– Да на фиг мне это надо! – подает голос глава семьи. – Две бабы в доме, а убраться не заставишь!
– А ребенок почему в сыпи?
– На сладкое аллергия…
По всему заметно, что сладкого в доме не было давно, а сыпь – следствие антисанитарных условий. Хорошо, хоть участковая медсестра приходит, ребенок – под наблюдением.
– Нравится здесь жить? – спрашивает у старшей девочки Сарвардинова.
– Нет, – отвечает она, с интересом разглядывая взрослых.
– А почему?
– Я в квартире хочу жить.
Видно, что дети не всегда жили в таких условиях и прекрасно понимают, что так не должно быть.
– Ты знаешь, что такое простынка? – продолжает Сарвардинова, разглядывая грязную постель на полу.
После раздумий девочка неуверенно отвечает:
– Знаю.
– А у тебя есть простынка?
– Нет.
– В общем так, мамаша. Вы знаете, что на вас собираются материалы в прокуратуру по лишению родительских прав? Отвезем в детский дом, и вы их больше не увидите. Им там будет лучше. Может, усыновит кто-то.
– Никому я детей не отдам, – не очень уверенно отвечает женщина.
– Тогда почему пьете, не работаете? – возмущается участковый.
– Собираюсь…
В следующий раз сюда с проверкой приедут через неделю.
Улица Вокзальная. Улица Нагорная. Дома, подъезды, квартиры… Рейд продолжается, и везде практически одна и та же картина. Дети предоставлены сами себе, впрочем, как и родители: дети для них – обуза.
По дороге назад Ляля Садриевна подводит итоги:
– И так каждую неделю: проверяем семьи, отправляем детей в учебные заведения, составляем протоколы на родителей, привлекаем к уголовной ответственности. Для кого-то это толчок, чтобы вернуться к нормальной жизни, для кого-то – пустые слова. Обычно дети из таких семей повторяют судьбу родителей. Но, если удается хоть одну семью вернуть в общество, для нас и это радость.