Простая жизнь женщины

Эту фотографию я делал для учебника по оренбургским пуховым платкам-паутинкам. Его многострадальная рукопись уже несколько лет пылится в областном издательстве «Димур».Не дождалась мама, а фотография сгодилась для надгробия. Итогом ее мирских дел остались методика по вязанию оренбургских паутинок, сотни учениц, перенявших секреты рукоделия, да тысячи паутинок и толстых шалей, разошедшихся по многим странам и городам необъятной России.
Как-то ей пожаловалась одна из родственниц, что паутинка, подаренная лет пятнадцать назад, завалялась, испачкалась, порвалась и носить ее больше невозможно. Мама попросила принести паутинку на вечер. А потом вернула хозяйке, и та, кажется, так и не поверила, что ей отдали старый платок. Вымытый, вытянутый, мастерски восстановленный, он засиял благородным серебром старинного и дорогого украшения.
Ей было профессионально интересно возродить к жизни некогда сработанную своими руками вещь. Это я наблюдал еще мальчишкой. В разные годы я слышал разные эпизоды ее жизни, они складываются в очерк, который надо было бы написать при ее жизни.
Она из оренбургских казачек - пуховязальщиц. К ремеслу приучали сызмальства, а в годы войны платками уральских казачек всех возрастов выкупались танки, самолеты, тушенка, присланные из Америки по ленд-лизу.
Девочки-подростки из села Верхне-Озерное в военные годы вязали оренбургские паутинки тысячами. Из рассказов матери это выглядело так.
- В школу не ходили. Из районного центра представители промыслового предприятия привозили готовую пряжу в клубочках, из которой надо было навязывать платки. Работали старушки, тетки, матери и все девочки, умевшие вязать. Платками занимались даже некоторые из мужчин, освоивших вязание. За работу платили мукой, продуктами. Нас собирали на собрания, рассказывали, что платки помогают воевать, работают на оборону страны, ими государство расплачивается за оружие и продовольственную помощь из других стран.
Война закончилась, ее отец погиб, а семья, нуждалась в работниках. Маленькие вязальщицы, доучившись в школе, выбирали свою дорогу в жизни. Мать подалась в учительницы младших классов. Как-то при поездке в Оренбург она показала поля Беляевского района, где в послевоенные годы верхом на коне объезжала во время страды огромные территории, работая инструктором райкома комсомола. Была молода и управлялась с лошадью не хуже строевого казака.
Учитель и вязальщица – наследственное. Все женщины вязали, одна из теток в свои 18 в годы Гражданской войны работала директором Акбулакского детдома, потом учительствовала в Средней Азии и Оренбурге.
Красивой историей создания нашей семьи стала длительная свадьба отца и матери. Она учительствовала в степном хуторе где-то между Соль-Илецком и Беляевкой, с ней жили младшая сестра-школьница и немолодая уже мать. Трудно, бедно, но выживать в конце сороковых всем было непросто.
Учительница Татьяна Николаевна вывела своих учеников на осеннее солнышко собирать гербарии на степном склоне, в это время на тройке белых рысаков, запряженных в тачанку, директор совхоза вез в село молодого зоотехника. Татьяна и Николай ближе познакомятся позже, в Николин день. А на Татьянин день поедут на арбе, запряженной верблюдом Яшкой, за десятки километров по зимней степной дороге в Беляевку расписываться. Не доедут, пурга заставит повернуть назад, а умное животное вывезет их точно к дому. Вторая попытка расписаться тоже закончится пургой, и вновь верблюд Яшка вывезет арбу с женихом и невестой к людям, на одну из зимних стоянок овечьего гурта, к пастухам.
Потом у Николая будет срочная служба в армии. Татьяна с младшей сестрой, своей матерью и маленьким сыном переберутся в Ульяновск, к родственникам мужа.
Отец отслужит, в семье все понемногу наладится. Оба заочно окончат институты. Она станет педагогом, он – ветеринарным врачом. В начале шестидесятых годов прошлого столетия семья переберется в Орск.
Где бы мать ни работала, а гребень, спицы и пух всегда были в доме. Платки в благополучные времена были дорогими подарками на юбилеи и свадьбы. В трудные годы за платки приобретались дефицитные лекарства, да и просто они были подспорьем в семейном бюджете – всегда находились покупатели.
Но творческим расцветом для нее стали годы, когда в немолодом уже возрасте она взялась учить детей вязать паутинки. Сотни девчонок крутились вокруг, она вела кружки в школах и в Доме творчества имени Дубинина. Часто приходили домой. Вязать учились и детки, и преподаватели. Кто-то поиграл со спицами-иголками и забыл, кто-то всерьез и надолго увлекся этим искусством.
Годы преподавания позволили систематизировать знания, наработать методические материалы по обучению вязанию платков. На маленькую брошюру по паутинкам ушло лет пять жизни, которые она полно, интересно прожила уже на излете судьбы старым и больным человеком.
Но в областном музее изобразительного искусства хранятся несколько ее работ. На платах остались вывязанные церкви, молитвы, стихи. В доме остались дипломы фестивалей народного творчества как дань уважения мастерице, сумевшей поднять ремесло до высокого искусства и передать свое умение следующим поколениям вязальщиц. После целой человеческой жизни остались сотни рисунков платков и их фотографии, неизданная книга, ученики.
Хоронили ее на Николу-зимнего, в день, когда много лет назад мои родители – Татьяна и Николай – познакомились. В Татьянин день будут поминки-сороковины.
Такая вот простая жизнь простой орской женщины.