Панихида по живой

Элеонора Татаржинская родилась в украинском городке Жмеринка. В 1936 году отец перевез семью в Орск. В 1940 Эля с золотой медалью окончила школу и поступила в Ленинградский пединститут. А в 1941-м началась война.Сейчас Элеоноре Эдуардовне Дорогокупцевой – 84 года. Удивительно, но она помнит каждого, с кем пришлось пережить несколько тяжелых месяцев блокады.
Эля приехала в город, о котором грезила. Ленинград. Казалось, что она входит в совершенно новый этап своей жизни. Учиться на филологическом факультете было интересно. Она не просто училась, а жадно пила из чаши знаний.
– Была летняя сессия. Мы готовились в библиотеке к экзамену, – вспоминает Элеонора Эдуардовна. – Вдруг в зале появился начальник военной кафедры и сообщил, что началась война. Все кинулись во двор. Там рев: бомбили Киев, а среди студентов было немало украинцев.
Последние экзамены ребята сдавали впопыхах: парни уезжали на фронт, девушкам приходилось работать на фабрике, мастерить емкости для взрывчатки.
Вопреки всему в сентябре учебный процесс возобновился. Занимались посменно: пока одни постигали основы древнерусской литературы, другие рыли окопы на правом берегу Невы. К тому времени вокруг северной столицы уже были созданы пять оборонительных колец. Под Ленинградом шли бои. В самом городе тоже было неспокойно.
– Ограничение на хлеб ввели практически сразу, – рассказывает Дорогокупцева. – Сначала 800 граммов в день, потом – 500. Где-то в конце августа разбомбили склады, на которых хранились запасы хлеба и сахара. После этого вес выдаваемого хлеба стал резко падать: 300, 200, а потом и 125 граммов в день. Все это время девушки-студентки успевали и учиться, и помогать в госпитале, который был организован в подвале студенческого общежития. Читали раненым бойцам книги, кормили. Разве что писем домой не писали. Связь с внешним миром у города отсутствовала.
– Сначала мы жили по 6 человек в комнате, но ближе к зиме решили объединиться, – продолжает Элеонора Эдуардовна. – По двое спать теплее. Согревали друг друга, а на сон грядущий вспоминали, какое блюдо вкуснее всего получается у наших мам. Поговорим, и вроде сыты. Когда в мозгу пульсирует лишь одна мысль о еде, не до учебы. Лекции по фольклору нам читал профессор Андреев. Мы готовились сдавать ему экзамен. Была назначена консультация, и декан попросил: «Девочки, у вас больше сил. Дойдите до текстильного института. Профессор Андреев слишком слаб». Через день узнали, что профессора не стало. С нашего факультета умерли от голода 9 человек.
– Вот девушка, – говорит Дорогокупцева, указывая на красивое юное лицо, запечатленное на коллективном фото. – Ее звали Лена. Легла спать и не проснулась. Мы завернули тело в простыню и вынесли на улицу. Я видела много мертвых тел, аккуратно сложенных на Невском проспекте. Каждый день грузовая машина собирала трупы.
Пока Элеонора Эдуардовна выживала в осажденном городе, в Орске по ней справили гражданскую панихиду. Память о талантливой ученице почтили минутой молчания на школьной линейке.
Когда отвоевали Дорогу жизни, в Ленинград стало поступать продовольствие. Началась эвакуация жителей. Элю с однокурсниками переправили через Ладожское озеро в конце марта 1942 года. Потом были долгая дорога домой, встреча с семьей, три месяца тяжелой болезни.
После подобного старта во взрослую жизнь Элеонора просто обязана была стать счастливой: удачное замужество, четверо детей, внуки и правнуки, но главное – сбылась мечта. Еще до конца войны Элеонора Эдуардовна успела окончить Оренбургский пединститут. Работала учителем, завучем, директором вечерней школы.
И ничего, что здоровье стало пошаливать. К этому закаленная жизнью женщина относится философски, главное – жива память. И надо успеть поделиться ею как можно с большим количеством людей, которые еще не научились ценить жизнь.