В Германии житье не худо и нет в том никакого чуда

В номере за 11 апреля мы начали публикацию материала, основанного на впечатлениях от поездки в Германию доктора Николаюка. В предыдущих заметках мы рассказали со слов Владимира Иосифовича о том, как живут в Германии уехавшие туда земляки и ценах на товары. Сегодня – продолжение темы.ЕСТЬ ГАЗ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ
Рынок жилья в Германии весьма обширен и контролируется государством. Владелец частного жилья не может назначить цену за квадратный метр выше той, что установлена на жилье государственное. Квартплата высока: трехкомнатная квартира обходится ежемесячно в среднем в 1100 DM (напомним, что DM – это немецкие марки, национальная валюта Германии. Одна марка равняется 13 рублям с копейками). Но, заплатив такие деньги, владелец просторных, светлых, оборудованных всеми чудесами техники хором может быть твердо уверен, что без света и тепла он не останется. Если потек кран – тут же явится слесарь и поставит новую прокладку. Или установит новый смеситель. Коротит выключатель – заменят. Надо – разберутся с проводкой. Денег за это не возьмут, так как квартплата подразумевает все возможные услуги. В России, как известно, жилец делает вид, что платит за коммунальные услуги, а ЖКО делает вид, что эти самые коммунальные услуги оказывает. А слесаря без полтинника лучше не просить даже о таком пустяке, как установка новых шлангов к смесителю, купленному, естественно, за свои деньги. Там же суетятся не только слесари-сантехники. Владелец жилья, сдаваемого в наем, зачастую подстригает собственными руками деревья, травку на газонах, словом, облагораживает быт. Трубы в германских домах не меняют вовсе. Потому что они из чистой меди. Подвалы поэтому сухие, в них устанавливают машины и стирают белье, короче, используют по хозяйской части.
Чистота всюду идеальная. Под отходы используют три емкости: для тары, мусора и пищевых отходов. Николаюк однажды, задумавшись, бросил окурок туда, куда складывают остатки пищи. Хозяева окурок достали и определили его в ту емкость, где он должен находиться. Отходы регулярно вывозят, потому никто не знает о существовании мух и дурных запахов. Между домами – с любовью ухоженные газоны. Кое-где на них стоят большие куклы – гномы, тролли. Просто так, для красоты. Ни у кого, даже у «русских немцев», не хватит ума на то, чтобы вместо газонов разбить картофельные грядки или сломать куклы. Тем более - заорать на всю округу после десяти часов вечера или врубить на полную катушку музыку, потревожив тем самым соседей. Это – нонсенс, потому что не положено по закону. А закон немцы чтят свято.


СРЕДНИЙ ПАЛЕЦ ЛУЧШЕ НЕ ОТТОПЫРИВАТЬ
Что крайне поразило Владимира Иосифовича, так это то, что за две недели пребывания в Германии не увидел ни одного полицейского. Даже в мэрии, куда он, будучи депутатом Орского горсовета, решил ради интереса зайти, не было никакой охраны – сержанта с дубинкой или строгой тети за стойкой. Никто не спросил у Николаюка, зачем он, к кому, почему не снял пальто и не принес ли с собой бомбу, чтобы подорвать устои власти? Висел лишь огромный стенд, на котором было расписано, где какие кабинеты и службы находятся, и перечень пород собак, с которыми не следует заходить в мэрию. Чтобы не покусали людей. Владимиру Иосифовичу удалось посмотреть процедуру вручения паспорта, которая у немцев занимает от силы пять минут и почему-то обходится без участия офицеров паспортно-визовой службы и выписывания справок в ЖКО.
Не видно полицейских и на дорогах – их заменяют электронные кукушки. Так называют камеры слежения. Знакомый Николаюку Василий Бергман – один из «русских немцев», у которого он гостил, нарушил правила на скоростной трассе. По почте ему пришло письмо, точнее – электронный снимок, на котором Бергман изображен за рулем своей машины и указано, когда, на каком километре трассы он был пойман объективом камеры за нарушение правил. И проставлена сумма штрафа. Тому оставалось лишь раскошелиться. «Кукушка» – не живой полицейский, ее действия не оспоришь, электронный глаз взяткой не замажешь.
Однако отсутствие полицейских на улицах или усиленной охраны в административных зданиях отнюдь не приводит к нарушениям правопорядка. Бродяг возле емкостей с отходами не наблюдается. Алкоголики есть, но они считаются больными людьми и для того, чтобы не маялись после попойки, не искали счастья в мусорных баках, им ежедневно в мэрии выдают по 10 DM. Чтобы опохмелились и закусили – что с хворых возьмешь?
Большущим оскорблением личности считается, если один гражданин покажет другому средний палец – весьма распространенный в наших краях жест, позаимствованный у американцев. Тут без вмешательства полиции, последующих извиненияй и огромного штрафа на обойтись. Зато краж практически нет. Завод, на котором работает упоминавшийся Бергман, на ночь не закрывается и особую охрану там не выставляют. Гаражи с шикарными машинами запирают на такие хилые замочки, которые у нас ставят разве что на почтовые ящики. Металлическими дверями и стальными косяками коттеджи не укрепляют. Почему так? Потому что все довольны, счастливы, обеспечены в социальном плане от и до, имеют прекрасные перспективы на будущее и твердую уверенность в то, что не станут изгоями общества.
Уплата налогов – святое дело для немцев. Налоги высоки, составляют примерно половину от общего дохода каждого гражданина. Но платят все, потому как уверены, что вернется сторицей. Утаить доходы, чтобы не платить налоги, – тягчайшая провинность и верная возможность навлечь на свою голову презрение окружающих до гробовой доски. В отличие от России, где хапнуть миллион и провести его по липовым ведомостям, чтобы надуть налоговую инспекцию, а заодно и полицию, считается высшим геройством. А мы удивляемся тому, что социальная сфера еле дышит, бюджеты страны и города крайне малы, в казне - шаром покати, а школы и больницы влачат жалкое существование. Кстати, со здравоохранением Германии Николаюк ознакомился вплотную.

В ТАКОЙ БОЛЬНИЦЕ ОДНО УДОВОЛЬСТВИЕ ЛЕЧИТЬСЯ
Льгот на приобретение лекарств, лечение, протезирование и прочее в Германии нет. Как нет льгот на транспортные, коммунальные и прочие услуги. Они там попросту не нужны. Поэтому со специальными удостоверениями за дешевым анальгином в очередях никто не стоит. Платят по полной. Вне зависимости от доходов каждый немец ежемесячно перечисляет восемь процентов от заработка на здравоохранение. По восемь процентов на страховую медицину отчисляют работодатели. Плюс – весьма существенная помощь государства. То есть каждый вносит посильную лепту, компенсируя тем самым немалые расходы на лечение свое или соотечественников.
В Германии действует институт семейных врачей. Это – специалисты широкого профиля. Если у них возникают какие-либо неразрешимые проблемы, больного направляют в стационар или в так называемый практиз. Практизы – это офисы, начиненные современнейшим оборудованием, которые открывают специалисты в любой области медицины. Берут кредит в полмиллиона марок, покупают помещение, технику, подыскивают клиентуру и работают. Из доходов покрывают кредит и вкладывают деньги в развитие практиза с тем, чтобы передать его по наследству, в руки детей-медиков. Оборудование сказочное, система учета больных и посетителей компьютеризирована. Больного готовы носить на руках и сделать все для того, чтобы он поправился. От того требуется медикам предъявить страховой талон. Лишь после того, как все услуги больному будут оказаны, страховая компания перечислит деньги за лечение. Стационарное лечение обладатель страхового талона может пройти в любом городе. При первой госпитализации до 17 суток больной платит 240 DM, последующие госпитализации в течение года – бесплатно. Дети до 14 лет и пенсионеры старше 65-ти не платят вообще ничего. Сказать, что уровень услуг высок, значит, не сказать ничего. В немецкой районной больнице могут сделать нуждающемуся бесплатный тазобедренный сустав. У нас же ближе Екатеринбурга это не сделают, к тому же придется платить немалые деньги. Кормят больных в стационарах, как в ресторане. Принести хворому родственнику или знакомому покушать – значит, оскорбить больницу и работающий там персонал. Кстати, посетители к больным проходят без халатов и без пропусков.
Можно лечь в частную больницу, но и там от общей стоимости услуг возьмут всего 25 процентов, остальные 75 доплатит страховая медицина. В аптеках лекарства дорогие. Но если выписан рецепт, положена 50-процентная скидка. Детям до 14 лет и ветеранам старше восьмидесяти лекарства в аптеках выдают бесплатно.
В нашей же медицине, в отличие от немецкой, с четко организованной и отлаженной системой финансирования и лечения, творится полный хаос. Деньги на страховую медицину отчисляем, они куда-то деваются, после чего нам говорят, что медицина бесплатная. Вместо того, чтобы создавать частные больницы или кабинеты по типу практизов, у нас оказывают платные услуги в государственных больницах на государственном оборудовании. То есть мы сначала оплачиваем медицинские услуги, потом, вместо того, чтобы их получить уже даром, вновь платим за УЗИ или что-нибудь еще. С нас дерут две шкуры! Хотя за все уже заплачено налоговыми отчислениями и страховыми взносами. Только эти средства используются нерационально или же идут не по назначению. Русский феномен! Немцам такого не понять. Как нам не понять того, что у них во время операции сестра может выйти из операционной. Потому что пришло время обеда и ей надо покушать.

КАК НИКОЛАЮК МЕТОД НИКОЛАЕВА ОБЪЯСНЯЛ
Попасть в святая святых – операционную - гостю из России в Германии непросто. Практически невозможно. Потому что коренные немцы (а со скальпелем работают в основном они) даже к «русским немцам» относятся более прохладно, чем к тем же самым туркам или югославам. Что уж говорить о собственно россиянах? К тому же хваленая немецкая гордость не позволяет им допустить того, чтобы рядом находился иноземец. Однако Владимир Иосифович одними ему ведомыми путями добился разрешения присутствовать на операции при зобе, которую делал профессор. Поначалу немец высказал свое презренное «фи» русскому медику, но потом сменил гнев на милость. Более того, предложил взять в руки скальпель, чего от него никто не ожидал. Николаюк, понятное дело, отказался.
Операционная бригада заказала перед работой шикарный обед из шести блюд. Наши обычно бегают в столовку, наскоро проглатывают неопределенного вкуса котлеты и жидкий суп. Облачившись в одноразовые костюмы на липучках, врачи взялись за дело. И тут Владимир Иосифович не смолчал. Профессор применил общую анестезию и выполнил операцию из широкого травматического доступа. Николаюк напомнил о всемирно известном методе Николаева, когда при зобе можно ограничиться небольшим разрезом при местной анестезии. Немец отвечал, что экзекуции на русский манер он устраивать не собирается. И возился с больным в три раза дольше, чем наши медики, однако качество работы было отнюдь не лучше. Правда, после операции профессор все-таки смирил гордыню и расспросил через переводчика о методе Николаева.
Будь в наших больницах хотя бы десятая часть того, что имеют немецкие хирурги, можно было бы творить чудеса. Пока же Николаюку оставалось лишь завидовать тому, как коллега смело расходует шовный материал, заканчивая операцию. У нас даже такая мелочь – дефицит. О том, чтобы историю болезни заносить в компьютерный банк данных, остается лишь мечтать.
А еще Николаюк встретился с врачами, работавшими когда-то в Орске. Э. Кунц была здесь операционной сестрой, в Германии она - акушерка с доходом в 5000 DM. Я. Нейдорф работал врачом-реаниматологом в больнице ЮУМЗ. Сейчас он - анастезиолог в областной больнице, имеет 10000 DM ежемесячно. Я. Тевс был здесь врачом-травматологом, там пока проходит подготовку на утверждение врача, т. к. российский диплом в Германии недействителен.

А ЧЕМ МЫ ХУЖЕ?
В течение всего путешествия по маршруту Россия – Германия – Россия Николаюк сталкивался со странностями жизни у них и у нас. Не успел сесть в самолет до Германии, как его без зазрения совести обманули на восемь марок при покупке билета. Зато перед поездкой на автобусе из Германии до Санкт-Петербурга продали билет с десятипроцентной скидкой, поверив на слово, по телефону, что пассажиру уже шестьдесят лет. Ни один полицейский Германии ни разу не остановил и не спросил орчанина, зачем он пришел в мэрию или в больницу. Зато в Питере прицепился милиционер и столь бдительно проверял документы, что Николаюк едва не опоздал на поезд до Москвы… Плюс к этому – впечатления от Германии. Понятно, что на душе у заведующего хирургическим отделением, вернувшегося в больницу, где на первом этаже возятся маляры, а на втором надо оперировать, где в тесной ординаторской не повернуться, а лекарств кот наплакал, было неспокойно.
Мы когда-нибудь начнем жить так, как живет вся Европа, или же увязнем по уши в своей грязи и проблемах? В том, что та же самая Германия, разбитая когда-то вдребезги советскими войсками, ушла от нас на сотни лет вперед, нет, по мнению Николаюка, ничего чудодейственного. Просто там закон свят и он один для всех. Там не злят народ, потому что решают социальные проблемы. Там действуют целенаправленно, живут рационально в мире, согласии и понимании.
Со стороны, из цивилизованной Германии, Россия и родной Орск – частичка великой державы, напомнили Николаюку выброшенного на берег кита. Он гигантский, мощный, он – властелин морей! Он бьется из последних сил, чтобы вновь вернуться в мировой океан, слиться с ним, стать частью его. Но пока не может. Помощи ждать неоткуда. Надо сражаться самому.