За прощальный обед денег не взяли

22 июня 1941 года... Этот день прошелся по судьбам сотен миллионов людей Советского Союза мощным смерчем. Еще никто не знал, что впереди целых четыре года неимоверных испытаний и лишений. К тому же пропаганда тех лет утверждала: воевать будем недолго, и только на чужой территории. Тем не менее «черное воскресенье» осталось в памяти народной навсегда. И орчане не исключение.-В тот день я сел в рабочий поезд на Аккермановку. Мне было четырнадцать лет, и меня родители послали навестить младшую сестру. За поселком располагался пионерский лагерь. Наконец вагон остановился на станции. Здесь, на перроне, пассажиры и услышали роковое сообщение ТАСС, – вспоминает А. Ильясов. – До этого я никогда не видел, как отдыхают дети в организованном порядке и вообще не знал, что такое лагерь.
Подросток вернулся назад на том же поезде. Дома уже все знали о бомбежке наших городов. Собственно, тень войны витала в воздухе давно. Школьники проходили военную подготовку. Абдулла учился в четвертой, не раз ходил строем на стрельбище за мусульманским кладбищем. Из него и его товарищей готовили пулеметчиков. Даже несколько очередей удалось выпустить. Хотя главное, конечно, заключалось в изучении устройства «Максима».
Через несколько дней начались проводы на фронт. Отец из призывного возраста давно вышел и повестки не ждал. Он служил конюхом в Горпромторге, развозил товары по магазинам. Но в соседних домах калитки хлопали часто. После нарочного семья притихала, потом принималась собирать солдата в путь.
В назначенный день и час парни и мужики с многочисленными родственниками подходили к клубу имени 1 Мая, устроенному в бывшей мечети. Играла гармошка, пели нетрезвые песни. Звучала команда «Строиться!» Под плач и духовой оркестр новобранцы забирались в кузов полуторки, отправляющейся на станцию Орск. А дальше – кому какая судьба. От кого только «похоронка» оставалась. Бумажки со страшными сообщениями приходить в город стали совсем скоро.
В сентябре семиклассник Ильясов устроился за завод № 918 имени КИМа. Его поставили за станок и научили делать взрыватели, которые затем в цехе, запущенном при школе № 24, ввинчивались в корпуса авиабомб. 5 мая 1943 года получил повестку и Абдулла.
– Ко всему привыкаешь. И к проводам – тоже. С завода нас забирали пятерых. Рукавицын, Задорожный, остальных уже не помню, работали на соседних станках, – вспоминает Абдулла Латфуллич. – Все одногодки. Нас накормили в столовой, находившейся неподалеку, которая впоследствии стала магазином «Детский мир», бесплатно отправили на вокзал. Кстати сказать, мы там еще и переночевали, недоумевая и строя догадки относительно своего будущего.
Было от чего недоумевать, поскольку парней посадили в... купейный вагон. Орчане оказались в Перми, где размещалось военно-авиационное училище. Из них получились хорошие механики. Ильясову, в частности, кроме того, присвоили звание сержанта. В 44-м Абдулла попал на Северный флот в 20-й истребительно-авиационный полк. Обеспечивал полеты наших бомбардировщиков. В его послужном списке есть и Балтийский флот, и походы через Северный Ледовитый океан, и Камчатка. Вернулся А. Ильясов через тринадцать лет, в 56-м году, морским офицером с целым рядом наград. Живой и невредимый. И город, который Абдулла Латфуллич не узнал, принял своего героя. Где он живет до сих пор.