Обреченные на неизвестность. Участковым некогда рекламировать себя

Солнце ярко слепит глаза. Захожу в неизвестное мне доселе здание. По телу пробегает едва заметная дрожь. У меня подобные заведения вызывают именно такую реакцию. Как в больницах пахнет антибиотиками, здесь витает запах уверенности и строгости. У входа меня встречает дежурный милиционер. Он проверяет документы и, узнав, что я журналист, улыбается. Взяв с меня обещание не снимать внутри, пропускает вперед – в сердце здания ОВД Октябрьского района.
Главное – дружеская атмосфера
Первое, что бросается в глаза, – огромное количество людей в погонах. Это, конечно, объяснимо, но немного непривычно. У порога меня чуть не сбивает неизвестный мужчина. Он подбегает к бабушке, сидящей в приемной с ребенком, обнимает их. Бабушка с внучкой вводят его в курс дела: у старушки украли сумку. Спросив, не было ли там документов, которые придется восстанавливать, узнав, что в кошельке было всего 680 рублей, машет рукой и заявляет, что писать заявление и обращаться к участковому не будет – «всё равно ничего не найдут».
Откуда такое недоверие к нашим участковым? Почему бездействие и безразличие предпочитают простому обращению с заявлением?
С твердым намерением ответить на эти вопросы отправляюсь в кабинет, где в поте лица трудятся участковые.
В здании ОВД по Октябрьскому району для работы участковых выделено всего два кабинета: один – для руководителя и его заместителя, другой – для рядовых сотрудников. Внутри очень простая, я бы даже сказал спартанская, обстановка. Нет ничего лишнего: каждая вещь, каждый предмет обязательно чему-то служат. Пять-шесть рабочих столов, компьютер, несколько служебных телефонов да пара платяных шкафов, где под ключом хранятся документы, наверху «тревожная сумка» (сумка с минимальным набором вещей, используется только при чрезвычайных ситуациях). Атмосфера здесь очень доброжелательная. Ожидал увидеть строгие хмурые лица, а здесь веселые ребята, только при очередной беседе с «трудным» гражданином гримаса отцовской строгости выступает наружу.

Весь день не отходя от руля
Знакомлюсь поближе. Меня приветствует невысокий коренастый мужчина – Владимир Валерьевич Мироничев, старший участковый, майор милиции. Быстро допивает стакан с чаем и приглашает проехать по жалобе граждан.
По пути узнаю, что в органах МВД он работает уже 13 лет, из них пятый год участковым. Быстро и без раздумий садимся в служебный «УАЗик». Едем на проспект Ленина, 19. Здесь во дворе часто сидят и выпивают. «Жители этого дома постоянно жалуются мне на местных алкоголиков, там у них что-то вроде места встреч. Не раз был там с разъяснительными разговорами, а что толку: продолжают сидеть днем и ночью». И на сей раз исключения не было: во дворе на лавочке сидели трое мужчин бомжеватого вида. На импровизированном столе «ничего лишнего»: две пластиковые бутылки разного объема, одна с самогоном, другая с обычной водой – запить, несколько одноразовых стаканчиков. Завидев участкового, посидельцы несколько меняются в поведении: вместо шумных дебатов, до этого слышимых едва ли не за километр, наступает робкое молчание. Не внимая просьбам тунеядцев отпустить их под честное слово, Владимир Валерьевич сажает их в машину и везет в участок для разбирательства. Там на них составляется протокол.
Я же тем временем знакомлюсь с Дмитрием Николаевичем Закориным – лейтенантом милиции.
– Участковым стал всего девять месяцев назад, – рассказывает он. – По нашим меркам срок небольшой, но как пришел, доверили один из самых сложных участков – поселки Мостострой и Заречный. Протяженность участков большая, поэтому весь день нахожусь в разъездах. Да и опорного пункта в этих местах нет. Из-за этого приходится работать в буквально полевых, походных условиях.
Приняв предложение посетить его подведомственный участок, отправляемся в поселок Мостострой. Подъезжаем к запретной зоне. Охрана сразу же попросила меня спрятать фотоаппарат – там в двухстах метрах находится стратегический охраняемый объект: железнодорожный мост. Рядом расположен очень ветхий двухэтажный барак, подготовленный к сносу. В нем раньше жили строители моста. Ныне домик находится в полном запустении, но, несмотря на это, в нем до недавнего времени проживала неблагополучная семья. Сейчас же там пусто.
Мы ищем одного из членов семьи – сына, который не уплатил административный штраф. Застаем его неподалеку за строительством дома. Там он работает на хозяина, как поясняет сам: «За тарелку супа». Участковый выясняет причину неуплаты штрафа и получает вполне обычный в таких ситуациях ответ: «Забыл».
Проведя небольшую разъяснительную беседу и взяв обещание завтра явиться в милицию, чтобы уплатить штраф, двигаемся по еще одному адресу. Разыскиваем по тем же причинам другого мужчину.
По месту прописки поясняют, что он там не живет, а соседи говорят, что его давно не было видно, вероятно, уехал к родственникам в соседнюю деревню. Несолоно нахлебавшись, возвращаемся обратно.

Наша служба и опасна, и трудна
Как оказалось, работу участкового уполномоченного едва ли можно назвать легкой. В день к участковым в среднем поступает около 25-30 заявлений, в основном по кражам сотовых телефонов. По нормативным документам один участковый положен на 3,5 тысячи населения.
Участковые говорят, что с такой работой, как у них, не соскучишься, бывают просто до абсурда нелепые случаи или смешные заявления. Например, один гражданин жаловался на то, что его через стены квартиры соседи просвечивают лучами. А, когда они встречаются на лестничной площадке, соседи-физики якобы видят его насквозь и читают его мысли. Или еще такое: мать пишет на дочь заявление, что последняя в поделенной по суду между ними однокомнатной квартире из своей части комнаты «кинула в нее туфлей».
Но все же чаще приходится иметь дело с реальными проблемами, которые создают в основном отпущенные на свободу после заключения граждане, хронические алкоголики и больные наркоманией, люди, допускающие правонарушения в сфере семейно-бытовых отношений и несовершеннолетние правонарушители. Бывает, с жалобами и просьбами к участковым приходят домой, невзирая на время.
Но и это не все. Ненормированный график – это еще полбеды. Рабочий день участкового уполномоченного заканчивается лишь в 22 часа, после того как все собираются в кабинете на «развод». Из-за всего этого рушатся семьи. Лишь самые стойкие супруги способны выдержать такое.
«Участковые» – от слова «участие», – так гласит плакат на площади Гагарина. Тысячи людей проезжают мимо него каждый день, но мало кто задумывается над смыслом этих слов. Не наблюдение, не равнодушие, а реальное участие, возможность помочь в трудной ситуации – это их работа.
Участковый милиционер – самая сложная и при этом самая неблагодарная работа в органах внутренних дел. Это признается всеми. Посудите сами: почти все дела начинаются именно с обращения к участковому. Мелкие бытовые стычки с соседями, недовольство «подозрительными» во дворе дома, кражи вещей – всем этим занимается участковый уполномоченный.
Их работа, на первый взгляд, не видна, может показаться вовсе не важной, но это не так. Чтобы сделать такой вывод, мне было достаточно одного дня дежурства с участковыми уполномоченными. Как дядя Степа из одноименного мультфильма, зорко взирающий на все происходящее вокруг, от взгляда которого ничего не ускользнет, они ходят по неблагополучным адресам, знают в лицо всех граждан, занимающихся антиобщественной деятельностью, раскрывают преступления. В дружеской беседе или с применением административных мер пытаются помочь, не допуская распространения насилия и беспорядка.

Ерлан Жумабеков