Обыкновенные люди, неравнодушные к родной земле

Я иду по осенней улице Новоказачьего. Здесь живут мои одноклассники. Летом мы совершаем набеги в заброшенные, расположенные неподалеку от поселка сады. Выходим, прячась, с ведрами яблок и ягод. Кажется, совсем недавно мы, ученики трех школ – чапаевской и двух первомайских, принимали участие в обновлении памятника погибшим летчикам, собирали рубли. Такого обелиска, пожалуй, нигде больше нет. Я мало замечаю перемен в Первомайском, где живу, а вот подруги из Новоказачьего взахлеб рассказывают об открытии лесопилки, о том, что воровства стало меньше. И я отправилась в поселок репортером.Закрыть бы дело о кражах
Кражи? – переспрашивает меня Альбина Желибаева, заведующая опорным пунктом поселка пригорода Ленинского района. – Они еще остались, но мелкие. Вот недавно радиоприемник у немолодой сельчанки украли. Мое дело – сообщить участковому, он приедет из Первомайского, разберется. Но вот уж года три, как не уводят скот из села, с бабушкиных подворий. Далеко за примерами не надо ходить, в то время у моей бабушки, коренной сельчанки, увели корову. Хотя мы и предполагали, кто это сделал, доказать было невозможно. Но другие действовали решительно, им возвращали украденное, возмещали деньгами.
Сейчас у нас другая беда – появились хулиганы. В одном доме начались пьянки, а там газопровод, опасно. Сообщили участковому, он навел порядок.
– У меня прямо со двора увели корову, – вступает в разговор бабушка Рита, – я знала, кто украл. Муж и сыновья поколотили подозреваемого, но он не сознался. Корова так и пропала. Но Бог воров наказал: один умер, второй сгорел в пьяном угаре.
Сельчане рассказывали о кражах, жизни с грустным юмором. Когда-то в застойные времена совхоз «Садовод» процветал. Здесь паслись тучные стада, собирались высокие урожаи. Бригадиров-овощеводов уважали в области. В те годы молоко с их ферм было самым жирным, кукуруза достигала трех метров. А сегодня главы семейств ищут работу в городе, хозяйственные строения разваливаются. Ладно, три фермера пришли, немного рабочих мест появилось. В праздники фермеры помогают закупать подарки. Коренные жители отмечают, что появилось немало приезжих. Они так и остаются чужими. А старожилы не двигаются с места. Разве бросят они собственную землю, где прошла юность, зрелость, подступила старость? Пережили развал девяностых, надеются на восстановление. И по-прежнему пытаются участвовать в общественной жизни. Смотрю, клуб открылся. Дискотека собирает молодежь даже из города. Выбирали заведующего опорным пунктом, споров было! Сколько людей, столько и мнений. Одни настаивали на кандидатуре молодого, своего, коренного жителя, другие – на приезжем, этот, мол, никого не знает, никакой стороне не будет подпевать. Ругались, спорили. И не задумывались, что в этом-то неравнодушии и кроется любовь к селу.
Бескрайние желтые ноябрьские степи, непаханая земля – грустная картина. И будто опрокинулось над Чапаевкой синее небо.

Печаль светла...
Чапаевцев кормит Урал. Много рыбаков, охотников.
И снова встречи, разговоры. До них сельчане охочи.
– Кражи прекратились еще и потому, что мало держат скота. По всей улице всего двое, кто занимается животноводством, – рассказывает бывший бригадир совхоза Анатолий Илларионович Нуянзин, награжденный орденами Ленина и Октябрьской Революции, золотой медалью ВДНХ. – Да и мы с бабкой решили в следующем году отказаться, тяжело уже. Дети, внуки, правнуки в городе.
Ольга Петровна Нуянзина приветливо угощает чаем, своей сметаной. Она немного горчит.
– Стадо еще на пастбище, а в степи одна только полынь, которой и морозы нипочем. Вот скот и тянется к ней.
– Ешьте, горечь полезна, – комментирует Анатолий Илларионович. – Кажется, пастухи на другое поле перегоняют коров, снова будут и молоко, и сметанка сладкой. Вот тогда приглашу отведать.
Меня не перестают удивлять эти, на первый взгляд, совершенно обыкновенные люди. Только здесь могли соорудить памятник из двух крыльев самолета в честь погибших в военные годы летчиков.
– Мои родители переехали сюда в 1939 году. А во время войны рядом с селом располагалась летная часть, аэродром, где молодые курсанты, летчики, совершали учебные полеты. Жили в казармах. Мы, мальчишки, бегали на летное поле. У командира было свое подсобное хозяйство, и я ухаживал за ним. За еду. Время было голодное, сорок третий – сорок четвертый годы. Пилоты то ли испытывали технику, то ли совершали какие-то сложные полеты, но несколько из них сгорело в воздухе. Вроде, было вредительство. Хоронили возле села. Первым подал идею о строительстве такого памятника Виктор Стороженко, его уже нет в живых, – рассказывает бригадир.
– Решили почтить погибших?
– Мы им благодарны, они спасли поселок. В 1942 году было сильнейшее наводнение. Вода подошла ночью, когда жители ее не ожидали, затопило всю округу. Мы бы утонули, если б не летчики. У них были трактора, они прицепили тележки, ехали по поселку, собирали жителей. Мы, малышня, спали, родители нас подняли, на тележку погрузили, и в казармы. А там сооружены были нары, летчики – с одной стороны, мы ютились с другой. Курсанты вывезли всю скотину, ни одна курица не пропала.
Памятник сельчане воздвигли пятнадцать лет назад, недавно обновили его. И стал он светлой памятью всем погибшим в войне. И в День Победы село идет к нему возложить цветы, поклониться памяти павших. Как же надо любить свою землю и запомнить добро незнакомых людей? Да еще почти семидесятилетней давности!

Кто уйдет красиво?
Я наблюдаю, как оживляется жизнь села. Открылась лесопилка. Раньше с вышки кочегарки мальчишки диски запускали. А теперь здесь загороженное место, чистенько, въезжают и выезжают машины, груженные досками. Недоумеваю: зачем в орских степях лесопилка, где лес только в пойме Урала?
– Работаем не первый год, начинали в Челябинской области, – рассказывает руководитель маленького пока предприятия Ю. Лисицкий. – Идея родилась там. Сам я орчанин, экономист, вижу, как нужны стройматериалы для города, ведь строительство идет по всем направлениям. Мы не нашли места в промышленной зоне города, остановились в поселке. Здесь была недостроенная кочегарка. Ее разорили, плиты бетонные начали снимать. Остановили развал. Хотим поставить хотя бы одну пилораму, чтобы распускать лес, затем выстроить цех по переработке.
Обналичку, двери, окна, облицовочную, подоконную доски выпускать. Поставить деревообрабатывающие станки и начать производство.
– Думаете, городу это нужно? Сколько уж подобных фирм открылось в Орске...
– Конкуренции не боимся. Расчет на развивающийся частный сектор, качество. Не думаю, что сегодня все заменит пластик, который к тому же дороже древесины. Работаем с Челябинском, Екатеринбургом, Нижним Тагилом, Башкирией. Везут пиломатериал. Строим базу и немного реализуем. Под Новый год выписали делянки в Челябинской области, чистили, вырубали сосенки и елочки, поставляли городу. В детские сады – бесплатно. Так решил коллектив, хотим возить и цемент, и кирпич.
– Новоказачий, бывший совхоз «Садовод», не располагает рабочими местами. Не считая фермерских хозяйств. А у вас тут, смотрю, порядка десяти трудятся.
– И получают зарплату. Вот известный в селе художник Анатолий Седов бригадирствует, строит сушильную камеру. Теперь ему не надо искать работу в городе. Мало того, «лесопильщики» уже берут кредиты в банках, знают, что сумеют рассчитаться. В Новоказачий приезжают молодые семьи, которые не находят работы в городе. Если мы начнем изготавливать срубы, село тоже будет активно строиться.
Планы у Лисицкого громадные. Хочет заняться животноводством, построить цех по переработке молочной продукции. Ведь в Орске ничего подобного так и нет. А молочный ассортимент поступает из дальних городов вплоть до Москвы. Конечно, чапаевская продукция потеснила бы на рынке «чужестранца».
Но частный предприниматель немного не рассчитал. Весной собрали и отремонтировали технику, взяли землю у пайщиков, которых в Новоказачьем почти четыреста, посеяли ячмень, получили урожай, расплатились с сельчанами. Но большую часть зерна, по словам Лисицкого, «конфисковал бывший директор совхоза Ухов». Склад, техника не принадлежат «лесопильщикам». И они пригорюнились. И исчезло у них желание пахать зябь, заниматься земледелием. Но даже мне, школьнице, было понятно, что только суд расставит точки в этой истории и признает настоящего хозяина. Сельчане рассказывают, что конфликт этот легко разрешить, достаточно двум противоборствующим сторонам сесть за стол переговоров.
– Я не доверяю бывшему директору совхоза, – сказал Нуянзин. – Когда он во второй раз пришел руководить селом, решил собрать скот, чтобы поднять животноводство. Мы отдали хорошую телку. И все, с концом.
– Да если бы не Ухов, не его сообразительность и смекалка, не видать бы нам даже здания администрации, где сейчас и магазин, и опорный пункт. Следующие за ним выборные директора непременно распродали бы все до нитки. Вон в других хозяйствах что творится, камня на камне не оставили, – заметила продавец магазина Светлана Нечаева.
– Мы доверяем Лисицкому, вот бы крепкий был руководитель хозяйства, – мнение мужа и жены Седовых.
– А при Ухове совхоз процветал! – вспоминали многие.
Самим чапаевцам решать, как жить дальше. Собрать ли собрание почти четырехсот пайщиков земли, где мнений и соображений будет куда больше, написать ли петицию главам Ленинского района, города. На мой взгляд, поселковые сами еще не определились, чего хотят. Но, чтобы поднять аграрный сектор, надо возвращать сельчан из города. Вот она, стынущая земля, столько лет не паханная. Кормилица не ухожена, откуда быть процветанию?

Материалы подготовила Эльвира Фаткулина,
слушательница школы «Репортер».