Белеет парень одинокий среди дубленок меховых. Тысячи орчан искупались на Крещение

Два часа субботней ночи. Позади – последний рабочий день, впереди – выходные. Во всех орских приходах – битком народу. В православных храмах заканчивается ночная Литургия, батюшки начинают освящать крещенскую воду. Под торжественное пение хора в купель погружается крест. У новоначальных, впервые пришедших на праздник, горят глаза:
– Сейчас крестным ходом пойдем на Урал!
Сказать, «у церкви стояла карета», – ничего не сказать. У храма Казанской иконы Божией Матери – микроавтобус, десятки легковушек и милицейский «бобик». Кое-где за лобовым стеклом видны полотенца в пакетах, халаты, термосы с чаем, чтобы выскочить из проруби и сразу – к родной автомобильной печке. Но это трусят «захожане», решившие сегодня окунуться. А матерым православным всё нипочем.
Из притвора появляются прихожане с хоругвиями. Они возглавляют процессию, следом – девушки-певчии, батюшка в облачении и пономари с кадилом. За ними с приподнятым настроением устремляется народ. Церковь пустеет, все уходят по заснеженной дороге в низину – к заранее заготовленной Иордани.
Свежие девственные сугробы и не очень злой мороз, легкий шаг после пятничного сочельника, необыкновенная ночь в череде монотонных рабочих будней – от всего этого решишься искупаться, даже если «просто пошел на других посмотреть».
Впереди уже виден прожектор, освещающий издалека тропинку и само место купания. Мужская и женская раздевалки, деревянные мостки и перильца. Священник выходит на лед, начиная водосвятный молебен уже на самой реке. Молящиеся напирают, слышится треск...
Лед тонкий и всех не выдержит!
Толпа в страхе подается назад, и батюшка уже успокаивает ночных купальщиков:
– Не торопитесь! Все всё успеют!
Сразу после молебна к проруби уже подходят из раздевалок первые ныряльщики – почти все, почему-то, сплошь женщины. Помимо купальников, на них длинные майки или ночные сорочки – не пляж все-таки, приличия надо соблюдать.
– А где мужики-то ваши? Забоялись? Бабы, а ну давай, по два раза за мужей окунайся!
Но вот в толпе черных шуб, дубленок и пуховиков белеет парень одинокий. Прокладывает себе путь волосатыми плечами и густым басом:
– Расступись, Маугли!
В толпе смеются:
– Открывай, Сова, медведь пришел!
Здоровенный православный богатырь плюхается в полынью и начинает фыркать от неожиданного холода. Шуточки сразу же стихают, когда шутник входит в воду. Тут уж начинаешь креститься по-настоящему. При таком холоде это получается само собой. Если для кого-то из пришедших церковная жизнь ограничивалась крещенским купанием, то уж креститься они научились не механически, а от всего сердца перед трехкратным нырянием:
– Во Имя Отца!.. Ух... И Сына!.. Ух... И Святого Духа!
Тут мужики поняли, что это «не смертельно», и у заледеневших мостков уже белеет целая очередь. Любительские фотовспышки и красный огонек видеокамеры мелькают тут и там, как будто в этой озэтэповской проруби плескаются сам глава города вместе с председателем горсовета.
Батюшка заходит в воду одним из последних и сразу кидает к одевающимся какой-то предмет.
– Кто потерял?
– Чей туфля?
– Ух ты, батюшка наш еще и тапки успевает вылавливать!
В это время за перегородкой раздевалки опытный ныряльщик объясняет синему студенту:
– Весь секрет в том, чтобы, когда выйдешь из воды, не на снегу босыми ногами стоять. Если будешь в тапочках, не замерзнешь...
Еще один бывалый с хохлацким прищуром добавляет:
– А можно еще салом тело натереть и плавать потом в проруби, как в бассейне!
Сухонький дедушка в полотенце с ними не соглашается:
– Да не в тапках дело и не в сале, а в Боге. Если с верой окунаешься – никакого холода не почувствуешь...
К четырем часам микроавтобус развозит последних прихожан. Жаль, что компания нетрезвых полуночников, которая все это время простояла на автостоянке, так и не узнала, что такое православное Крещение. У них свое купание и свой праздник – крещенская водка...
Спать после водных процедур не хотелось. В храмах города не тушили свет до самого утра. Дай Бог, чтобы горожане очистились не только телесно, но и духовно.