Одна ночь любви

Вера не могла получить в детстве родительского внимания, тепла, заботы, хорошего и строгого воспитания, образования, понимания и поддержки близкого и родного человека. Потому что даже не знала ни мать, ни отца. Росла в детском доме, и все ее попытки выяснить что-то о родителях не увенчались успехом.Мы тебе и мама, и папа, и бабушка с дедушкой, – шутливо говорили работники детдома. И пытались ей все это дать, вздыхая: что за жизнь пошла, почему детей бросают? Кто сегодня в России самый не защищенный? Маленький человек.
Все находят свой путь в жизни, нашла и Вера: быстро приобщилась к веселым компаниям. И вот сама стала мамой, родился Миша. Она оставляла совсем маленького сына одного в картонной коробке из-под телевизора. А сама, когда-то мечтавшая о семье, ребенке, о том, как будет нежно его любить, ударилась в запои.
Соседи видели, что Вера могла не появляться сутки, а то и двое. Обратились в инспекцию по делам несовершеннолетних. Мальчика сразу же отвезли в детскую инфекционную больницу, где поставили страшные диагнозы: рахит от голода и холода, больные легкие. После лечения отправили в детский дом. По прихотливости судьбы – в тот же самый, где воспитывалась Вера.
Сначала молодая мать даже обрадовалась, что не стало обузы, не надо вставать по ночам, кормить, пеленать. А потом засвербило сердечко. Пошла по инстанциям, каялась, чуть в ногах не валялась, просила вернуть малыша, клялась самыми страшными клятвами, божилась. И ей пошли навстречу. Что ни говори, а с мамой лучше.
Но все хорошее быстро закончилось, и молодая мамаша снова запила, бросая малютку. К этому времени Мише уже было 4 года. Он научился ворошить мусорные контейнеры, копаться на помойках. И снова подняли тревогу соседи. Прикармливали мальчика, опять обратились в ИДН. Решено было лишить Веру родительских прав. Мишу спрашивали, где он хочет жить – в детском доме или с мамой. «С мамой», – ревел он. Помнил те минуты, когда мама была трезвой, старалась стирать и мыть, готовить незамысловатые обеды. А потом тихо пела жалостливые песни, целовала мальчишку, и он засыпал.
Люда, девчушка четырнадцати лет, очень дерзкая и вспыльчивая. Будешь тут горячей, когда постоянно видишь дома маминых ухажеров, их ссоры, выяснения отношений и весь сумбур маминой личной жизни. Сама же мать, Екатерина Валерьевна, считала это совершенно нормальным. Со своими очередными кавалерами она выпивала, что тоже было в порядке вещей.
– Людк! Принеси огурцов, картошки поджарь, иди гуляй часов на шесть, – грозно прикрикивала мать.
Она не интересовалась, как дочка учится, в чем ходит в школу. А одноклассники одевались богато и ее, Золушку, обходили стороной. Кому понравится замарашка в дырявом, явно с чужого плеча, пальто, застиранной школьной форме, купленной еще в четвертом классе? Но на все сетования мама отнекивалась.
Однажды начался скандал, и мама избила девчонку. Била жестоко, остервенело, стараясь попасть по самым больным местам. Утром ребенок не смог встать и пойти в школу. Родственники забили тревогу, вызвали инспекторов.
Уголовные дела по статье 156 УК РФ за жестокое обращение родителей с детьми заводятся работниками милиции нередко. Но в суде, а то и до суда дела часто «разваливаются». Униженные, обиженные, избитые, оскорбленные дети горой стоят за своих родителей-зверей. Прощают? Забывают? Вряд ли. Просто боятся одиночества, приютов, другой жизни. Терпят. Вот и Людочке наконец-то мама справила новую школьную форму. А синяки и шишки? Заживут, уверена девчушка. И мечтает, что скоро вырастет, пойдет учиться, выйдет замуж, будет у нее семья. И никогда, ни за что не ударит она своего ребенка. Будет лелеять, как цветочек.

Ольга Фролушкина, слушательница школы «Репортер»