О. Рабочев, сбрось маску!

До сих пор многие читатели городской газеты задаются вопросом: «Так кто же все-таки скрывался под маской О. Рабочева, автора фельетонов, выходивших в 70-х годах? Какой журналист?» Пришло время раскрыть тайну: Рабочев был коллективным автором, то есть под этой рубрикой писали все журналисты, у кого была остренькая тема.
Наследники Ильфа и Петрова

Как вообще появился этот насмешливый рабочий паренек на страницах газеты? Его придумали, по крайней мере, двое: редактор Виктор Веприцкий и журналист Александр Аверьянов. Однажды, рассказывают, между ними даже произошла перепалка: спорили, кому же принадлежит идея фельетонного героя. Главное, что остальные сотрудники тоже так и не могли вспомнить «отца» сей рубрики. Так ни до чего и не договорились. Будем считать «Ильфа и Петрова», то бишь Веприцкого и Аверьянова, соавторами рубрики.
Но фельетон и острая тема в газете родились не в семидесятых годах. Гораздо раньше. Уже в первых номерах пишущие критиковали нерадивых чиновников, работников сферы быта. В послевоенные пятидесятые годы, когда культ вождя был наивысшим, а в ГУЛАГ продолжали отправляться многие непослушные, бичующее слово нередко слетало со страниц газет. Причем критиковались не только акулы империализма. Смотрите, какая сатира появляется на страницах городской газеты. «Киномеханик Г. (летняя эстрада пос. Елшанка) появляется на работе в нетрезвом виде. Фильмы демонстрирует некачественно, с пропуском целых частей. Настоящий сапожник!» Фамилия механика фигурировала в заметке. Сейчас мы ее упустили в силу моральных соображений.
Во время «хрущевской оттепели» слово становится острее. Появляются публикации под рубрикой «Вместо фельетона». Вот приговорили к шести годам тюремного заключения с конфискацией имущества орчанку, которая орские пуховые платки возила в Ташкент, а там перепродавала втридорога. А из Узбекистана привозила фрукты и торговала ими. Из Пензы везла дешевый лук. Тоже была с прибылью.
Сегодня «клетчатые баулы», челноки, везущие товары, примелькались и стали явлением обычным. А тогда, в пятидесятых, явление это называлось спекуляцией и строго наказывалось законом. Вот такие перегибы присущи нашей стране.

Искупаться в патоке
Листая старые подшивки, я буквально хохотала над публикацией А. Сергеева «Дело о патоке». Столько лет прошло, а слово свежо, и юмор искрится.
55-тонная цистерна патоки прибыла не по назначению на «Южуралмашзавод», который ожидал тару. Цистерна нужна позарез, но находилась в эшелоне, ее ни назад, ни вперед не отправить. Что же делать со сладким грузом? Руководство приказало рабочим изготовить деревянный ящик и слить туда патоку. Изготовили, стали переливать. Но деревянные стенки плохо держали сладкую массу. «Вырыть яму и закопать туда патоку», – решило начальство. Так и сделали. Сладость на сумму 7200 рублей благополучно уместилась в яме. Но с приходом весны патока с поразительной быстротой стала впитываться в землю. Новый приказ: выбрать ее из ямы, разместить в надлежащую тару. Но у работников техснаба не доходили руки. А когда приступили к работе, патоки уже было не больше 10 тонн, остальное ушло в землю. Дорога мимо этой сладкой ямы стала клейкой, рабочие начали поругивать начальство. Казалось бы, лучше было раздать сладость рабочим. Но нельзя. Пусть лучше пропадет, чем достанется людям. Журналист клеймит нерадивость и бесхозяйственность.

Проверь, мать твою!
Американцы-журналисты говорят: «Даже если тебе информацию даст собственная мать, перепроверь ее». Проверять журналисту нужно буквально все. Недавний пожар на рынке «Северный» освещался центральными СМИ оперативно. Рядовые орчане еще спали и ничего не ведали, а уже в час ночи о трагедии говорили на разных языках сотни радиостанций мира, и телевидение показывало первые сюжеты, видимо, взятые у МЧС. Все утро следующего дня радио «Маяк», первым в стране сообщившее о событии, указывало место пожара в Орске: поселок Степной. Если бы журналисты городских СМИ поверили уважаемому радио, ввели бы и город, и область в заблуждение. И только поздним утром, когда местные журналисты вышли на связь со столичной прессой, недоразумение исчезло.
Никогда не забуду, как делала спортивную заметочку по телефону. Рассказчик назвал свою фамилию, так и подписала – Петров. Он оказался Питровым. Фамилии вообще не вписываются в рамки русского языка, их надо проверять и перепроверять по буквам. Урок запомнился на всю жизнь.
Шестидесятые годы. Газета продолжает вскрывать «нарывы» и «болячки» общества. Фельетон «Куда плывет бумажная ладья?» – незамысловатая история о том, как родная бабушка решила отобрать у внучки жилье, которое та получила за погибшего на фронте отца. Отнять для своего сына. Девчонку просили: уступи, мол, жилье. Но она не сдавалась. В ход пошли угрозы, но, когда и это не подействовало, родственники придумали страшилку. Бабушка начала рассказывать, будто «видела на кровати, где спит внучка, множество чертей», по ее словам, неведомые духи и призраки бродили по квартире, чтобы выселить молодую девчушку. По ночам бабушка точила нож. Звук и лязг должны были хорошенько напугать строптивую. Внучка не дрогнула. Тогда полетели письма во все инстанции, в частности, в газету, и журналист отправился в путь, выяснить, что за чудище такое в виде внучки проживает в квартире. Но не каждому письму можно верить и принимать историю за чистую монету.
Итак, наш корреспондент отправился с письмом в руке разоблачать настырную внучку. А получился совсем другой материал: газета вступилась за молодую девчонку, заклеймив позором родственников. Но те так и не перестали писать во все инстанции. «Куда же доплывет бумажная ладья?» – спрашивал журналист. Долгое время еще продолжалась эта канитель, пока сама жизнь не расставила все по своим местам: отступился от заветной квартиры претендент, а бабушка ушла в царство небесное.

Язык чешется?
Надо сказать, что журналисты вообще склонны к написанию острых материалов. Как правильно подметил классик, «подвешенный язык всегда чешется».
Начало русскому фельетону положил А. Пушкин, написав скандальную историю о пальце господина Булгарина. Но еще до Александра Сергеевича российская словесность знала случаи злой иронии в печатных листках, издевочки. Вот так и с Рабочевым, получившим имя от названия газеты «Орский рабочий». Кстати, КПСС приветствовала сатиру, быстро откликаясь на сигнал. Негатива было немало.
И вот Рабочев появляется на смену рубрики «Вместо фельетона». Дело о телефоне «По тонкому льду». Одному орчанину по знакомству поставили телефон вне очереди. Но бдительные соседи написали куда следует, и вот уже Рабочев берется за дело. Он устанавливает факт незаконности установки, партийная организация выносит нерадивому начальнику выговор, телефон срезается, справедливость торжествует, все довольны.
Вспомните время семидесятых, когда писался фельетон. Квартирный телефон был вожделенной мечтой, аппарат устанавливался только особым гражданам, остро нуждающимся в связи. Ветеранам войны, Героям соцтруда, чиновникам. Смешно читать про дни семидесятые? Но это наша с вами история.
Клеймилось все: умение некоторых орчан брать в пунктах проката ценные вещи и не возвращать их, нерадивость сферы быта, в частности прачечных, железнодорожный переезд, устроенный не по правилам. «Я часто веселю вас довольно смешными историями. Только очень наивный читатель может подумать, что писать смешно – это легкое и простое занятие. Прежде чем найти подходящие слова, нужно, чтобы в душе смешно стало. Иначе как же? Иначе нельзя! И сколько же нужно избивать истину, чтобы она стала правилом!» – предваряет один из фельетонов Рабочев.
Сдал пожилой человек в прачечную новенький пододеяльник с голубыми цветочками, а получил старое рванье. Орчанка обнаружила в возвращенном белье грязную простынь. Вернула, получила взамен чистую, но старую. Рабочев пытается выяснить, почему это происходит. Дело оказалось не просто в плохом качестве бытовой услуги, а в желании найти лазейку для наживы.
Орчане – народ смекалистый, находчивый. Уж и народный контроль вскрывал и выискивал факты, и Рабочев клеймил, а народ все за свое.
В макаронный цех завезли 870 куриных яиц, без этого главного компонента никак не получить двух тонн яичной лапши. Начальник цеха распорядился раздать яйца мастеру, работницам, себе, а лапшу замесить на воде, покупатели съедят, не баре. И вот темной зимней ночью несуны шли через проходную с полными сумками, а за порогом их поджидали работники ОБХСС, народного контроля. Вот такая получилась яичная лапша.
Главное, что Рабочев постоянно получал конкретные ответы от чиновников и публиковал их под рубрикой «Послесловие к рассказам». Наверное, фельетона в нашем городе боялись, ждали его с волнением и трепетом. Он метким, острым словцом проходился по негативу нашей жизни и устранял его. Наверное, стал глотком чистого воздуха, который придавал особое биение сердцу. Заставлял глубоко дышать. Журналисты Владимир Синицын, Степан Шубин, Вадим Прицкер, Виктор Базилевский точили перо, чтобы порадовать читателя. Автору этих строк тоже не раз доводилось скрыться под именем Рабочева.

Брюзжишь, Брюзжалов?
Эстафету Рабочева подхватил в «ОХ» господин Брюзжалов, каждую субботу печатая очаровательные эссе. Многим нравится. Остальным не очень. Чтобы прослыть невоспитанным, достаточно сказать правду. Обратите внимание, как газета четко сохраняет принцип весов. Ежедневно первая полоса полностью отражает отличную работу власти во благо города. Новости, события буквально не сходят с ее страниц.
Только вторая полоса, да и то раз в неделю, чуточку насмешливо рассказывает о неполадках. Не возводя их в ранг масштабного события. Почитаешь центральные издания, и дух захватывает от неприкрытой критики как в адрес президента, так и правительства, депутатов Госдумы. Ничего, не обижаются. Напротив, уважают журналистов. Есть такой газетчик в «Комсомольской правде», наш земляк, Александр Гамов, постоянно вставляющий шпильки в колеса президентской «машины». Президент уже открыто спрашивает, когда, мол, прекратит господин Гамов свои издевочки. А тот не останавливается. Потому что пресса, по замыслу вождя мирового пролетариата товарища Ленина, обязана помогать и поправлять власть. Вот и оппозиционирует. Брюзжалов – мелкий последователь большевиков – скорее смеется над собой и всеми нами. Хорошо, что крупных поводов власть пока не предоставляет.
Предлагаю не обижаться. Недостатками надо гордиться, тогда они перерастают в достоинства. Пусть лучше над нами смеются, чем плачут. Да и что на зеркало пенять?

Татьяна Белозерова