Дирижера семейного оркестра годы не берут

На днях Марии Андреевне Корольской исполнился 81 год. Много пережито за эти годы, но помнится все отчетливо и ясно, будто было вчера. А ведь жизнь могла оборваться, едва начавшись...
Летаргический сон
Когда Маше не было и пяти лет, она заснула летаргическим сном, который в медицине называют еще мнимой смертью. Кожа у такого человека становится бледной и холодной, пульс едва прощупывается, укол иголкой не вызывает реакции. Факт смерти можно установить только специальными приборами и врачебными исследованиями. А где найти врача в небольшой ставропольской деревеньке в тридцатые годы?
День лежит девочка без признаков жизни, второй... На третий стали готовиться к похоронам. Мария Андреевна мало что помнит из этого отрезка своей жизни. Вспоминает, что проснулась на диване из досок, в комнате, кроме нее, никого, а на столе, над которым когда-то были образа, стоял стакан, наполненный солью, а в нем – горящая свеча. Мать старалась с ней эту тему не обсуждать, даже сердилась, когда девочка задавала вопросы. И только тетя Маруся спустя многие годы как-то спросила: «А ты помнишь, как мы тебя чуть не заховали?»
И еще раз Бог уберег Марусю от верной смерти. Побежали два ее сводных брата восьми-девяти лет за речку на кукурузное поле. Она тоже было с ними засобиралась. Да камышовый мост через речку сильно качался, страшно стало. Уцепилась девочка за мать, с ней и осталась. Прибегают вечером ребята с поля, рассказывают, сколько они початков кукурузы съели. Мать забеспокоилась: «Не протравленная ли кукуруза?» «Нет, – отвечают мальчишки, – уж такая сладкая да вкусная». К утру детей не стало. Убитой горем матери и похоронить-то их не в чем. Взяла она колоду для кормления лошадей, посбивала ножки, завернула детей в рогожку да так и похоронила.

С клеймом «репрессированная»
А ведь когда-то у этой семьи был достаток.
Родилась Мария Андреевна Шишкина в селе Муса-Аджи Левокумского района Ставропольского края. Село большое, хорошее, 300 дворов. Отец валял валенки, имел саманный домик да пару лошадей в хозяйстве. Кормил себя и свою семью.
Началась коллективизация. Стали людей в колхозы собирать. А Андрей Игнатович Шишкин наотрез отказался отдавать в колхоз своих кормилиц. За что и пострадал. Лошадей все равно забрали, а его посадили. Матери свидание с ним не дали. Так и сгинул человек. Пробовала Матрена Ивановна узнать о его судьбе. Куда там! Погоревала-погоревала да сошлась со вдовцом-хорватом Яндрошевичем – тоже Андреем, взяв на себя заботу и о его детях.
Мать с отчимом с утра до ночи работали. Дети тоже от взрослых не отставали. Как только суббота, звеньевая покупала 2 килограмма конфет и школьники шли на колхозные поля сначала пропалывать, а потом и собирать хлопок. Зимой готовили для колхоза посевной материал: доставали из белых ватных коробочек лохматые семена.
К 1938 году в колхозе были свои свиноферма, птичник, большое стадо овец и табун лошадей. Детей на месяц даже вывезли отдыхать в Ессентуки. Началась война. Тут припомнили отчиму его хорватское происхождение и решили отправить в глубь страны, подальше от подбиравшихся к Кавказу фашистов. Мать, находившаяся с ним в гражданском браке, не смогла оставить своего Андрея и поехала за ним в ссылку, как декабристка, не побоявшись стать женой репрессированного. Так репрессированной стала и юная Мария.
– Собрались в считанные часы, – рассказывает Мария Андреевна, – бросили весь свой нехитрый скарб, живность. Взяли мешок сухарей, кринку сливочного масла и всемером в мае 1942 года погрузились на товарняк. Дорога предстояла долгая: Буденновск, Дербент, Баку. Потом по Каспию плыли пароходом в Красноводск. Десять дней под открытым небом – и снова путь. Теперь уже в Казахстан. В дороге завелись вши, волосы пришлось остричь наголо. Ехали вместе с репрессированными немцами. Смотрели на них и удивлялись: и сухарей они насушили много, и собраны в дорогу были гораздо лучше нас – даже постельное белье имели.
После полуторамесячного пути прибыли в поселок Милютинку, Кустанайской области, на берегу Тобола. Учеба в школе чередовалась с работой в колхозе. Как только Мария окончила семь классов, пришел председатель колхоза, посадил за стол ее и еще одну девочку из Воронежа, дал по листу бумаги и заставил писать диктант. Девочка написала грамотнее и стала секретарем, Мария – учетчиком.
Потом были долгие годы работы в колхозе, 12 лет на спецучете как дочь репрессированного, хоть и неродная. Маруся писала председателю Совета Национальностей Верховного Совета СССР Н. Швернику, а после смерти Сталина – председателю Президиума Верховного Совета СССР К. Ворошилову, чтобы разобрались, сняли клеймо. Наконец после очередного письма она была полностью реабилитирована.

Всем бедам назло
К тому времени Мария Андреевна была уже замужем за шахтером Павлом Ивановичем Корольским. Уехала за мужем в Сарань, Карагандинской области. Родились трое детей. Работала телефонисткой, потом старшей телефонисткой на коммутаторе. За добросовестный труд была награждена грамотами и медалями. Дети росли работящими, доброжелательными и дружными. Пришло время – женились и вышли замуж, обзавелись своим хозяйством, появились внуки.
Волею судьбы после развала СССР Мария Андреевна снова оказалась в России. Поначалу было очень трудно. Денег, вырученных от продажи домов там, здесь хватало только на гараж. Жили в общежитии. Предприятия стояли, работы не было, а те, кто работал, денег не получали месяцами. Чтобы выжить, члены большой семьи вставали в пять утра, лепили пельмени или жарили чебуреки и продавали на рынке. Вырученные деньги пускали в оборот на очередную порцию муки и мяса. Мария Андреевна во всем их поддерживала как могла. Со временем каждый обзавелся хорошей работой, своим жильем. Да иначе и быть не могло: порядочные, грамотные и непьющие специалисты везде нужны.
Мария Андреевна словно дирижер семейного оркестра, в котором, кроме троих детей, шестеро внуков и двое правнуков. Бабушку любят и уважают, с ней советуются, к ее мнению прислушиваются. На домашних застольях у нее самое почетное место. Она хранительница семейных преданий и традиций.
Даже сейчас бабушка не может сидеть без дела, которое в частном доме всегда найдется. И работать она умеет, и отдыхать. Запоет – заслушаешься, а отведаешь приготовленной ею настоечки боярышника – закачаешься.

Ирина Захарова