День российской печати

Константин Мазуренко
Теперь уже не смогу остановиться
Экзотическая для наших рабочих кварталов профессия журналиста уже, наверное, привязалась ко мне намертво. Не могу сказать, что своим бумагомаранием продолжаю какую-нибудь подходящую семейную династию, хотя...
Дед мой, проживая в глухой белорусской деревушке, работал секретарем сельсовета. Вряд ли он что-то там о ком-то писал, однако когда в 1936 году пришла разнарядка на троцкистов-зиновьевцев, сельчане нашли его кандидатуру подходящей для обвинения в экзотическом для тех мест преступлении. И как японского шпиона упекли деда по ложному доносу в оздоровительные сталинские лагеря. Не простых же колхозников туда отправлять.
Отец мой, выучившись в глухом киргизском институте на экзотическую для тех мест профессию культпросветработника и «дирижера хора», недолго дирижировал в одном из орских ДК – ушел на завод. Однако, работая мастером, выполнял обязанности рабкора – приносил в редакцию «Орского рабочего» заметки о том, сколько завод намолотил в закрома Родины. В подшивке собственной газеты конца 70-х – начала 80-х я нахожу информашки, подписанные его именем и моей фамилией.
И вот теперь, значит, мы с моим коллегой Брюзжаловым регулярно обвиняемся в том, что дерзаем дирижировать хором чиновников, как два троцкиста-зиновьевца.
За 90 лет редакция сильно изменилась. Поменяли свой цвет стены, поменяли дерево на пластик оконные рамы. О прежних временах напоминают только два суровых лестничных пролета, ведущих на второй этаж. Может быть, по этим ступенькам спускались с вещами на выход выпускающие секретари, обвиненные в японском шпионаже? Или поднимались с заметками рабкоры с городских предприятий?.. Дед умер в 1985 году, отец – в 1995. Я не успел расспросить их о репортерском опыте. И был ли он у них? Так что не знаю, продолжаю ли какую-нибудь семейную династию, поднимаясь ежедневно по суровым ступенькам древнего редакционного особняка.
Попробовал я себя на заводе – на отцовском месте. Насмотрелся на работу деревенских сельсоветов – правда, к сожалению, не в Белоруссии, а в Ясненском районе. Более того, выучился на помощника машиниста локомотива, думая продолжить другую семейную традицию – по железнодорожной линии... Однако начав раз писать в газету, теперь уже не смогу остановиться.

Елена Полторак
Два важных слова
По-моему, очень символично, что День российской печати мы отмечаем 13 января. Старый Новый год. Время, когда можно окончательно и бесповоротно запереть на ключ двери в год минувший и перешагнуть порог чего-то нового: «На старт...»
С собой из 2008-го я возьму многое. Но среди безмерно необходимого и важного каждой своей составляющей багажа на первом месте для меня по-прежнему стоят два слова, два понятия – «неравнодушие» и «забота», способные исцелять, спасать, преображать самых опустившихся и отчаявшихся людей.
В марте прошлого года мне довелось познакомиться с Н. Бусыгиным. В редакцию написали соседи 71-летнего мужчины, который стал героем сразу нескольких публикаций. Николай Иванович встречал весну прикованным к постели, исхудавшим, больным стариком, жившим в полуразрушенном доме без дверей, с сырой землей вместо пола и вообще без условий для человеческого существования. Собственно говоря, Бусыгин не умер только потому, что о пенсионере, долго не выходившем из дома, вовремя вспомнили соседи, вызвавшие «Скорую» и накормившие одинокого старика. Какой исход ждал Николая Ивановича, не прояви о нем заботу посторонние люди, подумать страшно. И ведь не просто помогли один раз, а написали в газету, привлекли внимание общественности, поддерживали пенсионера весь период, что длилась процедура оформления Бусыгина в Дом-интернат для престарелых...
Осень Николай Иванович встречал уже совершенно иным человеком: раздобревшим, помолодевшим, полным сил и веры, что жизнь не потеряна. Во взгляде вместо отрешенности и пустоты легко было разглядеть удовлетворенность и отдохновение от тягот жизненных и тревог. Перемены, произошедшие с мужчиной, были поразительны. С фотографий, сделанных нашим фотокорреспондентом с разницей в полгода, смотрели два разных человека. Эти два лица останутся в моей памяти навсегда...
Действительность российская не слишком сладка. Не успели оклематься от одного кризиса, как надо бороться с другим. Но вселяет оптимизм осознание того, что быть неравнодушными и дарить заботу умеют люди с разным достатком и разного социального статуса, разных религиозных убеждений и политических взглядов.
В минувшем году были поводы в этом убедиться. И радует, что изо дня в день профессия дарит уверенность: запас душевности, духовности, если хотите, несмотря ни на какие перипетии, в нашем обществе не иссякнет.

Александр Карандеев
Целебный источник
Как известно, среднестатистический любопытный гражданин знает о мире, родной стране или городе то, что ему показывают по ящику, или то, о чем пишут в газетах. Что вижу, то и знаю, чего не показывают, о чем не пишут, того не происходит. Это, конечно, очень убогое понимание действительности...
В День российской печати все, кто имеет отношение к печатным изданиям и вообще к масс-медиа, отмечают свой профессиональный праздник. Чаще всего слова благодарности звучат в адрес главных редакторов, затем – в адрес журналистов, частично «спасибо» относится к многочисленной армии корректоров, верстальщиков и дизайнеров. И почти никогда слова благодарности не произносят в адрес источников информации, наличие которых – главное условие существования СМИ. Их множество: тут и коллеги по цеху, и пресс-службы, и компетентные товарищи, наконец, просто посторонние люди в городском транспорте, на улицах.
Но в числе преимуществ главными являются оперативность, компетентность и возможность ссылки на большую часть из этих источников. В большинстве случаев это работники тех или иных служб и ведомств.
Одни благосклонно относятся к журналистам. Многие из них сами заинтересованы в том, чтобы информация появилась на страницах газеты. Другие ни в какую не хотят общаться с прессой. С первыми трудно, потому что многие хотят просто «слить» информацию, со вторыми тяжело, потому что из них хоть что-то, но нужно выудить. В общении со всеми крайне важно уловить эмоции собеседника, настроить его на «волну», воспринимать и то, что он говорит, и то, что чувствует, и то, что недоговаривает.
У каждого журналиста есть «любимые источники» – люди, с которыми налажен контакт. Я попытался свести все эти субъективные рейтинги «самых хороших» в один.
Как оказалось, многие фамилии повторяются. Среди них и представители пресс-служб, и руководители ведомств, которые общаются с журналистами куда охотнее, чем те, кому это положено в соответствии со служебными обязанностями. Здесь некоторые наши чиновники, силовики, коммунальщики, врачи и другие. Их не так уж и много, но их объединяет одно – доступность к информации журналиста, для них это несет социальный смысл, ведь журналист обеспечивает информированность населения, право людей на информацию.
В журналистике есть железное правило: в материале, подготовленном к публикации, должна быть ссылка, как минимум, на два независимых друг от друга источника информации. Правило это не блажь, а гарантия от ошибок, от предвзятости и ангажированности.
Спасибо источникам, что такая возможность есть. Правда, наряду со скрываемой общественно значимой информацией, а то и явной «дезой».

Людмила Светушкова
Без курьезов не обходится
В журналистских кругах в профессиональный праздник принято вспоминать байки, курьезные случаи, которых у работников пера случается немало.
Помню, на заре журналистской карьеры доверили мне вести «криминальную» страничку. Материала для публикаций было предостаточно, город-то у нас криминальный. И вот после выхода в свет очередной статьи прилетает в редакцию разъяренная женщина и требует, чтобы ей предъявили корреспондента, который посмел написать «пакости» о ее брате.
– Да я на вас в суд подам! Ваша журналистка – моя старая знакомая, она просто решила свести со мной личные счеты! – негодовала посетительница.
Я приглашаю ее пройти в кабинет, а дама удивляется: «А Вы, собственно, кто?»
– Вы спрашивали автора материала, это я.
– Я Вас не знаю. Позовите настоящего автора, я хочу посмотреть ей в глаза, – требует женщина.
– Ну смотрите.
– Девушка, я Вас впервые вижу, мне нужны не Вы, а ОНА.
Как выяснилось позже, фамилия персонажа криминальной драмы (которая, кстати, по этическим причинам была изменена) совершенно случайно совпала с фамилией реального орчанина. Совпала и совпала, ведь под материалом черным по белому написано, что имена и фамилии героев изменены, а следовательно, все совпадения случайны. Но по иронии судьбы парень с такой же фамилией оказался замешан в аналогичной криминальной истории. Узнав о том, что в статье изложена не та ситуация, а имя героя вымышленное, посетительница извинилась и удалилась.
Впрочем, и не такое бывает. Нередко журналистам приходится сталкиваться с довольно странными читателями, настойчиво требующими, чтобы о них писали и писали по поводу и без. Помню, как мой коллега, мужчина в годах, прятался за шкафом от такой бабули. Делать это ему приходилось с изрядным постоянством.
Как не улыбнуться, вспоминая подобные ситуации.
Хотя гораздо приятнее вспоминать благодарных читателей, которые обратились в газету как в последнюю инстанцию, а мы помогли им в решении реальных проблем. Ведь благодарность людей для нас, журналистов, высшая награда.

Марина Муромцева
Лучше бы не узнавали
Журналист – человек публичный. Но это не означает, что ему всегда приятно удивлены. Бывает, что не рады вовсе, поскольку принимают за совершенно другого человека.
Несколько раз приходилось бывать с сотрудниками Советского РОВД в рейдах по несанкционированной торговле. Проще говоря, проверяли бабушек-молочниц. Несмотря на то, что я, пожалуй, была единственной среди всех участвующих в рейде без формы, меня старушки запомнили надолго.
Одна из точек продажи молока находится недалеко от редакции. Буквально на следующий день после рейда довелось мне зайти в магазин по соседству. Каково же было мое удивление, когда, едва заметив меня, бабушки схватили сумки с молоком и разбежались в разные стороны! Мало того, менее расторопным товаркам они показывали на меня пальцами и что-то кричали. Окружающие, не вникнув в ситуацию, просто увидели, что старушки в ужасе разбегаются от какой-то девушки. Взгляды, которыми меня провожали прохожие, я не забуду еще долго.
Точно так же и после рейдов по неблагополучным семьям или притонам: когда случайно встречаешь героя репортажа на улице, хочется перейти на другую сторону. Конечно, ничего плохого не происходит, но неприятные впечатления все равно остаются. Лучше бы не узнавали...

Сергей Григорьев
Жизнь в удовольствие
Новогодним вечером пришлось дежурить по редакции. Рутинное дело, требующее большого внимания при вычитке полос, усидчивости и совсем непраздничной трезвости. Но, известно, если день задался с утра, то и вечером все сложится. В то утро в редакционной почте были два письма, одно из которых было адресовано лично мне, второе – корреспонденту Е. Полторак.
Именные письма приходят в редакцию нередко, но на этот раз фамилия отправителя показалась мне незнакомой, поэтому открывал конверт с некоторым любопытством. Автор – одинокий пожилой человек, инвалид-«колясочник». У него характерный рубленый мелкий почерк человека, не привыкшего работать с бумагами. В письме – искренние слова благодарности за нашу работу.
Еще в конверт вложена самодельная открытка, которая, может быть, красноречивее слов говорит о ее создателе. В кусочек картона вложена частичка нерастраченной души. И в данном случае неважно, как сложилась судьба писавшего человека. По тексту видно, что и инвалид может жить ярко, творить сердцем или адреналином.
В нашей профессии то же самое. Даже говорят, что нет такой профессии. Возможно, это правда. У тех, кто приходит в газеты, на телевидение, радио с желанием сделать карьеру, в характере уже заложены потребность самовыразиться, амбиции и обязательно есть любопытствующий взгляд на мир.
Именно любопытство, помноженное на желание сделать жизнь чуточку справедливее, заставляет журналистов тащиться по заданию редакции к «черту на кулички», топтать пыль по стройкам и заводским цехам, лезть на чердаки или в грязные подвалы... А еще общаться с бомжами, спасать тяжелобольных людей или по капле выдавливать из чиновников информацию, по возможности максимально объективную. И потом, не считая времени, корпеть за компьютером, писать, переживая очередную тему как собственную жизнь.
Пока наши читатели смотрят по ТВ боевики или мыльные оперы, переживая чужие драмы, мы живем радостями и бедами незнакомых людей, с которыми соприкоснулись в силу беспокойной профессии.

Юлия Кроличенко
Каков хлеб работника пера
С детства мечтала о творческой профессии. Прилежно осваивая азы хореографии и нотную грамоту в детской школе искусств, грезила о карьере танцовщицы или музыканта, о сцене. К концу школы планы поменялись, а тяга к творчеству осталась.
К тому времени меня заинтересовала журналистика, а одной из любимых телепередач стали новости. Меня восхищала способность корреспондентов оперативно и лаконично сообщать людям о мировых событиях. Больше всего нравились переполненные эмоциями репортажи корреспондента Первого канала Жанны Агалаковой из Франции. Тогда я определилась с выбором будущей профессии и поступила на журфак.
Теория – вещь полезная, однако без практики никуда. Начинала внештатником в ГТРК «Оренбург». Сколько эмоций было, когда мой первый материал о странной пенсионерке-изобретательнице, которая из холодильника сделала инкубатор и выращивала в нем домашнюю птицу, а также переделала старый пылесос в зернодробилку, вышел в радиоэфир!
Потом узнала, что одной из городских газет требуется корреспондент. Редактор предложил испытание: нужно было с ходу написать эссе, посвященное Дню учителя. Написала. А на следующий день сие творение было опубликовано! И меня взяли на работу. Помню, как меня впервые отправили на ответственное задание. Я пришла на совещание предпринимателей без диктофона, ручки и блокнота. Это теперь они у меня в сумке прописались, а тогда я об этом не думала.
– Ты на коленках, что ли, будешь писать? – спрашивали, снисходительно улыбаясь, более опытные коллеги. Кто-то протянул ручку, другие поделились бумагой. Так завязались первые знакомства с журналистами из других изданий и телекомпаний. А материал, хоть и с трудом, я все-таки осилила.
Полгода назад я пришла в «Орскую хронику», в коллектив профессионалов и просто хороших людей. У них мне еще предстоит многому научиться. Но трудности не пугают, ведь моя работа мне по душе. Хотя бывает всякое. То комментарий не дают, то материал, идущий в номер, срывается, то серьезные люди мою персону в силу возраста всерьез воспринимать не хотят. «К черту все!» – иной раз думаешь в конце тяжелого рабочего дня.
Но с утра вновь с радостью торопишься на любимую работу: горишь новым материалом, волнуешься перед очередной встречей и пишешь, пишешь, пишешь...