Сугубо политическая иллюстрация

Сижу в машине. Неподалеку, у подъезда, две девчушки. Примерно второй класс. Огромные, не по росту, рюкзаки-ранцы. Что-то, видимо, не так с домофоном, и светленькая верещит тоненьким голосом, призывая бабушку. Та наконец выходит на балкон. Светленькая просит срочно открыть дверь. Приглушив верещание до минимума, поясняет причину срочности:
– Гузелька сильно хочет в туалет.
Бабушка, задав три-четыре вопроса, обещает вскорости спуститься вниз.
Беленькая чрезвычайно обеспокоена какими-то проблемами с информатикой и сыплет бесконечными вопросами, с трудом выговаривая и спотыкаясь каждый раз на слове «информатика».
Черненькая страдальчески таращит глаза, пританцовывает, приседает, принимается бегать кругами, заглядывает под лестницу, куда может пролезть только кошка. И, конечно, отвечает невпопад.
Я смотрю на эту картинку со стороны, и у меня прямо сердце сжимается от сочувствия и невозможности помочь.
А беленькая сердится, опять и опять терзает подружку вопросами.
Наконец бабка открывает дверь и загораживает дверной проем своими телесами. Черненькая с упорством зверька тычется с разных сторон и, слава Богу, протискивается в дверь.
Через пять минут выходит умиротворенная, никуда не спешащая, тихонько напевает и волочет за собой ранец.
Ровно ту же самую картину мы видим ежедневно.
Доносятся с экрана телевизоров отзвуки политических разборок и межпартийных склок, многомудрые экономические анализы и прогнозы, разноуровневые призывы к тотальной и всяческой модернизации. Морщат сурово лбы государственные мужи и делятся наболевшим с народом.
А народ, отвечая невпопад, мечется в своих проблемах. Зарплата, квартплата, картошка, гречка, старшенькая стала посматривать на мальчиков, младший как раскаленная болванка: что на него ни надень – тут же рассыпается прахом и пеплом. И опять по кругу, и опять.
А дверь все не открывается и не открывается...

В. Витер (пос. ОЗТП).