Категория «чуждый элемент»

(Окончание. Начало в № 108 от 14 июля, № 110 от 19 июля 2011 г., № 108 от 21 июля 2012 г., № 121 от 14 августа)При этом использовался любой повод, который интерпретировался в интересах дела как надо. В 1934-м убили Кирова, возглавлявшего Ленинградскую парторганизацию ВКП(б). Это произошло 1 декабря. А 10 числа появляется докладная записка начальника Орского окротдела НКВД Абакумова и оперуполномоченного СПО Иванова. На проведенных 2 декабря траурных митингах на орских новостройках и в городских организациях рабочие и служащие весть встретили с глубоким возмущением и массовыми требованиями к правительству о суровой расправе с террористами, говорится в документе. В качестве ответа на смерть Кирова на всех без исключения митингах приняты соцобязательства, направленные на дальнейшее поднятие производительности труда, выполнение производственных программ и сплочение вокруг партии под руководством тов. Сталина.
Обещания ударно работать по таким случаям станут традицией, вызывающей крамольную мысль: значит, чем больше враги убьют вождей, тем выше будут в стране экономические темпы.
Дальше в докладной идет самое главное. «Среди же антисоветских и отсталых элементов имели место отдельные проявления, которые сводились к высказыванию сожалений о том, что убили Кирова, а не Сталина и что надо было бы не одного, а больше. Кулак Слепов Николай, находящийся в спецпоселке при МХС («Мясохладстрой». – Прим. авт.), 2 декабря в разговоре с другими спецпереселенцами говорил: «Жалко, что не убили большеголового Сталина, тогда дело, может быть, лучше пошло, скорее бы до дела довели и стали бы жить по-новому».
Конюхи МХС Помощников и Фоменко 2 декабря говорили о беспощадной расправе, которую ждет теперь сотни людей, при этом Помощников заявил: «Надо не одному, а всем коммунистам башки посшибать».
Невольно вызывает удивление, насколько точно и верно некоторые орчане оценивали происходившие в стране события, называя явления своими именами.
Вместе с тем имеют место и попытки извращения действительной классовой сущности убийства тов. Кирова, указывали авторы донесения, в сторону внедрения в сознание масс, что убийство произошло из-за образовавшихся разногласий между руководителями на почве личных счетов. «Шофер ЗВК Филинов 7 декабря, показывая на снимок в газете, где помещен Киров с другими товарищами, сказал присутствующим при этом: «Наверное, они же и убили его, а свалили на Николаева. Ведь Киров стоял за крестьянство, поэтому его и ухлопали. Теперь же начали расстреливать невинных людей без всякого суда». 2 декабря в рабочем бараке № 513 Крекингстроя рабочие Мамаев и Зайцев говорили: партия после смерти Ленина пошла по неверному пути, коллективизацию надо было проводить спустя 10 – 15 лет, в партии теперь опять что-то происходит. Школьная работница Томина М. Т.: убили одного Кирова, а за него погибло 75 человек, я не верю, что все они виноваты, расстреляны, безусловно, и совершенно невиновные».
Разумеется, такого рода сведения не могли остаться без последствий. Их изложение заканчивается припиской: «Наши мероприятия: на всех указанных выше лиц, проявляющих террористические тенденции, подбираются конкретные факты антисоветской деятельности для изъятия их».
Карательные органы добросовестно отрабатывали свой хлеб, следуя циркулярам из центра. Не теряли бдительности и партийные. В качестве примера уместно привести список классово чуждых элементов, работавших на строительстве крекингзавода и водоканалстроя, направленный в адрес секретаря горкома ВКП(б) Золотова и уполнаркомтяжпрома Франкфурта. Такое название носит листок бумаги с целым рядом фамилий. Среди них Арбатский Владимир Владимирович – инженер по технике безопасности, в прошлом эсер, отбыл 3 года адмссылки на Соловках за антисоветскую деятельность;
Анферов Родион Наумович – техник-монтажник, отец коего имел кожзавод, лишен избирательных прав, раскулачен;
Беспалов Александр Иванович – экономист. Отбыл наказание за антисоветскую деятельность на Беломорстрое;
Герандли Иван Иванович – чертежник-конструктор. Адмссыльный за антисоветскую деятельность, сын генерала в отставке, служил в белой армии после неоконченного курса кадетского корпуса;
Евдокимов Алексей Алексеевич – бухгалтер конторы. В прошлом земский начальник и член окружного суда;
Маляровский Павел Петрович – экономист, сын попа.
На Крекингстрое насчитывалось около 30 «чуждых элементов».
На Водоканалстрое – 6. Среди них Травков Сергей Филиппович – счетовод с 1918-го по 1920 год. Был в белой армии у Дутова рядовым по мобилизации (со слов). С 1921 г. сидел в концлагере, не окончил Чистопольскую школу прапорщиков. До 1923 г. был лишен избирательных прав, но потом восстановлен. Брат Михаил Филиппович сейчас живет в Ташкенте.
Яковлев Владимир Васильевич – 1902 года рождения, старший бухгалтер, за попытку переправиться в Эстонию из Пскова в 1931 г. был выслан в Иркутск на 3 года, сейчас вернулся в Орск.
Люди с запятнанной по тем меркам репутацией чувствовали свою обреченность и все же пытались выжить. А пятном могло стать даже собственное происхождение. Родился дворянином – виноват. Петр Георгиевич Фитингоф в марте 1935 года был выслал НКВД из Ленинграда в Оренбург, откуда отправлен в Орск и оказался слесарем «Мясохладстроя».
Он окончил юридический факультет Петербургского университета в 1905-м. До 1910-го числился кандидатом на судебные должности при Петербургском окружном суде. Стал мировым судьей, затем делопроизводителем в Министерстве юстиции. После революции работал в РКИ водного транспорта, счетоводом в тресте «Ленинградодежда» и в ряде других мест по направлениям биржи труда. Как бывший барон снят с учета и лишен избирательных прав. После жалобы во ВЦИК восстановлен. Последние 5 лет – слесарь в лабораториях Академии наук. Однако органы вновь внесли его в черный список.
В своем обращении к местной власти П. Фитингоф подчеркивает: «Недвижимой собственности и капитала не имел, отец умер, когда мне было 3 года. Будучи гимназистом и студентом, подрабатывал уроками. Прошу о восстановлении в избирательных правах и снятии высылки ввиду крайне тяжелых по возрасту и болезни (грудная жаба) жизненных и климатических условий». Ему тогда было 59 лет, адрес места жительства – рабочий поселок, стандартный дом № 2.