Мы часто пишем о людях разных профессий, о тех, без кого механизмы привычной жизни стали бы работать с перебоями. А вот публикацию о журналистских буднях редко увидишь: «яканье» – это дурной тон. Но, надеемся, в канун праздника, Дня российской печати, наш уважаемый читатель не воспримет то, что здесь написано, как самолюбование и бахвальство. Тем более что в этом году «Орская хроника» отмечает 95-летие. Ни одна газета области с этим не поспорит. Возраст солидный, при том что работают сегодня у нас молодые и талантливые журналисты.
«Журналист должен быть сытым!»

Если одни уверены, что журналистам доплачивают за то, чтобы они писали нужные статьи, то другие пытаются их всячески накормить. Причем в большинстве своем совершенно искренне и бескорыстно. Почему? А это уже вопрос к вам, дорогие наши читатели.


Помнится, один бывший градоначальник любил повторять: «Журналист должен быть сытым!» За сегодняшними первыми лицами города подобные высказывания замечены не были. То ли представители СМИ стали выглядеть намного справнее, то ли голодные журналисты им больше по душе. Сие неизвестно. А вот читатели, видимо, совершенно иного мнения.
Буквально перед Новым годом, например, нам всей редакцией довелось насладиться горячими ароматными блинами, испеченными одной из героинь будущей статьи. Причем никакие доводы по поводу занятости журналиста пожилая женщина, к которой наши сотрудники пришли, чтобы взять интервью, казалось, даже не слышала.
– Знаю я, как вы весь день бегаете, даже поесть по-человечески некогда, – резюмировала бабушка.
В итоге уйти от нее удалось только с тарелкой блинов.
Про сладости, которыми заботливые читатели угощают журналистов, и говорить не приходится. Иные, особо сердобольные и благодарные, несут пироги, конфеты и даже торты прямо в редакцию. Вроде и отказать неудобно, от чистого сердца несут, не хочется человека обидеть. И в то же время вспоминаешь высказывания отдельных личностей по поводу продажности журналистов, и кошки на душе скребут. Хотя несет угощения кто? Да те же бабушки, которым после звонка из редакции коммунальщики крышу отремонтировали или отопление наконец-то дали.
Конфеты и шоколад – это еще ничего, а вот однажды наш читатель умудрился одного из журналистов уткой угостить. Пришел и оставил на вахте, попросив передать такому-то сотруднику. Теперь представьте удивление всех редакционных работников, когда этот самый журналист (а если быть точной, то девушка) вынул из пакета неощипанную дичь. К счастью, в «ОХ» есть свои охотники, поэтому данным презентом девушка поделилась с коллегой, который сумел утку не только ощипать, разделать, но и правильно приготовить.
Спасибо вам, уважаемые наши читатели, за то, что так о нас беспокоитесь. Но лучшим подарком для журналистов, и не только в день печати, будут не пироги и сладости, а ваше внимание к нашим статьям. Читайте нас с удовольствием, а уж мы постараемся сделать все, чтобы вы это удовольствие от прочтения получили.

Олеся Покарюк, обозреватель


Жизнь под прессой

В ежедневных изданиях у журналистов всегда очень насыщенный рабочий график. Большую часть жизни журналист проводит на работе, а дома лишь ночует и отсыпается в выходные. Напряженный образ жизни, масса причин для стресса...

Однажды мы писали материал о фирме, у которой появились проблемы с законом. Версия представителей закона у нас имелась, и хотелось бы услышать мнение руководства фирмы. С трудом удалось найти телефон самого главного. В надежде на комментарий я позвонил и изложил ситуацию. Учредитель компании лаконично отметил: «Мне пох...» – и положил трубку. Похохатывая мы с коллегой дословно воспроизвели сказанное. Комментарий, конечно, вычеркнули. Из-за чего материал потерял объективность. Среди представителей власти и бизнеса немало людей, которые в рабочем режиме широко используют просторечные выражения, обогащенные сложными лексическими конструкциями. Они запросто затмят ясную мысль, выраженную предельно кратко безвестной старушкой, звонящей в редакцию: «Зима на дворе, тепла нету, деньги где, воруют гады!»
Доводилось однажды говорить с одним начальником. На диктофон. Когда я расшифровывал его интервью дословно – пришел в ужас. Если бы это интервью поставить в «чистом виде» в газету, начальника по всем законам человечности должны были на следующий день, минимум, уволить. Ибо из текста следовало, что он, в общем-то, идиот. Провести эксперимент даже ради человечности мне никто не дал. Задание было поздравить с назначением. Но текст первоначальной расшифровки и запись беседы бережно хранятся для потомков.
Или вот. Один из руководителей правоохранительных органов дал мне живое и интересное интервью, которое я с чистой совестью отправил ему же на сверку. Финальный вариант пришел мне на почту через месяц (ровно столько ушло на то, чтобы напряженно поработать над текстом нашей беседы), и в нем не осталось ни одного прежнего слова. Таинственное существо задавало бессмысленные вопросы, а в ответ получало дословные цитаты из федеральных законов с использованием могучих и емких формулировок типа «в соответствии с п. 5 ст. 33 ФЗ РФ № 458 от...».
Когда я это читал, то плакал, смеялся и матерился одновременно. Удивительное было действо. Красивое и драматичное.
Бормотание интервьюируемого после обработки преданными помощниками становится монументальным монологом, не имеющим вообще ничего общего с первоначальной записью и личностью конкретного человека.
Читатели получают ложное представление. А виноваты во всем, конечно, журналисты. Вот оно, противоречие между принадлежностью к «свободной профессии» и необходимостью работать. Так что ухожу снимать стресс...

Александр Карандеев, обозреватель


Цыпленок и ястреб

Пресса утратила свои пропагандистские функции, стала свободнее и в политическом, и в идеологическом смыслах и превратилась, естественно, в нерв, который связывает государство и общество. В. Старков, будучи главным редактором газеты «Аргументы и Факты», полагал: «Пресса должна заниматься грязной политикой, теневой экономикой, коррупцией и все это грязное белье выносить на всеобщее обозрение, старясь отмыть добела. Как раз СМИ возьмутся за большую государственную стирку».

Не тяжела ли шапка Мономаха для журналистов? А что тогда делать фискальным органам, обязанности которых и перечислил Старков?
Журналист в Москве и пишущий в провинции – два разных пера и мировоззрения. Пример из собственной практики. Лет пять назад обратилась к нам жительница дома по улице Краматорской:
– На первом этаже дома уже есть магазин, хотят предприниматели еще один открыть. А как они перестраивают, никто не знает, но полы у нас шатаются, когда идет трамвай. Мебель перекосилась.
Я кликнула Ксюшу Назарову, слушательницу школы «Репортер» (сейчас она директор первого канала ОРТ в одном из городов-миллионников): возьмись-ка за тему. И пошла моя Ксения по людям. Они говорили в один голос, возмущаясь бездействием тогдашних властей. Вышла публикация, и вдруг нас с Ксенией вызывает советник главы города. Едем с ней как на плаху, чего хорошего-то ждать? Он выстроил беседу психологически: «Я был в том доме, все жители отказались от своих слов, и с журналистами они не говорили». Но обещал-таки исправить ситуацию.
Мы вышли из кабинета раздавленными, как цыплята, нам прямо под дых нанесли такой удар, и кто? Не власть, а жители, за которых мы заступились в поисках правды. Как работать журналистом, как можно топтать юного репортера, который еще учится в школе и с восторгом мечтает о будущей профессии? А меня, матерого «волка», выходит, тоже кинули? Разобиделись мы с ней, но вечером я не выдержала и позвонила в дом на Краматорскую: «Действительно, были из администрации, мы им повторили все, что вам рассказали, и ни от одного своего словечка никто не отказался. Нам пообещали сделать ремонт». И сделали.
Тогда для чего был этот психологический прессинг? Чтобы отучить писать о недостатках и проблемах? Хотя по закону о СМИ свобода слова – это конституционное право народа получать правдивую информацию и возможность высказать свою точку зрения, а свобода слова журналиста – право иметь доступ ко всем событиям, источникам информации. На деле каждое СМИ знает свое место: если оно дотируется властью, государством, предпринимателем – оно и поет с этого голоса. Если само пытается зарабатывать, не зависеть от толстых кошельков, то становится более правдивым, независимым изданием. «Дай вам волю, – открыто высказываются недовольные смелостью газетных публикаций, – и вы превратитесь в умелые дудки, под которые пляшет общественное мнение». А что такое нынче общественное мнение, как не состояние массового сознания, не вторая совесть, не здравый смысл? Общественное мнение, подметил еще Наполеон, щадит ястреба, но карает цыпленка.
Поэтому в Орске, городе, который славится сильными журналистскими кадрами (например, выпускники школы «Репортер» нарасхват – на НТВ прямо из университета пригласили Ольгу Иванюк, на первом канале ОРТ работает Елена Третьяк, в Москве успешно продвигается по служебной лестнице Катя Жарова, в городские сайты влились наши ученики Анна Вандыш, Нюша Золотова, Михаил Широков), давно произошла трансформация: газеты, сайты, телевидение перешли на информацию «без журналистского голоса», то есть она выплескивается, печатается и подается без комментариев. Так удобно. И все понятно между строк. Правда, в основе журналистской работы лежит талант, тут как в вокальном искусстве: нет голоса – нет песни. Но ни цыпленку, ни ястребу эти песни не нужны.

Татьяна Алова, руководитель школы «Репортер» при «Орской хронике»


На испуг нас не возьмешь...

Когда я 26 лет назад пришла в редакцию, начинала в отделе писем под руководством легенды «Орского рабочего», а потом и «Хроники» Вадима Семеновича Прицкера. Бывало, накропаешь статью, можно сказать, родишь в творческих муках, довольный такой – неплохо, вроде бы, получилось. Отдашь начальнику на правку и... Даже не успеваешь следить за тем, как он ее кромсает. Целыми кусками вычеркивает, приговаривая: «Лучшая правка материала – по диагонали».

Те, кто послабее, от такого «рукоприкладства» даже рыдали, пытаясь отстоять очередной абзац: «Вадим Семенович, но ведь это так важно...»
Я относилась к этому более спокойно, полностью полагаясь на его богатейший журналистский и жизненный опыт. В итоге благодаря в том числе и моему учителю из меня, по словам коллег и читателей, которые часто звонили и говорили: «Нам очень нравятся ваши статьи», получился неплохой журналист.
В те далекие времена мы работали без диктофонов, полностью полагаясь на свою память. Этот опыт однажды, когда диктофоны уже были у каждого журналиста «ОХ», меня здорово выручил. Пошла я на интервью с Александром Александровичем Измайловым, тогда первым заместителем главы города. Договорились, что он расскажет о том, что было сделано в городе за прошедший год и какие задачи стоят на год очередной. Сами понимаете, без большого числа цифр не обойтись. Посидели, поговорили, распрощались.
Прихожу на работу, включаю диктофон... Елки-палки... Пленка еле крутится, и ни звука. Меня то в жар, то в холод бросает. Что делать? Звоню Измайлову: так, мол, и так, диктофон подвел. А он мне в ответ: «Ты предлагаешь мне по новой все рассказывать?» «Нет, – отвечаю, – я по памяти напишу, Вы только внимательнее цифры проверьте...»
Приезжаю к нему, подаю материал. Он прочитал и говорит: «Молодец, все правильно, и ни в одной цифре не ошиблась».
А еще был случай – хоть стой, хоть падай. Готовила материал с Владимиром Владимировичем Васькиным в его бытность генеральным директором МПО ЖКХ. Написала, отвезла на сверку. Материал идет в номер. Звоню с утра, спрашиваю: прочитали? А он в ответ: «Татьяна Николаевна, а Вы слышали, что меня с должности снимают?»
Немая сцена в «Ревизоре» – ничто по сравнению с моим тогдашним состоянием.
Пауза затянулась, я в ужасе и не знаю, что говорить – соболезновать по поводу его положения: как так, почему? Или хвататься за валерьянку и срочно что-то писать взамен...
И тут слышу в трубку: «Татьяна Николаевна, с 1 апреля Вас!»

Татьяна Беркут, выпускающий редактор

Не туда попала

Волей судьбы профессия журналиста стала одной из тех, что богаты на курьезные случаи и нештатные ситуации. С одной из таких я столкнулась в самом начале своей трудовой деятельности, когда еще была внештатным корреспондентом «ОХ».

Решила написать материал в преддверии Дня пожилых людей. Долго не могла найти героя и вот наконец узнала о чете Сазоновых. Уникальность семьи, а точнее, династии была в том, что общий трудовой стаж на одном из орских заводов у всех членов семьи составлял двести лет.
О встрече договорилась по телефону с бабушкой. Адрес привел в одну из четырехэтажек по проспекту Мира. Подойдя к подъезду, позвонила в домофон. Ответил супруг моей вчерашней собеседницы и пригласил войти. Поднимаюсь по лестнице, держа в голове номер квартиры, но, к сожалению, не обнаруживаю номеров ни на одной из дверей. И тут на третьем этаже вижу приоткрытую дверь и выглядывающего из-за нее дедушку. Обрадовавшись, что нашла тех, кого искала, подхожу с вопросом: «Вы меня ждете?» Дед одобрительно кивает и впускает меня в квартиру.
Прохожу на кухню. Хозяин предлагает чай, интересуется, не устала ли я бегать туда-сюда по рабочим делам. Я вежливо отказываюсь от чая и предлагаю сразу приступить к делу.
– Где же Ваша бабушка? – интересуюсь я. – Зовите ее, будем беседовать!
Дедуля изменился в лице и заявил:
– Так уж пять лет, как на кладбище ее отвез!
Теперь в лице изменилась я:
– Как на кладбище?! Я же только вчера с ней по телефону разговаривала!
– Да это вам показалось. Мне тоже часто чудится, что она со мной разговаривает, – печально покачал головой пенсионер.
Тут уж мне стало совсем ничего не понятно и страшно. Я медленно встаю со стула и думаю, как бы побыстрее отсюда убежать (а вдруг мой собеседник душевнобольной). Но все же останавливаюсь, собираюсь с духом и пытаюсь разобраться: ничего мы с дедом не перепутали? Через пять минут я уже не боялась, а смеялась!
Оказалось, что те люди, которые мне нужны, живут этажом выше. А пенсионер, к которому я попала по ошибке, не обнаружив номера квартиры на двери, с самого утра выглядывал почтальонку с пенсией. И принял меня за нее. Вот такое непридуманное совпадение.
С героями своего материала я, конечно, встретилась и написала статью. А смешной и чуть жуткий случай помню и по сей день.

Анна Леушина, корреспондент

Командировка в широкую степь

В Актюбинской области, когда только обустраивалось новое нефтегазовое месторождение, специалисты из Оренбурга строили часть нефтепроводов и подкачивающие подстанции. Зимой нам надо было добираться километров за двадцать от строительного городка на место, где работали монтажники, чтобы сделать фотографии передовиков производства и собрать материалы для очерков в многотиражную газету строителей.

Когда, отработав, возвращались в городок, в степи увидели мышкующую степную лису. Начальник участка, человек с неуемной энергией, загорелся идеей показать гостю зимнюю охоту на местную лисицу-корсака.
Ехали к лисе по большому полукругу, постепенно приближаясь на расстояние выстрела. Зверь видел машину и неспешно отходил в сторону, продолжая вынюхивать в снегу мышей.
Уже достали из-под сиденья ружье, зарядили. Подняли у автомобиля переднее стекло (армейский вариант), через него охотник приготовился к стрельбе. И оставалось приблизиться к лисе метров на двадцать. Машина потихоньку двигалась, выезжая на небольшой бугорок, потом внезапно осела на все четыре колеса. Корсак, испуганный неожиданным движением автомобиля, отбежал подальше и сел, с интересом рассматривая происходящее.
Кода мы выбрались из машины и оценили ситуацию, оказалось, что огромный вездеход провалился в мокрый снег, утрамбовал его, а колеса не достают до твердого основания. Машина лежит на раме в степной балке, занесенной снегом.
Чтобы не вызывать насмешек подчиненных по поводу неудачной охоты, руководитель принимает решение не вызывать технику на помощь, а откапываться самим.
Копали, лежа на мокром снегу, по очереди, лопатами отгребали кусочки спрессованных снежинок. Неожиданными особенностями охоты на корсака мы наслаждались больше двух часов. Когда машина опустилась на замороженный грунт и, пробивая капотом сугробы, немного двинулась вперед, одежду, мокрую от пота, можно было выжимать. Полушубки тоже изрядно промокли от лежачей работы.
Начальник участка только через полгода, уже осенью, во время другой командировки сумел доказать, что он не лыком шит. После успешных испытаний участка нефтепровода повез показывать змеиную горку. Такого количества гадов в одном месте я не видел никогда. И из легковушки на дорогу выходить не стал. От десятка сантиметров до метра сотни тварей грелись в лучах осеннего солнца перед зимней спячкой. При приближении автомобиля неохотно отползали на обочину.

Сергей Григорьев, обозреватель

О том, как меня «купили»

Мне уже не раз льстили комплиментом: «Скажите, а сколько Вам за эту статью заплатили?» Однажды побаловало коммунальное начальство. После выхода материала о погорельцах, которым многое обещали, но практически ничего не сделали, власти из ЖКХ решили, что правда в газете о беде простого орчанина написана уж точно за плату.

– Только не надо нас переубеждать, – хитро заметило начальство. – Мы-то все прекрасно знаем – статья платная, вот и весь разговор.
Погоревав о своей незаслуженной репутации, я задумалась: а кто мог мне заплатить? Вывод напрашивался только один: сами погорельцы...
Еще раз меня окрестили «купленной» после серии статей, поводом к которым послужили открытые письма анестезиологов. Слава Богу, такие мысли пришли в голову не самим врачам-реаниматологам. Дилемма осталась той же: кто должен был хотя бы потенциально мне заплатить? Неужели те, которые хотели, чтобы им самим больше платили? И почему они должны были «подкупить» именно журналиста?
Еще в моей работе очень развлекает подозрительность работников детских садов. Мне довелось вести постоянную рубрику о детях для родителей, поэтому контактировать с дошкольными учреждениями приходится часто. Как правило, заведующие и воспитатели никогда не отказываются, чтобы об утреннике, празднике или достижениях педагогов написали в газете. Они, напротив, всегда очень довольны. Но случай, произошедший более полугода назад, вновь поставил меня в положение агента – разоблачителя дошкольных тайн.
Договариваюсь о встрече с заведующей одним из детсадов, чтобы поговорить о намечающемся празднике. Прихожу. Во дворе – шарики, музыка, веселье. Звоню в дверь, выходит заведующая и грозным голосом говорит, что она звонила в Управление образования и там ей сказали корреспондента на праздник... не пускать! Пожимаю плечами и иду в более гостеприимный детсад. А заведующая утерла пот со лба и с облегчением закрыла за мной дверь. Смех, как говорится, и грех.
А напоследок я все же расскажу, как меня «купили». Это было в прошлый День российской печати. По заданию редактора мы ходили по орским предприятиям, чтобы договориться о серии публикаций о производстве и новинках продукции. Так вот, в кондитерском цехе «Двин» информацию предоставили в натуральном виде – подарили огромный торт. Просто так, в честь праздника.

Юлия Замятина, корреспондент

«Перлы» журналистского пера

За пределами газетных полос остается многое, что мы называем редакционной кухней. Это не для читателя, а, как говорится, для внутреннего пользования. В том числе и «корзина», куда отправляются журналистские ляпы – фразы из статей, рекламных материалов, прочитав которые не улыбнуться просто невозможно.
Сегодня мы приглашаем читателей заглянуть на нашу «кухню», где вытащим кое-что из «корзины». Надеемся, вы улыбнетесь вместе с нами.

Из статей под рубрикой «На житейских перекрестках». «Его жизнь не задалась – он рано умер». «Она встретила Вадима Евгеньевича и тут же, не мешкая, родила сына».
Из интервью с милиционером. «Вора посадили. В тюрьме он, видимо, понял, что на воле лучше».
Из зарисовки о враче. «Ее отец прошел всю войну, можно сказать, проскакал на коне».
Из афиши «ОХ». «Приходите в цирк. Вас ждут не только клоуны, но и девушки, жонглирующие ногами». «В среду в 22 часа мужчин с большим достоинством ждут на веселой вечеринке».
Из рубрики «Из зала суда». «Страшно выйти на улицу: нет-нет да и блеснет кое-где дуло киллера».
Из материала. «Возможно, в октябре в наш город прилетит первая ласточка из большой стаи научных работников и рядовых педагогов России».
Из заметки. «Телефоны руководителей настойчиво не отвечают на звонки».
Заголовок заметки, приуроченной к Татьяниному дню. «Татьянин позыв».
Из заметки о воровстве на кладбищах. «90 гектаров покрыть охраной практически невозможно».
Из рубрики «ГОЧС сообщает». «3 апреля на ул. Перегонной обнаружен труп мужчины, который, по словам соседей, вторые сутки не выходил из дома».
Из рубрики «Пресс-служба ЦГСЭН сообщает». «Повсеместно нарушается санитарный режим: продавцы работают без одежды».
Из рубрики «Из зала суда». «Саше учиться нравилось. Хотя он практически не учился».
Заголовок информации об обеспечении школ спортинвентарем. «Мат – в каждую школу».
Из рекламной статьи. «В ресторане подают свежевыжатые фрукты».
Из информации. «В городе полным ходом идет подготовка коммунальщиков к зиме».
Из рекламной статьи о птицефабрике. «Черномырдин гордится яйцами своих земляков».
Из информации. «Глава города не доволен работой служб, призванных украсить город к Новому году. На призыв городских властей плохо реагируют автомобильные стоянки».