Кто призреет беспризорных?

Ситуация с подростками-бродяжками уже давно стала для нас обыденностью, а малолетние попрошайки - частью городского пейзажа. Нерешенная проблема настолько застоялась, что из разряда острых перешла в повседневную. Однако не возвращаться к данной теме невозможно, потому что за ней стоят судьбы сотен людей.«По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее: я ночевал 7 июля в подъезде дома по улице Запорожской. Живу я сейчас один. Родители уехали, а меня в Тамбов не взяли. Родители у меня пьяницы. Первый класс я закончил в школе № 1, второй - в школе № 36, в третий класс я уже не ходил. Живу один больше года. Деньги зарабатываю в барах, я там танцую, мне платят деньги.
С моих слов записано верно. Мною прочитано...».
А ниже - фамилия неровным детским почерком. Прописью. Хотя в подавляющем большинстве постоянные «клиенты» подразделения по делам несовершеннолетних ставят подпись под объяснительными печатными буквами.
Детская ручонка, подписывая, чуть вздрагивает, детский ум не может осознать совсем недетские слова «по существу заданных мне вопросов...». И своего проступка тоже.
«А что такого? - казалось, говорят озорные глаза. – Ну, побирался. Подумаешь! Ну, живу на улице - не велика беда! Мне хорошо, и все тут!».
Таких малолетних преступников и правонарушителей, поставленных на учет, за последнее полугодие в городе - 539. 20 из них не имеют родителей, а трое - даже попечителей и опекунов. Кроме того, на учете стоят 279 родителей, из них у 188 чести числиться в подразделении удостоены и дети!
Месяц назад инспекторы РОВД Октябрьского района подобрали на помойке двоих детей 5-6 лет. Как и полагается, ребят отправили в инфекционную больницу, где оформили как «неустановленных»: они совершенно ничего не могли о себе рассказать. И только через несколько дней заявилась мать с просьбой найти детей. Худенькая, миловидная женщина на все упреки отвечала тихими обещаниями, что «это в последний раз» и обильными слезами. В искреннем раскаянии она могла убедить кого угодно, только не инспекторов, которые выслушивают ее заверения по крайней мере раз в месяц и всегда повторяется одно и то же. Казалось бы, зачем ей эта обуза? Так ведь на детей ежемесячно начисляются пособия, что для неработающей мамаши является основным источником дохода.
Был и такой пример, когда мать отправляла детишек по соседям за подачками: кто луком поделится, кто маслом постным, из чего затем готовилась похлебка для «хахалей».
Общеизвестно, что выброшенными на улицу обычно оказываются дети из неблагополучных многодетных семей.
- А что дома делать? - глядя исподлобья, удивляется мальчуган.
Действительно, ребята и представить не о состоянии, что в семье могут быть тепло и уют. Ведь та домашняя жизнь, которую они знают, любви к семейному очагу не вызывает. Например, в Казачьем поселке, в покосившемся домике по ул. Яблочной, за полуразрушенным забором обитают супруги Сибаевы с двумя детьми. Даже не верится, что когда-то они жили в достатке. С того времени, как глава семьи Радик ушел на пенсию по инвалидности, прошло чуть более трех лет, а как все изменилось... С 1999 года младшая дочка Катя живет в «Ростке», а двух других детей старший участковый В. Агейкин отыскал на «солдатской» горе неподалеку от Казачьего, где в «подземелье» они устроили себе прибежище.
Около полудня, когда мы с сотрудниками подразделения по делам несовершеннолетних М. Ходаковой и Э. Волобоевой в сопровождении Агейкина наведались на Яблочную, в доме царила тишина. Радик водил намыленным помазком по лицу, один из «товарищей по бутылке» ловил мух, другой посапывал у него в ногах. В соседней комнате на голом матраце спал мальчик лет семи - сын хозяина - Руслан.
- А где Люда? - спрашивают инспекторы о старшей дочери, переступая через пьянчужку.
- На отработке в школе.
На удивление всему поселку 13-летняя Люда учится на «отлично», не пропускает ни одного школьного мероприятия.
- Всегда бы она оставалась такой умницей, - надеется Волобоева.
Тем временем участковый, указывая на выползшую из-под дивана крысу, грозно спрашивает:
- А это здесь для чего?
- Да она декоративная! - улыбается Радик. - Уже десять крысят приплоду дала. Буду на них деньги делать: по 70 рублей продавать.
Однако стоило ему на мгновение зазеваться, крыса шустро уволокла помазок в нору.
Оценив ситуацию, милиционеры решают забрать ребенка в больницу, а затем на некоторое время в «Росток». Услышав название центра реабилитации, мальчик с криками соскакивает с матраса:
- Папа! Не отдавай меня!!
Однако потом его удается уговорить, пообещав, что в «Ростке» он встретится с дворовым товарищем Васькой. Отец, дав слово забрать сына как только наведет в доме порядок, даже не проводил его до милицейской машины.
Еще тяжелее ситуация в семье Митрофановых. Углы двух комнат в общежитии до потолка завалены тряпьем, о стоящем здесь запахе вспоминать не хочется. 13-летняя Маша вяжет, сидя на кровати подле младшего брата Ванюши. С первого взгляда можно определить, что у мальчика церебральный паралич: он с трудом держит в руках игрушки и еле-еле выговаривает слово «мама». Увидев нас, ребенок заулыбался и замахал руками.
Из-за слабого здоровья детей не берут ни в одну орскую школу. А о быте семьи соседи рассказывают жуткие вещи: мать по вечерам варит потроха, якобы собранные на помойках, а при острой нужде возит сына-инвалида к храму побираться.
О сложившейся ситуации знают работники органов опеки, но лишить родительских прав легко, а вот куда потом детей определять? Маша вышла из того возраста, когда ее можно было бы поместить в орский детский дом. В Гае существует интернат для инвалидов, куда можно было бы определить Ваню, но атмосфера, царящая там, настолько губительна для детей, что неизвестно, что гуманнее: поселить ребенка в Гае или оставить с никчемными родителями.
Еще один аспект нельзя оставить без внимания: на Машу и Ваню Митрофановых не оформлены детские пособия. Такая же ситуация со всеми неприкаянными детьми. Например, ребятам, живущим в детском доме, «на книжку» ежемесячно начисляется пособие, так что к 18-ти годам они обладают некоторым капиталом. А беспризорные даже этих крох не получат.
«...Я ушла из дома, потому что не хочу жить с мачехой. Она пьет, нигде не работает, иногда обижает меня. Я поехала к бабушке. Около недели жила у нее. Потом я с ней поругалась и уехала к тете Оле. У нее я жила около двух дней. Все остальное время я ночевала на улице, попрошайничала. А потом позвонила в милицию, чтобы меня забрали...».
Но не думайте, что этой проблемы могут избежать дети из благополучных семей. От улицы никто не застрахован. Либо в семье наступает разлад из-за того, что мать болеет, а отец, видный еще молодой мужчина, начинает погуливать на стороне. Либо супруги не могут и дня прожить без ссоры. Чтобы «свести» родителей, помирить их, ребенок и ударяется в бега.
Сказаться могут и родовая травма, психические расстройства. Но «рецепт» от побегов всегда один - быть более внимательным к своему ребенку.
А то ведь получается, что чужих дядь и теть любят больше. К ним тянутся, перед ними раскрывают детские души. Часто такими родными «чужими» выступают инспекторы. Беспризорные улыбаются им при встрече, обращаются за советом. Готовы даже угостить последней «мороженкой»!
- Дети-то хорошие, - говорит начальник подразделения по делам несовершеннолетних Октябрьского РОВД Марина Викторовна Сотникова. - Добрые... Один беспризорный привел к нам за руку совсем кроху, новичка, который побирался на улице. Этот попрошайка выглядел таким несчастным, что 11-летний ребенок его пожалел и судьбою обеспокоился: как бы кто не обидел.
«Хорошие-то хорошие, - усмехнется кто-то, - когда спят зубами к стенке». Не спорим, правонарушения в среде беспризорных часты. Особенно мелкое хулиганство, попрошайничество, злоупотребление алкоголем и токсикомания. А какой пример они видят?
«...Я родилась в городе Орске. Моя мама в настоящее время находится в местах лишения свободы за совершение кражи. Отец злоупотребляет спиртными напитками, не работает...».
И опять мы вернулись к исходной точке. Многие родители благополучно забывают о свои детях, и те находят двери подъезда закрытыми.
«...Мы с Димой поехали на площадь Шевченко в бар «Саша», который находится в сквере. Там мы попрошайничали, но нас выгнали оттуда. Около 24 часов мы поехали ко мне домой, но дверь никто не открыл (у нас на подъезде стоит железная дверь). Мы кричали, но никто не вышел. И мы вернулись обратно на площадь Шевченко в бар «Саша». Примерно в час ночи мы пошли в подъезд по улице Краматорской, 42, там мы легли спать на площадке. А утром нас забрала милиция...».
Из-за таких вот ночевок почти все беспризорники страдают энурезом, поэтому школу обходят за версту. К тому же, как правило, они плохо одеты. Над ними смеются. Еще и учителя зачастую обделены элементарным чувством такта и могут потребовать у такого ребенка деньги на подарок.
- Дети из неблагополучных семей остро чувствуют неравенство, - делится наблюдениями Марина Викторовна. - Даже бесплатные кружки и секции они из-за этого игнорируют. Одного мальчишку, кстати, очень способного, инспектор за руку привела в кружок, где ребят учили выжигать по дереву. Но через неделю он перестал посещать его. Потом выяснилось, что руководитель кружка предложил ребятам организовать чаепитие. И мальчишка не нашел другого выхода, кроме как уйти. «Что же к нам не зашел? - спрашиваем его. - Мы бы тебе хоть печенья дали». Но он молчит. Гордый.
Именно поэтому, по словам Сотниковой, детям необходим интернат, где они были бы равными среди равных. Открытое заведение «Росток» возложенных на него надежд не оправдывает. Приют-то он дает, а с образованием накладочка выходит. Да и в распахнутые настежь двери центра дети не спешат. Наоборот, стараются побыстрее “сделать оттуда ноги”.
«...Я ушел из «Ростка» самовольно по собственному желанию...» - пишет в объяснительной 11-летний Костя. И таких, как он, немало.
- Ребята не видят перспективы, - считает Марина Викторовна. - Они привыкли «кормиться» подаянием. Зачем им учиться?
Взывать к родительскому благоразумию... Какие тут нужно подобрать слова, если и кровные инстинкты завалены хламом, накопленным в процессе многолетнего ковыряния в своих якобы взрослых проблемах? О как будто искусственно создаваемых бюрократических проволочках тоже говорилось немало. А пока дети могут рассказать о своей страшной жизни лишь в объяснительной записке: «21 февраля я хотел идти в школу. Но мой брат Вова сказал: «Будь дома, я скоро приду». А сам ушел на сутки. Я пошел гулять. В подъезде дома (какого, я не знаю) меня позвал батюшка и накормил меня. Домой я боялся идти из-за брата...».

Фото Григория Горбунова
(Фамилии героев изменены).
Надежда БАЯНДИНА.