Совершать паломнические поездки в монастыри – древняя христианская традиция. Когда-то целые толпы богомольцев тянулись из всех уголков России к святым обителям… В советские годы эта традиция по понятным причинам прервалась, но теперь она снова возрождается. В нынешнем выпуске «Преображения» мы публикуем рассказ корреспондента «ОХ», во время Великого поста посетившего один из монастырей Оренбуржья. Это рассказ не о духовной жизни обители, а, скорее, о ее внешнем, бытовом устройстве.
Вдали от мирской суеты

Свято-Андреевский мужской монастырь располагается в деревеньке Андреевке, Саракташского района. На въезде в село паломников встречает небольшой, но удивительно красивый храм. Возведенные из глазурованного, глянцевитого кирпича, его стены отражают солнечный свет, и при восходе или закате они как будто светятся. Через дорогу от храма – двухэтажное бревенчатое здание. Это братский корпус, в котором живут насельники, то есть обитатели монастыря…

История
Храм во имя Архистратига Михаила был построен в 1901 году на средства купца М. Чистозвонова. Рядом меценат выстроил сторожку, домик для священника и церковно-приходскую школу. Сегодня эти строения считаются памятниками архитектуры и охраняются государством… Но не всегда государство относилось к ним так трепетно. После революции храм был закрыт, в алтаре разместилась колхозная зернодробилка, другие помещения стали складами. В 90-х годах местные жители собрались было разобрать всю эту красоту на кирпичи, но саракташский благочинный отстоял здания.
В 1996 году по благословению патриарха Алексия II на этих руинах возник монастырь. Его основателем стал схиархимандрит Серафим, бывший монах Пантелеймоновского, что на Афоне, монастыря. С самого начала жизнь иноков стала протекать по строгому афонскому уставу. Правила, заведенные отцом Серафимом, остались незыблемыми и после его кончины… Сейчас за храмом есть две могилы, за которыми старательно ухаживают монахи: под одним крестом покоится прах Михаила Чистозвонова, под другим – Серафима (в миру тоже Михаила) Томина.

В храме
Церковные службы в монастыре гораздо длиннее, чем в миру, каждая длится часа 3 – 4. У меня, хоть и не жалуюсь на здоровье, с непривычки заныли колени и едва не отнялась спина. А монахи, среди которых есть и немолодые люди, выстаивают их каждый день – и ничего…
Подоконники в храме уставлены горшками с разными прихотливыми цветами, требующими внимания и заботы. За стеклом валится на поля мокрый снег, а внутри тепло и зелено.
Местные жители на службы приходят больше по воскресеньям, а в остальные дни молящиеся – это монахи, послушники и мужчины-паломники. Свечи зажигают редко, поэтому богослужения, идущие рано утром или поздно вечером, кажутся совсем необычными, строгими и торжественными – темно, только лампадки мерцают, и в этом полумраке бесшумно передвигаются то в алтарь, то к аналою монахи – в черных рясах, черных развевающихся мантиях, в черных клобуках... Даже паломники поверх яркой мирской одежды накидывают черные рабочие халаты.
Церковные песнопения здесь звучат фантастически красиво. Во-первых, акустика в храме великолепная. А во-вторых, хор управляется профессиональным музыкантом: один из иеромонахов когда-то, в своей мирской жизни, окончил консерваторию.

Изо дня в день
В братском корпусе 15 келий, то есть жилых комнат, и большая трапезная. Устройство каждой кельи стандартно: кровать, шкаф, стол, стул и резной аналойчик, на который кладется книга при молитве. На стенах – иконы, портреты архиереев, фотографии православных храмов. Все изображения разного формата и разного качества: рядом могут висеть старинный потемневший образ и яркая вырезка из свежего журнала… Когда я это увидел, вспомнил «Братьев Карамазовых»: Достоевский так же описывал жилище старца Зосимы.
Каждое утро в половине седьмого на первом этаже начинает звенеть медный колокол – дежурный будит братию. В семь начинается служба. После нее обед, потом послушание – работа на благо монастыря. У монахов, живущих здесь постоянно, обязанности давно распределены, а паломникам они даются каждый день новые, по силе и возможностям каждого. Я по большей части снег с дорожек раскидывал, только раз довелось загрунтовать специальным составом доску для будущей иконы. А вот электрик, приехавший со мной, оказался более полезным человеком: его попросили отремонтировать старый трехфазный двигатель…
В 5 начинается вечернее богослужение, после него – ужин. Потом еще служба, «повечерие». После нее до отбоя – свободное время. Можно почитать или пообщаться с соседями. Бесцельное шатание по кельям не приветствуется, но, если уж отправился в гости, полагается постучать в дверь, произнести вслух Иисусову молитву и, только услышав изнутри «Аминь», входить.

Братская трапеза
Едят здесь дважды в день. Если очень уж невмоготу, можно попросить у игумена, то есть начальника монастыря, благословения, чтобы попить чаю, но, вообще-то, нарушать режим не принято.
Перед трапезой все встают, читают молитву. Игумен звонит в маленький колокольчик, лежащий на столе у него под рукой. Все принимаются за еду – кроме дежурного, который встает за аналой и громко читает жития святых или поучения старцев. Он поест потом, когда все будут мыть посуду.
Пища в монастыре, по крайней мере во время поста, не особенно изысканна: либо каша, либо густой суп из всего сразу – там и картошка, и макароны, и грибы, и оливки… Еще на столах расставлены блюдца с закусками – квашеной капустой, перышками сырого лука, тертой свеклой. Обычно поступают просто: бросают в свою тарелку всего понемногу и перемешивают. Получается очень сытно, но не очень вкусно. Силы прибавляются, а удовольствия, потакания чреву, нет. Ложка за ложкой – как дрова в топку...
Минут через 10 игумен звонит в колокольчик. Доел, не доел – вставай. Снова молитва, потом мытье посуды.

Обитатели монастыря
О своей прежней жизни монахи рассказывают неохотно. Поэтому подробностей рассказывать не буду – да я их и не знаю. Скажу лишь, что люди здесь потрясающие. Помимо выпускника консерватории, есть бывший преподаватель вуза, владеющий пятью иностранными языками, есть художник-самоучка, пишущий дивные иконы, есть механик, содержащий в образцовом порядке все механизмы монастырского хозяйства…
Еще в монастыре живут послушники, которые только примеряются к иноческому образу жизни. Один из них, с бородой-лопатой, с монашескими четками на руке, о своем приезде сюда рассказывает так:
– Пришел из армии, не работал – догуливал дембель. Мать говорит: «Сопьешься ведь! Езжай в монастырь, посмотри, как настоящие люди живут». Я поехал. Думал, загляну на денек, чтоб она успокоилась, и назад. И вот уже полгода здесь.
Каждый по-своему добрались до обители и рэп-музыкант, и профессиональный футболист из знаменитого клуба… А еще в монастыре живет кот по имени Кот – черный, под цвет одежды хозяев, подброшенный когда-то к монастырскому порогу. Он единственный из всех обитателей не соблюдает поста. Иноки балуют его, кормят рыбкой, которую сами будут есть только после Пасхи. Кажется, Кот чувствует себя здесь хозяином: ходит, сердитый, по двору, важно щурится на весеннее солнышко…
Монастырская жизнь особая. Вся она, в каждой бытовой мелочи, подчинена одной цели – приблизиться к Богу. Именно в монастыре, вдали от суеты, особенно ощутимо дыхание вечности. И, когда покидаешь обитель, хочется сохранить это ощущение как можно дольше, не растерять его в повседневной мирской круговерти…

С. Баранов: «На монахов мы можем смотреть лишь снизу вверх...»

В Орском женском монастыре во имя Иверской иконы Божией Матери стало одной монахиней больше.
27 марта епископ Орский и Гайский Ириней совершил чин монашеского пострига над 35-летней послушницей Мариной Воронцовой. Он нарек инокине новое имя – Мария, в честь святой преподобной Марии Египетской.
– На уровне человеческого жития мы можем совершать разные поступки – красивые и великие, но мы никогда не выйдем за уровень земного человеческого жития. А монахи ступают выше – в надмирное существование, в ангельский образ они вступают. Не случайно они называются ангелами на земле, – говорит духовник монастыря протоиерей Сергий Баранов. – Монахи уже не имеют ни мужского, ни женского рода, они уже ангельского чина. Поэтому монах не может ни жениться, ни замуж выходить, он уже вышел из законов человеческого жития и вышел настолько высоко, что нам на него нужно смотреть лишь снизу вверх.
Сегодня в Иверском монастыре 8 сестер-монахинь. Еще несколько женщин, послушниц, готовятся к постригу. Сейчас они живут в деревянном храме на территории прихода Георгия Победоносца, но к осени нынешнего года должны переехать в новое здание, построенное специально для них в поселке ОЗТП.