«Не жалею, не зову, не плачу...»

Чем должен запомниться орчанам уходящий май? Нет, не телевизионной картинкой без году юбилейного Парада Победы на Красной площади... Ровно пятнадцать лет назад «темные силы» развалили местный народный театр оперетты, а его некогда бессменный руководитель Ю. Панов намедни отмечает свое 75-летие, без обид, без пустого пафоса... Обусловлено это или безусловно, но Юрий Петрович – мэтр режиссуры, добрый сказочник с васильковыми глазами, отдавший в общей сложности более полувека своей жизни преданному служению культуре, искусству, детям. Таких, как он, бессребрениками называют…
За окном солнце жарит, а в малогабаритной квартире Панова на восьмом этаже свежо и приятно. Проходим в единственную здесь жилую комнату, с позволения гостеприимного хозяина погружаемся в мягкие кресла. Справа от нас – низкая кушетка, слегка прогнувшаяся под грудой рабочей документации, пожелтевших газет, а также массивным чемоданом-сундуком середины прошлого столетия. Тут же альбом с портретами артистов театра оперетты, которые под началом режиссера Панова в сложные 1990-е ставили музыкальные комедии – это был настоящий праздник…
Напротив – диван, приподнятый одной доброй душой на десять сантиметров от пола, чтобы Юрию Петровичу удобнее было усаживаться. Диван упирается в стену, увешанную в четыре ряда фотографиями разных лет: Ю. Панов в окружении воспитанников детского музыкального театра с почти 25-летней историей (вот уже полтора года, как «Синяя птица» сложила свои крылья – еще одна невосполнимая потеря)...
Панов угощает нас сливочным мороженым.
– Это архивы, никак не могу их доконать, – сокрушается он по поводу всего того, что на кушетке. – Двадцать четвертого числа приедет мама одного из моих учеников, продолжит разбирать. Тут труда на полгода…
– И компота нет в холодильнике сегодня. Оленька, ешьте тогда мороженое, а я полсигаретки выкурю и вернусь.
Семенит на кухню.
– Ох, елки-палки, ох, Боже мой…
Спустя четверть часа Юрий Петрович уже протягивает нам приглашения на свой субботний юбилейный творческий вечер «Это было недавно. Это было давно». У нас восьмой ряд, без мест.
– Здесь же, в восьмом, и глава должен сидеть, – говорит Панов.
И с фаталистическим ощущением добавляет:
– Но, наверное, он не придет…
Хорошие знакомые называют Панова взрослым ребенком. Без всякой иронии, конечно. Наверное, эти его наивная «детскость» и скромность первооткрывателя помогли ему через разруху, голод, смерть близких людей и другие испытания Великой Отечественной войны подойти к театральным подмосткам цельной личностью и не сломаться потом, когда музыкального театра не стало...
– В годы перестройки драмтеатр оскудевал, претерпевал постоянные скандалы и провалы, а вот оперетта расцветала, я в ней застрял на 22 года, – вспоминает с улыбкой наш герой. – Когда же не нашлось достойного хозяина, покровителя, не стало оперетты...
А в «Синей птице» Ю. Панов трудился 19 лет, пока хватало сил. Теперь выпускники бывшего детского театра-студии разлетелись по всему миру, как перышки, как начала новых жизней...
– Знаете, помню только хорошее, плохое стерлось из памяти, растаяло, – делает наконец признание юбиляр.
Трудно сказать, сколько времени мы беседовали с режиссером Пановым, но незадолго до своего ухода обратили внимание на мороженое в блюдечках: оно растаяло и потекло…

Фото Дмитрия Бикбова