Сто рублей за боль и муки

Окончание. Начало в «ОХ» от 28 мая.Недавно «Орская хроника» провела опрос жителей: помнят ли они жертв политических репрессий 30 – 40-х годов XX века и нужен ли городу соответствующий мемориал. Почти 60 процентов опрошенных ответили, что сегодня тема неактуальна и несвоевременна, орчане все хорошо помнят, «нечего тут раздувать, всего и не вспомнишь, об этом принято молчать». Один довольно популярный в городе человек, прославившийся своей активной борьбой за справедливость, даже опередил их, а существующие обелиски назвал «каменюками».
Причина проста: муки погибших и их потомков никого из опрошенных не коснулись. Кроме того, среди решительных противников напоминаний о совершенном произволе и миллионных жертвах могут находиться и те, кто имел к ним непосредственное отношение. Ведь маловероятно, чтобы в Орске не осталось хотя бы отдаленных родственников сотрудников НКВД или исправительной колонии, где томились тысячи человек.
Но задайте тот же вопрос К. Ермолаевой, у которой расстреляли отца за то, что он работал на КВЖД. Или М. Подтяжкиной – дочери так называемых раскулаченных родителей, уничтоженных как представители чуждого класса. Или В. Курцембауму, репрессированному «по национальному признаку». Последующие годы превратились в настоящий ад. Но эти люди выжили вопреки всему... А сколько погибло?
А. Леонов умер в 1946 году. Лишь через двенадцать лет его жена обратилась к министру внутренних дел СССР. Думаете, она возмущалась и требовала возмездия? Бесправная вдова набралась храбрости и написала чиновнику: «Прошу вас разобраться в деле моего мужа Леонова А. Е., выяснить, правильно ли он осужден и могу ли я получать на детей пенсию». В семье трое нетрудоспособных, один ребенок тяжело болел. Как ей, слабой здоровьем, было воспитывать их?
Государство, устроившее настоящее истребление собственного народа, казалось бы, должно искупить свое преступление перед ним. Другое, может, так и поступило. Наше ограничилось заверениями: подобное не повторится. Леонова реабилитировали только в 1991 году. Более того, семье об этом сообщить никто не поспешил. А дочери как члену семьи репрессированного соответствующее удостоверение выдали в 2011-м. Да еще поинтересовались: «Вы это ради льгот? Так они у вас и без того будут». Уместно заметить: детям жертв сегодня причитается по сто с небольшим рублей. Так оцениваются все пережитые ими испытания.
И все это забыть?
Стоит ли удивляться, что местные власти увековечению памяти жертв тоталитарного режима придают еще меньшее значение. Хотя существуют соответствующие федеральная и областная программы с массой мероприятий. И даже сочиняются справки на предмет их выполнения. Любопытно бы взглянуть на одну из них, отправленную из Орска.
В предпоследний день октября по всей стране зачитывают списки расстрелянных и умерших в лагерях. У нас тишина. В других городах несут цветы и ставят свечи, нам – некуда.
Доходит до абсурда. По дороге к хлебозаводу располагается памятник военнопленным венграм. Орск упорно делает вид, будто и не слышал о тысячах загубленных жителей.
В итоге мы ходим по местам, где стояли бараки и землянки с заключенными, и ездим на автомобилях по их костям. И они нам этого не простят.

Виктор Гончаренко