«Нам боком выйдет ваша оптимизация медицины!» Хватило бы пенсии покупать здоровье…

Вчера в реанимации токсикологического и нефрологического отделений горбольницы № 1 оставался только один пациент. В стабильно тяжелом состоянии. А других больных сюда больше не привозят. Не потому что «закончились», а просто лечат их теперь терапевты общей практики в других больницах или в Новотроицке. В здании больницы, что в Старом городе, последний раз я был несколько лет назад, когда еще существовал горздрав и не надо было согласовывать каждое действие журналиста с Оренбургом. Тогда, после закрытия вытрезвителей, врачи жаловались, что «Скорая», а то и милиция свозит в приемный покой всех обкуренных и запойных.
Впрочем, тогда и в коридорах больные лежали, а не только в палатах. Мужичок, потерявший документы и живший в заброшенном бомбоубежище, приходил в себя после отравления и обморожений. Реаниматологи пытались вытащить с того света даму, выпившую неизвестную жидкость. Благообразного вида старик отлеживался в палате после приема несовместимых лекарств... Дело прошлое, но я уверен, что без той помощи все они говорили бы не со мной, а с ангелами на небесах.
С тех пор ничего не изменилось – люди травятся, мучаются почками после простуды и осложнений. А чиновники ради прогресса уничтожают в этом году медицинскую структуру, которая десятилетиями спасала орчан, не разделяя их по финансовому благополучию.
Что такое нефрология, я знаю по Оренбургу. Видел, как в больницу на проспекте Гагарина привозили людей с воспалениями почек и как они страдали от невыносимой боли. Там лежали больные, которые без «искусственной почки» жить уже не могли. Похожее отделение было в Старом городе. Теперь его нет.
Токсикологи спасают от отравлений, в том числе связанных с неправильным применением лекарственных препаратов или полученных на производстве. Здесь определяли вид отравляющих веществ и применяли специальные технологии, уникальные препараты – антидоты, то есть вещества, помогающие нейтрализовать яды. На словах все просто, но на деле нужны опыт и знания, накопленные долгими годами практики. Специализированная реанимация, естественно, имела возможность держать запас уникальных препаратов, которые могли быть использованы в самых непредвиденных случаях отравлений. Не будет больше такого отделения в городе.
А отсутствие врачей узкой специализации только усугубляет положение несчастных, даже лекарств нужных не будет. Тяжелые отравления влекут за собой страшные последствия – слепоту, необратимые поражения спинного и головного мозга.
Мы обратились к заведующему реанимацией отделения горбольницы № 1 А. Бикетову с просьбой рассказать о коллективе.
– Здесь, в отделении больницы Старого города, работали десятки медиков, в том числе несколько реаниматологов, анестезиологов. Речь идет о 60 медицинских работниках по всей больнице. Нас ознакомили с уведомлением о сокращении отделения анестезиологии и реанимации 4 марта. Напомню, отделение начало свою работу 1 октября 1990 года. То есть в этом году должны были отмечать 25-летний юбилей. Нам, врачам, медсестрам, санитаркам, конечно, очень жаль, что дружный работоспособный коллектив перестанет существовать. Кто-то уйдет в другие больницы, кто-то на пенсию. Другие рассматривают варианты переезда в Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, где есть токсикологические центры и существует потребность в специалистах.
За 25 лет мы накопили громадный опыт лечения больных с отравлениями, освоили высокотехнологичные методы дезинтоксикации, очистки крови.
Каждый год появляются новые токсические вещества. Мы имели тесную связь с крупными центрами Москвы и Екатеринбурга, откуда получали наработанные схемы лечения, использовали опыт ведущих клиник страны, своевременно узнавали о появлении и особенностях применения новых противоядий.
Я считаю, токсикологическая служба в Орске должна быть обязательно. Мы живем в городе, где на крупных предприятиях не исключены техногенные катастрофы, в том числе выбросы химических веществ. Орск стоит на границе, что повышает риск ввоза некачественной спиртовой продукции, а также наркотических веществ. Напряженная экономическая ситуация может провоцировать увеличение количества депрессий и суицидальных попыток – покушений на самоубийства. И этих людей мы можем спасти!
Сократили Центр амбулаторного диализа, «искусственную почку». По опыту могу сказать, что отсутствие «искусственной почки» при лечении отравлений резко снижает качество помощи больным. Порой своевременное применение острого гемодиализа – это единственный способ спасти человека.
Заведующая отделением нефрологии О. Мирошниченко поясняет свое видение проблемы:
– Человека с почечными патологиями в экстренном случае орская «Скорая помощь» до Новотроицка довезет. Но на плановое лечение орчанин в соседний город поедет сам. При этом он легко может оказаться лишним: «мест нет», «анализы устарели» – причина найдется... Если больного положили в такую клинику, родственники, как правило, посещают каждый день – привозят домашнюю еду, необходимые вещи, лекарства, которых может не быть в клинике... Так вот, им тоже придется мотаться в Новотроицк. Только дорога в один конец из города в город и с несколькими пересадками обойдется более чем в сотню рублей. А сколько времени надо потратить, чтобы добраться до приемного покоя больницы в соседнем городе, а потом вернуться назад!
После разговора со специалистами меня не покидает тягостная мысль о двойственном направлении в развитии местной медицины. Строятся современные здания, оснащаются дорогим оборудованием. Внедряется множество платных услуг, которые помогают сохранить здоровье. В то же время сокращаются больничные койки, выдавливаются из профессии врачи, работавшие с населением, а не с платежеспособными пациентами. В Советском районе планомерно ликвидируются стационарные отделения, где круглосуточная помощь оказывалась почти сотне пациентов. Дневными стационарами эти социальные койки для небогатых уже не заменить.
После оптимизации, как нас учит жизнь, следует передел собственности. Возможно, мы еще увидим, как больницы и поликлиники, побыв областными, станут частными. Хватило бы пенсий да зарплат покупать здоровье.

Фото Алексея Муркина