Люди и судьбы

Далекий День Победы отмечают в каждой семье. Ведь, чтобы дойти до него, пришлось пожертвовать не только здоровьем. Тяжелые бои на фронтах, блокада Ленинграда, изматывающий труд в тылу. Цена Победы – человеческие жертвы. О том, как она досталась, часто вспоминают в совете ветеранов Советского района, возглавляемом Н. Дукач.
На одной из таких встреч, которая состоялась по традиции в музее им. Т. Шевченко, люди почтенного возраста делились своими воспоминания о том, как война коснулась их жизни.

Расстрелу помешала война...

Вряд ли позавидуешь судьбе В. Иноземцевой, члену совета ветеранов ОЗТП, недавно отметившей 85-летний юбилей. У детей войны детства практически не было. Боль, страдания, голод, пожалуй, это самое яркое, что запомнили малыши того времени. Еще страшнее детство было у тех, чьих родителей признали врагами народа...

– Моих папу и маму расстреляли в 1937 году, – вспоминает героиня, – а меня отправили в детский дом. Мы тогда передавали из уст в уста слух об указе Калинина, в котором говорилось, что детей врагов народа до 12 лет не расстреливать...
Невинные и непонимающие маленькие ребятишки мирно ждали своей участи, и тут война. Город Ирбит, где находился детский дом маленькой Вали, был глухим тылом.
– Мы не ощущали войны до тех пор, пока к нам не стали поступать эшелоны с ранеными бойцами. Мы, детвора, по четыре человека подхватив носилки, бежали к поезду и грузили раненых. Никогда не забуду лиц людей, у которых порой не было ни рук, ни ног, только глаза, полные ужаса... Плакали и несли, стараясь помочь взрослым. Когда поняли, что это все надолго, помимо помощи раненым, собирали грибы и ягоды в лесу, занимались всевозможными заготовками, а зимой, поскольку ни воды, ни отопления не было, носили огромные ведра с водой из реки.
– Пока бочка полная не будет, ты спать не ляжешь, – произносит Иноземцева. – Мальчишки наши пилили и кололи дрова, а мы на санках развозили их по домам, чтобы наши солдаты не замерзли.
Со слезами на глазах вспоминая страшные события, дети войны, ветераны, стараются рассказать как можно больше подробностей. Всегда сложно смотреть человеку в глаза, полные слез.
– Никогда не забуду, как я, маленькая девчонка, оказалась среди больших куч бинтов в крови и гное. С одной стороны – красные от крови бинты, с другой – ведро хлорки, – со слезами произносит Валентина Яковлевна, – пока все не перестираешь, не уйдешь. До сих пор перед глазами эта картина...

***

«Работы никто не боялся, за исключением больных»

Вера Бобкова, дитя войны, из семьи учителей, общий педагогический стаж которой более 300 лет. Долгое время работала учителем, затем директором школы и заведующей районным отделом народного образования.
–Когда началась война, папу направили на рудники за Халилово, – рассказывает Вера Григорьевна, – он вытачивал гильзы. Награжден орденом «Знак Почета».
Во время войны в семье было трое ребятишек, среди которых Вера была старшей. После тех ужасных событий появились еще двое. Когда их переселили на рудники, Вере было восемь лет. Из трехэтажной школы выселили, там расположился госпиталь.
– Из детства я очень хорошо запомнила, как отец сам собрал пианино и играл на нем. Мама работала техничкой, помню, как она приходила домой, ложилась поперек кровати без сил и старалась хоть немного отдохнуть.
А маленькая Вера вместе с одноклас-сниками каждый день отправлялась в совхоз обрабатывать поля. Голодные и холодные дети, превозмогая боль и усталость, трудились до последних сил, стараясь помочь взрослым.
– Работы тогда никто не боялся, за исключением тех, кто был сильно болен. Еды, конечно, всегда не хватало. В 1941 году в семье родился еще один ребенок. Помню, как принесли маленький котелок с супом, а он схватил его и не отдает. Мы как только не пытались у него забрать. Есть-то хотели все...
1943 год выдался на редкость голодным. Вера вместе с мамой отправилась на поля собирать остатки мелкой картошки, чтобы хоть как-то спастись от голода.
– Мама ее даже не чистила, только промыла и потом испекла оладьи, – с горечью говорит Бобкова, – мы вместе с сестрой Галей накинулись на них и принялись есть, а ночью умирали от колик в прямом смысле этого слова.
Неподготовленный и истощавший организм не был готов к такой порции пищи, но девочек спасли. В бараке оказались добрые люди, которые послали в совхоз за молоком. Благодаря этому удалось выходить сестер. Спали на полу, укрывались чем придется. Питались в основном ботвой, из которой варили суп или похлебку.
В заключение Вера Григорьевна добавила, что, несмотря на все ужасы войны, никто даже не думал сдаваться, ни тогда, ни после. Невзирая на разруху и бедность, четверо из ребят выжили, получили высшее образование. Дети и внуки тоже учителя. Тяга к жизни и знаниям сильнее всех войн.

***

Орден за фотоснимок

Фагим Мустафин помнит войну до мельчайших подробностей. Он, как и многие другие солдаты, ковал победу собственными руками. Этого ветерана, пожалуй, знают многие не только в Советском районе, но и во всем городе.
–Я окончил авиатехническое училище близ Тбилиси к началу войны, – вспоминает ветеран. – Из наших студентов организовали полк, в котором я служил до конца войны.
Фагим Исмагилович участвовал в освобождении Белоруссии, Польши и Восточной Пруссии, обслужил 488 боевых вылетов, из них более ста – фотографирование местности в ночное время. Бывший авиатехник четко и ясно рассказывает о событиях тех лет, не раздумывая, не запинаясь. Кажется, будто это рапорт солдата.
– Командир принял решение вылететь ночью для контрольного фотографирования, – продолжает Мустафин, – я приготовил для него самолет, подвесил бомбы... Напоследок он сказал мне: «Тогда давай, до встречи!» – и улетел. Командир вернулся со снимком позиций около Кенигсберга, за который его наградили орденом Красного Знамени 1 степени. Когда война закончилась, Фагима Исмагиловича перевели борттехником на ЛИ-2. В 1947 году по состоянию здоровья его демобилизовали.
– Когда шли бои в Белоруссии, я был контужен, два с лишним месяца провел в госпитале. Помню, как двое ребят из нашей эскадрильи идут по полю и видят, что над ними вражеский самолет. Кричат мне: «Фриц летит!» В этот момент я успел спрыгнуть со стремянки и спрятаться под деревом. Упал и ничего не слышу... Те двое, которые мне крикнули, погибли, а меня увезли в госпиталь.

Фото Анны Митрофановой