Армия - это большая семья, но лучше быть сиротой

«Письма – верный способ не сойти с ума», - посчитал мой приятель, отслужив полгода в армии, и стал присылать по 2-3 пухлых конверта еженедельно. Максим писал о службе, делился впечатлениями от книг и фильмов, вспоминал свою жизнь на «гражданке». Спустя годы, он признался, что переписка спасла его от депрессии и мысли о дезертирстве. До сих пор я храню эти письма, пропитанные болью, отчаяньем, радостью, восторгом, понимая, что искренность и откровенность нынче дорогого стоят.…Теперь я «нормальный», «старослужащий», потому что отслужил уже 8 месяцев. Можно разговаривать, не скалясь, с «шакалом» (офицером), ходить, держа руки в карманах, носить шапку на затылке.
В казарме три дня света не было, поэтому после ужина ложились спать, а подъем объявляли не в 6, а в 7 часов. Благодать…
Второе письмо за день. Я, кажется, тоскую. Уже терпеть не могу эти приказы, акты, списки и весь «строгий порядок делопроизводства». Душа требует творческого беспорядка. А тут… Понедельник: в 7 час.45 мин. у штаба дивизии надо ждать НШ (начальника штаба), чтобы отдать ему папку с документами. Вторник: целых два часа общественно-гуманитарная подготовка. Тема третью неделю одна и та же – «Выборы». Для разнообразия предлагаются занятия по огневой подготовке. Такая вот «школа жизни». Я же и домой приду весь военный. Рота, подъем! Смирно, равнение на середину! Магазин «болдырем» называть буду, пищу – «парашкой». А для родителей вечернюю поверку проведу. «Недаром мы носим берет голубой, зовут нас крылатой пехотой…». Дурдом!
Вчера зарплату получили «большую». На три «болдыря» хватит да на сигареты немного останется. Смешно, да?

Десятого февраля вечером умер Серега. Совсем мальчишка. Восьмого февраля его нашли без сознания, оказали помощь и увезли в медсанбат, потом в город. Два дня Серега был в коме и умер. Сегодня гроб отправили родным. Странно, что точный диагноз врачи не смогли установить. Что-то вроде опухоли мозга у него. Восьмого февраля Серега получил письмо от сестры. Плохое письмо. Она писала, что вытащила отца из петли. Это была его вторая попытка покончить с собой. Призвали парня, несмотря на то, что два раза у него было сотрясение мозга. Сейчас комиссии, расследование… Как-то дико все это. Увезли Серегу, а жизнь продолжается, будто и не случилось ничего. Может, так и должно быть? Но он жил, несколько дней назад ходил, как и я, в столовую и на развод, прикуривал сигарету от моей…

Пишу тебе с наряда. Это когда ни черта не делаешь, контролируешь лишь работу дневальных, чтобы они вовремя убирали и службу несли четко. Сейчас 22 час. 30 мин. Слушаю хороший джаз по «Маяку».
Заместитель командира по работе с личным составом только сегодня вернулся с похорон Сереги. Рассказывал, что наших там чуть не убили. А сейчас еще и призыв идет. Люди бойкот объявили, не хотят пускать детей на смерть. Кстати, серегины похороны на два дня отложили, потому что справка в части задержалась. Хоть и нет сейчас Союза, система осталась. Именно поэтому мной все больше овладевает пофигизм к служебным обязанностям. Делаю работу автоматически. Родина государственных шлюх мне должна больше, чем я ей. Когда мир твой похож на одну большую психушку, когда кончаются слезы и остается один лишь стон, когда нет границ безумия и жестокости, хочется сделать шаг и взлететь…

Сейчас полночь. Отдыхаю после напряженного дня в «строевой»: слушаю по радиоприемнику музыку, новости и всякую чепуху.
Неделю назад из «слонов» меня перевели в «фазаны». «Фазаны» – это будущие дембели. Через 9 дней (столько осталось до приказа) наши «деды» станут «гражданскими», и да здравствует свобода. Но мы тоже не лыком шиты. Жизнь у «фазанов» – кайф: ни черта делать не надо. Ходим с приятелями в «болдырь». Из моего призыва уже многие стали «фазанами», но есть и «непереведенные». Им, как и «молодым», приходится «рожать» сигареты дембелям, убирать по утрам в помещениях и др.
За «перевод» положено платить, затем ставить «болдырь», то есть покупать дембелям всякие сладости. Вечером в курилке меня «экзаменовали» 6 дембелей: со всего размаха били ремнем по заднице. Каждый шлепал своим ремнем (пряжкой, конечно же) по 3-4 раза довольно быстро. Перед «процедурой» дали зажать ртом берет, чтобы не кричал. Стоял я, скрестив ноги, и держал руками…, чтоб с «душевной» жизнью проблем не было. Отшлепали, налили стакан водки, поздравили. Пятая точка потом три дня болела, не сесть. При теперешней жизни начинаю понимать, что и в армии есть свои прелести.
А «молодежь» нынче ленивая пошла. Сынки! Неужели сам когда-то таким был? Поэтому армии без «дедовщины» нельзя: развалится. Хоть это тяжело, даже жестоко. Я своего «молодого» Лешку не унижаю, не «шкалю», наоборот, помогаю деньгами и сигаретами. Пусть парень тащится. Не хочу, чтобы он прошел мой путь. Помню, когда призвали в армию, дембель выдал: «Ду-х-и-и, вешайтесь!». Я эту фразу на всю жизнь запомнил…

Сегодня воскресенье. Оно чертовски расслабляет, даже выбивает из привычного течения армейской жизни. Не знаю, чем заняться. Можно, конечно, видак посмотреть, почитать, да надоело все. На «гражданке» я бы с раннего утра уехал куда-нибудь на природу. Например, в Кувандыке на лыжах покатался…
Утром одиннадцать человек забрали на «царскую охоту». Это когда всякие большие начальники охотятся, а солдаты загоняют им дичь. Если бы меня включили в этот список, не пошел бы ни за что. И так полтора года отдаю долг Родине и у военных «князей» в холопах ходить не собираюсь. Кстати, сегодня 25-градусный мороз…
Высылаю тебе фото. На снимке я с Щекатым. Очень спокойный парень, тихоня. Ему больше всех доставалось от дембелей. Щекатого и «переводить» не стали. Хочешь армейский прикол? Зашел я сейчас в курилку, а там у нас «груша» боксерская висит. Денис (есть у нас такой парень, скоро увольняется) «грушу» обнял и говорит: «Жаль, что это не женщина». «Тебя влечет к мертвым дамам? Она же повешенная», - выдал я. Вот такая штука – армия. Здесь на каждом шагу мат, пошлость.

После суеты дневной решил написать тебе. Думал, что оставили в покое. Все-таки ночь. Но я ошибся. Позвонили из штаба дивизии (это в половине первого-то!), приказали срочно отправить посыльного с документами.
Доигрался… Меня уже тошнит от вида этих больших «детей» – офицеров и прапорщиков, играющих в войнушку. Они в армии потому, что ни черта ничего не умеют и не хотят уметь. Даже в выходные им дома не сидится, все норовят прийти и что-нибудь проверить, поставить задачи. «Уставным» и женщина не нужна: испытывают оргазм при одном виде слаженно шагающего строя, четком исполнении приказа. Строевой смотр дивизии – одна из главных задач жизни!
Самое страшное, что многие это осознают…

Сегодня мой день рожденья. Я погрустил бы, но в армии расслабляться не дают. На «гражданке» непременно побродил бы по городу и забрел в какое-нибудь маленькое, тихое кафе…
…Продолжаю писать уже вечером. Такой трудный день был, но все дела закончены, очередная партия уволенных уехала, уехало и мое письмо к родителям. Стразу настроение поднялось. А жизнь-то прекрасна! Зима, снег, ветер (бр-р-р!). Дни бегут. По институту соскучился. Студентам не надо строиться на вечернюю поверку, ходить на развод, заступать в наряды, готовиться к строевому смотру. Студент свободен (от сессии до сессии) и весел. Представляешь, даже в увольнение не отпускают. Служу в Омске, а город и не видел толком. Одичал уже. Как бы на «гражданке» на машину или поезд с ружьем не броситься… «Песчанка» (форма) осточертела. Хочется кроссовки, а не сапоги, носки чтоб белые вместо портянок. Жажду мороженого и яблочного пирога.
Я ОРЗ подхватил. Врач выписал освобождение на три дня. А заболел-то глупо. «Курки» (курсанты) пришли к нам фильм по видаку смотреть, и я присоседился. Один «кура» весь фильм кашлял и микробами своими поделился. Недавно они там корью все болели, сержантов своих заразили. В общем, не армия – больница. То дизентерия, то дифтерия, ангина, корь. А двое сержантов из курковских рот после общения с дамами из «высшего» света заразились сифилисом. Комбат в ярость пришел и этих двоих после излечения на «губу» отправил на 10 суток.
Ночью кашель мучил. Просыпаюсь, а на соседнем ряду дежурный по роте «следит за порядком» с некоей барышней лет 15-16. Да… Есть женщины в русских селеньях. Представляешь: ночь, казарма, 40 спящих мужиков (соответственно, храп и прочее), а тут такая милая идиллия.
Ночь, казарма, дух портянок, и кровать скрипит. Страсть и нежность двух влюбленных мертвых оживит…

Новый год встретил неплохо (по армейским меркам). Было даже шампанское. А дальше у моих сотоварищей пошел «разгон». «Молодежь» новогоднюю ночь провела на «душках» кроватей в позе «крокодил» (руки на одной стороне, ноги – на противоположной), получая праздничные «дембельские колыбахи» (удары ребром руки или кулаком по шее). Смотрел минуты две на этот обезьянник и понял, что идиотизм не излечим. Плюнул, выпил стакан водки без закуски и ушел смотреть телевизор.
Мысли я теперь выражаю только с помощью мата. Без него здесь нельзя…

Оль, армия - это такой большой прикол! Сегодня Лешка перепечатывал старую книгу боевой подготовки. «Сверху» спустили разнарядку – готовить из «курков» специалистов по БМД-3 (новая десантная машина, но ее мы еще не видели). НШ думал, думал и переделал старую книгу на новый лад: назвал иначе некоторые детали и устройства БМД-2, и… получилось руководство по БМД-3. Цирк уехал, клоуны остались…

Привет! А-а-а! Руки замерзли. Это я с утреннего развода пришел. На улице морозец, не приведи Господи. НШ пока нет, вот и решил написать тебе. Такой термин странный, да? Но для меня это обычное слово: привык. На днях было много работы. НШ кучу задач понаставил, я и не выполнил все. Так он раскричался, стал прикалывать: «Надо записывать задачи, а то размер шапки небольшой, все в голове не умещается». Я говорю: «Товарищ капитан, не знаю, как насчет шапки, но в институте на память не жаловался. Мне домой скоро, поэтому загружать себя ненужной информацией нужды не вижу». Капитан посмотрел на меня испепеляющим взглядом и… ничего не сказал. Если все это воспринимать серьезно, можно совсем «военным» стать.
По радио слушал передачу о трех инвалидах, которые отправились в кругосветное путешествие. Господи, как же я завидую их мужеству, воле.
Вспомнил! Сегодня же праздник – День комсомола! То-то делать ни черта не хочется.
Хоть сейчас уехал бы домой, жаль, Родине долг надо отдавать. Собрали тут кучу здоровых мужиков, которые полтора года маются дурью, изображая кипучую деятельность, тратят на них продукты, чтобы в один прекрасный момент заткнуть ими дыру в политике каких-то умников с толстыми задами…

Пишу тебе ночное, спящее письмо. Передал свою должность «молодому», и теперь моя строевая жизнь закончилась. Решил это сделать заранее, не дожидаясь возвращения НШ из отпуска. Сегодня заступил в наряд по парку начальником караула. Наряд кайфовый. Надо разводить через каждые два часа дневальных. Но они и без меня прекрасно это делают, поэтому я с КТП даже не высовываюсь. На улице минус 27 градусов. Можешь представить меня в валенках, штанах теплых камуфлированных, кителе сержантском? Сижу в такой большой пустой комнате, на пульте – телефон (связь со штабом дивизии). В соседней комнате спят двое дневальных, за окнами – морозная сибирская ночь, техника заснеженная стоит, где-то бродят двое солдат, охраняя парк…

Я уже встал после своего отдыха в наряде. Прапор спит после ночных «бдений». Сегодня должен быть праздничный обед. Это значит, что к обыкновенному меню прибавят котлету и меньше половины кружки яблочного сока.
До этого неделю давали соленую и тушеную капусту. Надо заметить – отменный деликатес. Хорошо, хоть рыба пареная. Вот и перебивался рыбой да чаем. Сегодня повысили в звании, хотя мне без разницы. Разве что родители обрадуются. 8 марта в столовой собрались два «подпола» (подполковника), майоры, капитаны, старлеи. И все «рулили». Крик стоял на всю столовую. Какими надо быть дебилами, чтобы женский праздник в армейской столовой отмечать, а жен дома оставить…
Благо, скоро все это закончится: до приказа осталось совсем немного…