Фабричные девчата

Смотрите, кто ушел... 

Как переводится название фабрики «Орника»? Орский надежно изготовленный костюм! 

В шестидесятом в поисках работы из деревни приехала Валентина Бутырина. Никогда не писали о местной газете как о судьбоносной, а зря. Прочитала девчушка, что в швейное ПТУ берут вне конкурса детей погибших фронтовиков, и пошла. От­работала три года – Н. Хрущев судьбу подтолкнул указом: рабочим – дорога в вуз. Комсомол вызвал: Ленинградский институт имени А. Косыгина ждет. А там белые ночи, съемки фильма «Война и мир» – как не сбегать за автографом Тихонова? Девчата пропадали в городе, а Бутырина зубрила материал на под­готовительных курсах – великие ли знания могла дать сельская школа? По­ступила одна из восьми приехавших. Швея, мастер, технолог, начальник цеха, главный инженер, директор. Кол­лектив женский, почти четырехтысяч­ный. Как найти общий язык? Однажды, она работала тогда начальником цеха, был срочный заказ, за рабочую неделю его не осилили, вот если прихватить субботу… «Девчата, нужно в выходной поработать!» Девчата встретили пред­ложение в штыки. Огорчилась, что не могла подобрать ключик к каждой. Утром шла к проходной расстроенная. А все цехи полные, девчонки в ярких косыночках за машинками, у раскрой­ных столов улыбаются. Ну как могла подумать плохо о них? Не подвели, заказ отправили вовремя. А уж она постаралась не пожалеть премиальных. Как-то приехала комиссия. 

– Все восемь часов сидят за машинка­ми, не разгибаясь? 

– Почему же? Есть обед. 

Через несколько лет спины будут ныть, искривленные работой, зрение сядет. Женщины! Много одиночек, у каждой своя проблема, своя беда. Одной могла помочь, с другой поговорить по душам, дать совет, становилось легче. «Орника» гремела. Строились цеха, клуб, детские сады, обновлялось оборудова­ние. Валентина Николаевна выбивала стройматериалы: 

– Я единственный директор-женщина в городе, прошу не шубу, не сапожки красные, дайте цемент! 

Смеялись, но давали. Казалось, бла­гополучие продлится вечно, будто за­программированное. Перед пенсией гендиректор разболелась, да еще и ногу сломала. Перемены в обществе настораживали. Успокаивала себя, что фабрика выживет – вон сколько госза­казов от МВД, Министерства обороны, гражданский ассортимент набирает мощь. А заказчики, забирая готовое, не торопились расплачиваться: мол, как продадим, так и денежки отдадим. «Проверить по торговым точкам, много ли нашей продукции осталось в про­даже». Оказалось, и костюмы, и школьную форму, и постельное белье раскупили. Долги перевалили за миллионы. Известный московский модельер создал новую модель спецодежды, шить столица отдала в Китай. Возмущались: «Мы бы из своей ткани пошили». Но кто послушает провинцию? Хлынули швейные изделия из Польши, Китая, Германии, Турции. После ухода Бутыри­ной место директора не пустовало. За 16 лет сменились многие. Последним был мужчина. Валентина Николаевна долго не заходила в ворота фабрики, уходя – уходи, а тут не вытерпела, по­шла знакомиться. Как планируете под­держать госзаказ? Как предполагаете сотрудничать с МВД? Минобороны? Министерством легкой промышленно­сти? Вышла из кабинета директора, ей стало плохо, прислонилась к стене: «Ой мамочки, он может загубить фабрику». Но радовалась, когда в 2007 году новей­шее импортное оборудование пришло: «Может, зря отчаиваюсь, тревогу бью, дела-то движутся». А уже через пять лет – банкротство. Три министерства, от кого зависела судьба фабрики, не могли или не захотели договориться. 

Династии рухнули. Женщины с деть­ми на руках отчаялись и бросились к ней, почетному гражданину города. «А что я теперь? Упущен важный мо­мент содружества, рынок захватили чужаки. Сама верила, что уж такие монстры промышленности, как ком­бинат «Южуралникель» или ОЗОЦМ, будут вечными и удержатся на плаву, но и они сгинули. Что же говорить о фабрике?». Последний директор понес наказание за содействие в банкротстве фабрики. Звучит дико. Была цель вы­теснить с рынка? Нас нынче закидали быстро сшитым, недорогим, но мод­ным товаром. И покупатель снова про­голосовал рублем не в пользу родного предприятия. 

Валентина Николаевна не может спо­койно говорить о своем детище. Ведь сколько приглашали ее работать в дру­гие крупные города. Отказывалась. «Мы там чужие. Люблю Орск, таким, каков он есть». И сегодня понимает, что свой выбор сделала раз и навсегда. Улыбает­ся, когда ее узнают: «До сих пор ношу кримпленовые брюки, вида не теряют. Спасибо». Продолжается ломка души. 

Историческая справка 

Начиналась Орская швейная фабрика со старогородских гаражей и складов на территории спиртоводочного завода, где в августе 1941 года разместили эвакуированное из Днепродзержинска оборудование, 26 специалистов швейного дела, 60 рабочих и 194 члена их семей. В помещениях смонтировали станки, расширили цеха, и в двадцатых числах ноября фабрика дала первую военную продукцию: на фронт отправлялись теплые ватники, полушубки, брюки. В 1954 – 1955 годах на пустыре в Новом городе развернулась стройка. Вокруг швейной фабрики рос целый микрорайон – жилые дома, детские сады, школы. Работали школа ПТУ, швейное училище. В 1978 году запустили свою котельную. Неподалеку от села Банного начали возводить пионерский лагерь «Салют». Появился у фабрики свинокомплекс в поселке Джанаталап, на базе которого даже коров развели, чтобы обеспечить работников мясом и молоком.