Как закалялся Корчагин

Первое мое знакомство с работами художника Павла Корчагина состоялось дома у друга, фотографа Горшкова. На холсте в крупных мазках угадывались очертания человеческой фигуры, написанной в холодных тонах. Когда посмотрел на картину с расстояния в несколько метров, без ошибки определил, кто именно был изображен на полотне, – Виктор Цой, держащий наперевес гитару и смотрящий на звездное небо. О художнике Корчагине еще до знакомства с ним слышал много удивительных вещей: он всего с десятью долларами в кармане уехал в Чехию, лишившись на границе всех работ, которые предназначались для выставки, и всего за месяц создал новые картины, которые получили признание европейской публики.ОСТРАВА
«…все пройдет, но счастье мое, милый друг, счастье мое останется в осторожном повороте каменных ступеней, спускающихся в черные воды канала, в улыбке танцующей четы, во всем, чем Бог окружает так щедро человеческое одиночество».
(В. Набоков. «Письмо в Россию»).
“о жизни в Чехии мне рассказали рабочие, которые в Орске что-то строили”, - говорит Корчагин. Мы сидели в его мастерской, заставленной готовыми работами, где на стене расположилась репродукция Модильяни, а на мольберте неизменно рождались образы, фигуры и жизнь, которая происходит не здесь, а далеко в воображении. За то недолгое время, что я знаю художника, уже успел привыкнуть к его фигуре, склоненной над новой работой, критическому взгляду, который он бросал на каждый сделанный мазок. “Я решил попробовать съездить в Европу и поработать там. Тогда с Чехией у нас еще был безвизовый режим въезда”. В первый раз Корчагин взял с собой несколько работ. Быть может, по счастливой случайности, проблем на границе не возникло, хотя картины открыто лежали на полке. Остановился художник в Остраве, где решил сделать персональную выставку в картинной галерее “Шагал”. Оказалось, что план выставок расписан на полтора года вперед. «В этом нет ничего удивительного, ведь с галереей “Шагал” сотрудничают более 300 художников. Я написал четыре небольших этюда и показал их хозяину галереи. В следующую поездку в Чехию отправился уже по приглашению, - рассказывает Павел. - Мне позвонили и предложили сделать выставку вне плана. Пришлось срочно искать деньги на поездку. В результате в дорогу я отправился всего с десятью долларами в кармане». И вновь Корчагин поехал в Остраву. без приключений не обошлось. Художник вез с собой 15 работ, однако на границе возникли проблемы. Несмотря на разрешение Министерства культуры, таможня изъяла все работы. “Поезд в Бресте стоял 3 часа. Два из них я прождал какого-то местного начальника, который явиться так и не соизволил. В результате мне сказали, чтобы я оставил все картины, а забрал их на обратном пути. Попросил знакомых москвичей, которые ненадолго ехали в Прагу, чтобы они взяли с собой работы, когда поедут назад. Они мою просьбу выполнили, хотя потом я все-таки двух картин не досчитался”.
В Остраве Корчагин снял мансарду. “Помещение было, конечно, не ахти. Обычные беленые стены, ни воды, ни электричества. До выставки оставался всего месяц, а у меня ни одной работы. Нет даже холста. Директор “Шагала” пан Павлиньяк пошел навстречу, и проблема с материалом решилась. Мы договорились, что после первой выставки рассчитаюсь с долгами. И я начал работать”.
Утро у Корчагина начиналось обычно с того, что он шел в магазин, покупал колбасу, “Кока-колу” и свечи. “Работать приходилось ночами. Начинал я в 6 вечера и заканчивал в 3 ночи”. Близился Новый год. Когда Павел рассказывает о наступлении праздника, мне почему-то вспоминаются набоковские сцены с отраженными в лужах фонарями, сырой европейской осенью, громким лязгом трамваев и глубоким, пронизывающим воздух, улицы и все человеческое «я» одиночеством.
«Я буквально чувствовал, как Новый год наступает в России, вся страна поднимает наполненные шампанским бокалы, а я был в Чехии один. В стране, где Новый год, в общем-то, и народным праздником не является. Я вышел на улицу. просто сидел, дыша ночным влажным воздухом. Вокруг взрывались петарды, куда-то спешили люди. Было тепло, и женщины цокали по мостовой каблучками туфелек. В какой-то момент я обернулся и заметил стоящего неподалеку мужчину. Он, видимо, как и я, бродил по городу. Познакомились, сели поболтать, смешивая чешские и русские слова. Я рассказал, что художник, скоро у меня открывается выставка в «Шагале». Открытие выставки было намечено на 5 января. Всенощные бдения закончились тем, что были готовы 40 работ. На открытие пригласили журналистов газет, телевидения, небольшой оркестр исполнял произведения Шопена. Людей на выставку пришло много. Состоялся небольшой фуршет. В первый же вечер было куплено несколько работ, и я сразу рассчитался за все материалы и погасил все долги, которых к тому времени накопилось уже немало. Торжество в «Шагале» продолжалось до часу ночи, когда ко мне подошла официантка и пригласила к телефону. Я, конечно, удивился, однако, когда услышал голос в трубке, сразу понял, кто говорит. Меня поздравлял тот самый человек, с которым беседовал в новогоднюю ночь на улице Остравы».

ЗНОЙМО И БРНО
«Я – абсолютное чувство, человек, подавленный чудом этих вод, отражающих в себе забытый мир. Склонившиеся деревья смотрятся в мутное зеркало реки. Набегает ветер и наполняет их тихим шепотом, и они роняют слезы в струящуюся воду. Я задыхаюсь от этой красоты. И нет никого в мире, кому бы я мог передать хоть частичку своих чувств…»
(Г. Миллер. «Тропик рака»).
«После выставки в «Шагале» нашелся спонсор, правда от его предложений пришлось отказаться: нужно было ездить в другой город, и дорога была не близкая», - рассказывает Павел. Заказы поступали и так. Когда Корчагин рассказывает о своей работе, почему-то сразу становится видна разница между нашим обществом и европейским в отношении к искусству. «Часто богатые люди просили сделать портреты жен с обнаженной натуры. В Чехии нет пуританских правил и социальных предрассудков, подобных российским. Я работал над картиной, а муж натурщицы сидел рядом и пил шампанское. Впоследствии картина украшала гостиную или спальню, и ничего зазорного в том не было. Это эстетика форм и видение художника». Одной только выставкой в Остраве Корчагин не ограничился. «Я начал узнавать, в каких городах Чехии можно сделать выставки, и судьба привела меня в небольшой населенный пункт Зноймо. Познакомился с фотографом, который жил в уютном особнячке. Можно только удивляться энтузиазму таких людей. Он устраивал выставки собственными силами. Собирались ценители искусства, приглашались музыканты, жена фотографа готовила закуски, подавались вина. В спокойной непринужденной обстановке люди обсуждали работы, и зачастую на эти мероприятия собирались видные деятели культуры со всей страны. Худа без добра не бывает, то же можно сказать и с точностью до наоборот. Как-то городские власти решили, что все здание – это для художника слишком много, и подали иск в суд. Поддержать фотографа приехала творческая элита со всей Чехии. Дома места всем не хватило – люди спали в саду, возле дома. Шумиха поднялась и в прессе. В итоге дом отстояли. После этого случая мне показали статью в газете, которая вышла под заголовком «Павел Корчагин сталь не плавил». Чехи хорошо знают русскую литературу, а уж о музыке и говорить нечего. Особой любовью пользуется творчество Высоцкого. Когда я делал выставку в Зноймо, на открытие пригласили цыгана, который исполнял песни русского шансонье. После Зноймо моя выставка была организована в галерее «Ягуар» города Брно. И везде встречался с трепетным отношением к искусству и его популярностью не только в узком кругу ценителей».
Появились в работе Корчагина и свои секреты, которые удивили чехов. «Местные художники часто спрашивали, у кого заказываю холст. Я, конечно, не обращался к поставщикам, а просто шел в магазин и покупал, как значилось на ценнике, «ткань техническую». Ее используют для мытья полов, а это обычный чистый холст, который после грунтовки становится почти прозрачным, что придает работам особый шарм».
Смекалка всегда отличала русского человека, а самобытность и свое видение мира – это отличительные черты художника Корчагина.
Думаю, не покривлю душой, если скажу, что за рубежом талантливым людям работать проще, для этого создаются условия и больше простора для деятельности. В разговоре Корчагин отметил, что за 3 года работы в Чехии он сделал 10 выставок. У нас за год и одну организовать – большое достижение, трата нервов и сил, да еще часто приходится сталкиваться с непониманием. Приходится на родной земле проходить школу закаливания характера под ледяным душем чиновничьего равнодушия, доказывать, что все созданное имеет право на существование. Главное, чтобы после всего этого не иссякло желание творить.
Когда я посетил выставку Корчагина в Орске, то на всех работах заметил авторскую подпись, похожую на иероглиф. Спросил у Павла, что это означает. Он улыбнулся и ответил: «Сначала сделал простой логотип из букв «П» и «К», а потом узнал, что моя подпись – это китайский иероглиф, который к тому же имеет два значения. Первое – человек, второе – великая королева».
На мой взгляд, такое совпадение символично. Корчагин работает много, плодотворно и сейчас вступает в самый расцвет своего творчества. Возможно, его имя, подобно именам великих королей и королев, впоследствии войдет в историю, а сейчас Павел – просто человек с богатым духовным миром, и хочется надеяться, что он еще не раз порадует нас своими работами.