По страницам истории

Наш город когда-то неспроста в народе называли отдаленным районом ссыльных каторжников. Здесь, еще в крепости, отбывали наказание знаменитые люди. А уж в годы сталинских репрессий Орск и вовсе представлял собой практически один большой лагерь, о нахождении многочисленных участков которого и сегодня, увы, достоверно неизвестно.

Борьба за жизнь не имела границ

«С тяжелыми мыслями поехал я на окраину Орска, в район Форштадта, где в 1942 году располагался лагерь заключенных. В автобусе стал вспоминать, как я, голодный доходяга, добывал камень в огромном карьере и как зимой на тридцатиградусном морозе разгружал медеплавильный шлак с дункаров»… Так пишет о своих испытаниях в системе ГУЛАГа Николай Соболев, который в середине шестидесятых побывал в нашем городе уже в качестве начальника строительного участка нового газопровода.

Сегодня трудно представить, что где-то здесь находился целый карьер, неподалеку от которого возвышались входные ворота отдельного лагпункта, стояли вышки, заборы и здание вахты. А все это было. И еще в шестидесятых годах, по словам Соболева, в некоторых местах виднелись скособоченные ветхие деревянные бараки. Значительная часть заключенных, осужденных в том числе по политической пятьдесят восьмой статье, занималась добычей камня на карьере, который располагался в двух километрах от Орска.

«Каждый день в карьер и обратно водили пешком, строем по четыре человека в ряд в колонне под усиленной охраной, – вспоминал Николай Павлович. – К своим рабочим местам мы спускались, как горные козлы, по уступам и тропам. Наши конвоиры, держа автоматы наперевес, занимали места наверху карьера. А мы, зэки, копошились внизу, как муравьи. Основным нашим инструментом были увесистая кувалда, несколько металлических клиньев и тяжелый лом. Тут работали более четырехсот человек. Камень шел как строительный материал на фундаменты и для кладок стен небольших строений. Норма каждого арестанта – по два кубометра».

За день ее никто не выполнял, поэтому многие осужденные перетаскивали из уже готовых штабелей добытый и невывезенный камень в свои кучи. Всего в этом лагпункте номер 1 Орска, как писал Соболев, было больше тысячи человек, всем не более сорока лет. Столько же трудилось и в лагпункте номер 2, который располагался, по словам автора, «на другом конце города, ближе к комбинату, но был сильно запущенным». Речь, видимо, идет о никелькомбинате, неподалеку от него действительно существовал один из участков колонии. Здесь заключенные работали на железнодорожных отвальных тупиках на очистке металлических вагонов от медеплавильного шлака, поступавшего с комбината. Сюда ежедневно привозили десятки вагонов. А когда старый тупик заполнялся до отказа, строили новый.

«Тут кормили и одевали прескверно, – отмечал Николай Соболев. – А морозы, на удивление, держались устойчивые, в бараках всегда было холодно. Я носил латаную-перелатаную телогрейку, на голове кепчонка, а сверху – шапка на вате лагерного пошива, на ногах же ватные чуни, сшитые в мастерских лагеря»…

Всего в Орских лагпунктах Соболев провел шесть месяцев до суда. Это время он вспоминал с ужасом: «Борьба за жизнь тут не имела границ и предела. Я ежеминутно видел голодные хмурые лица лагерников и, как все заключенные, которые меня окружали, становился черствым, суровым, нелюдимым и злым. Наверное, до конца своих дней я не очищусь от этих человеческих пороков, хотя хочу от них избавиться», – подытожил Николай Павлович.

Без вины виноватые

Лагерь с общим количеством рабочих до десяти тысяч человек в Орске появился еще в 1935 году, когда сталинские репрессии набирали ход. По некоторым данным, участки для заключенных дислоцировались у моста через Елшанку по пути к горгазу (это район Дворца пионеров и школьников), на месте стадиона «Авангард», рядом с бывшим магазином «Богатырь» в районе школы № 6, напротив ЮУМЗ и ОМЗ, на мясокомбинате, а также возле каменного карьера. Именно его, по всей вероятности, и имел в виду Николай Соболев. Но вот где был этот самый карьер, история умалчивает. В поселке Форштадт? Вряд ли…

Свидетельства Георгия Фельдгуна, который тоже отбывал наказание в Орской ИТК-3, вносят еще большую сумятицу. Из его воспоминаний следует, что участок номер 1 располагался у Орского никелькомбината, участок номер 2 был в районе номерных военных заводов, где имелись бараки с нарами и матрацами и даже вполне приличная столовая с хорошей эстрадой. На третьем участке находился стационар и штаб, четвертый считался штрафным и располагался он в Аккермановке, близ рудников. Пятый и шестой участки обслуживали Орскую ТЭЦ, седьмой – мясокомбинат, а восьмой поставлял рабочих на новые городские стройки.

«Наконец, имелся и девятый участок, который находился в двух-трех километрах от Соцгородка по дороге на Новотроицк, – писал Фельдгун. – Здесь умерших закапывали в землю. Могил почти не было, после захоронения почву сглаживали, а из земли торчали палки с бирками. Теперь это печальное место, наверное, давно застроено и прах погребенных смешался с неласковой уральской землей. Но ныне живущие здесь должны помнить, что ходят по костям десятков тысяч людей, некогда пригнанных в Орск и нашедших тут мученическую кончину».

По его словам, только за 3 месяца 1943 года в Орской ИТК-3, где находились 7 – 8 тысяч заключенных, ежемесячно умирало от трехсот до четырехсот человек… Многие из них были без вины виноватые.

Мнение

Елена Нижник, хранитель музейных предметов отдела учета Орского краеведческого музея:

– Сегодня, к сожалению, очень трудно установить, где располагались лагерные участки и сколько их было на самом деле. Это тема для большого исследования, для которого нужно иметь доступ в архивы УФСИН, к примеру. Там должны храниться данные о местоположении лагпунктов в Орске. Не думаю, конечно, что один из них находился в поселке Форштадт, там и карьера-то нет. Может быть, автор имел в виду поселки Железнодорожный, Москву или мясокомбинат? Отмечу, что свои воспоминания репрессированные, как правило, писали через много лет после реабилитации, поэтому могли в чем-то ошибаться. Но то, что в Орске было немало заключенных, это правда.

Интересный факт

Даже архитекторы школы «Баухаус» пострадали во времена репрессий. Например, Филипп Максимович Тольцинер, по проектам которого возведены первые дома в Соцгороде Орска. Большинство молодых архитекторов арестовали в феврале и марте 1938 года после того, как выдали им «вид на жительство». Тольцинера арестовали в Москве. В своих воспоминаниях «Узник Усольлага» он потом напишет: «В комнате стоял металлический лежак. Мне приказали лечь и начали обрабатывать «инструментами». Чтобы избежать последствий, я сказал: «Хватит». Следователь перестал меня бить. Я «признался», что в Орске «собирал шпионские сведения» и передавал их своему коллеге, который несколько лет назад вернулся в Германию. Что за сведения это были, никто меня не спросил». После освобождения Тольцинер остался в СССР и стал главным архитектором Пермской научно-реставрационной мастерской.

Кстати

Если вы обладаете информацией, где во времена Великой Отечественной войны вплоть до пятидесятых годов находились лагпункты Орской ИТК-3, убедительно просим позвонить в редакцию газеты «Орская хроника» по телефону 26-63-60 или написать по электронной почте: orskaya_hronika@mail.ru