Хлеб вместо зарплаты получают работники ЖБК «Волготранстром»

В поселке Степной самое оживленное место сейчас - завод железобетонных конструкций открытого акционерного общества «Волготранстром». Возле административного здания каждое утро собираются люди, которые до недавнего времени здесь работали. Они чего-то ждут, на что-то надеются. Возле проходной публика посолиднее, прибывшая сюда, на окраину города, с конкретной целью. Мощный трос перегородил ворота грузовикам, выстроившимся в живую очередь за металлоломом.ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ ВЕЮТ…
Настрадавшись сверх меры, предприятие постепенно превращается в утиль. Мужики в спецовках с газовыми резаками и электрическими пилами на куски разделывают все, что вскоре покупатель переплавит в тысячеградусной печи. В бесформенную груду железа превращаются станки и механизмы, еще недавно являвшиеся средствами труда. Над ними пронзительно шипят огненные жала из смеси кислорода и пропана, надрывно завывают «болгарки». Местные «терминаторы» сосредоточенны и молчаливы. Не исключено, в какой-то момент им подтащат родной токарный или фрезерный станок, прослуживший верой и правдой не один год. Режут по-живому.
Черные дни для предприятия наступили с приходом реформ в отечественной экономике. Продукция оказалась невостребованной, и долги в бюджеты разных уровней стали расти с угрожающей скоростью. В 1999 году вышла из строя котельная. Часть оборудования удалось все-таки восстановить, и в течение всего прошлого года мощности действовали в полную силу. Но налоговые органы принялись выколачивать свое. В головной структуре - ОАО «Волготранстром», находящейся в Самаре, ввели конкурсное управление. То же коснулось и дочернего подразделения. Причина банкротства оценивалась 30 миллионами рублей. Еще столько же набежало по процентам пени. Плюс задолженность по зарплате, которая составляет 1280 тыс. рублей.
- Весь этот год предпринимались попытки пустить предприятие с молотка. Желающих приобрести его, как выяснилось, нашлось немного, - рассказывает директор П. Попов. - Один предприниматель приехал, посмотрел и отправился восвояси. Второй представлял компанию «Уралказмагнизит», собирался заняться перепрофилированием - переработкой камня. Сырье должно было поступать из соседней республики. Не вышло. Слишком дорогостоящая технология. Печь стоит миллион долларов. Словом, ничего путного из затеи не вышло. В конце ноября арбитражный суд принял решение: продлить конкурсное управление до 4 мая 2004 года. Хотя ждать у моря погоды не имеет никакого смысла. Идет настоящее разграбление завода, поэтому целесообразнее реализовать то, что еще можно. Он служит сравнительно недолго - всего лишь 20 лет. Я предлагал собраться заинтересованным лицам на уровне представителей городской, областной администраций, федеральных органов и подумать о дальнейшей судьбе объекта стройиндустрии, аналогов которому практически нет. Вопрос ставился так: забрать его у нас за долги. Местные власти могли распорядиться производством по-своему. Оно занимает площадь в 50 гектаров. Часть ее можно было оставить для своих нужд, остальное демонтировать, продать, пополнив казну.
К сожалению, реального воплощения предложения в жизнь не произошло. Что, собственно, и следовало ожидать, поскольку идея была озвучена лишь в газете «ОХ». По инстанциям и кабинетам никто не пошел. Впрочем, в создавшихся условиях вряд ли бы что изменилось. Комбинат «Домостроитель» уже прошел процедуру ликвидации и теперь представляет собой грустное зрелище. Вдобавок ко всему, его труженикам не выплачена зарплата, и неизвестно, когда это произойдет. И произойдет ли вообще? Единственное, что могло сделать руководство Орска - принять на баланс коммунальное хозяйство поселка. Предприятие имело свой водозабор, необходимые коммуникации, снабжение электрической энергией. К счастью, передача всего перечисленного добра прошла благополучно, и ни одна пятиэтажка в зимнюю стужу не замерзла.
Тем не менее, для жилого массива остановка мощностей явилась сущей катастрофой. Они выдавали по 160 тыс. кубометров железобетонных конструкций в год, обеспечивали более тысячи человек работой. Напомним, плиты аэродромного покрытия расходились по всей стране, а дорожные успешно применялись на нефтяных месторождениях, славились добротностью и надежностью. Сократившийся до нуля спрос на них свидетельствует об очевидном: новые скважины сейчас не осваиваются, и положение добывающей отрасли не столь благополучное, несмотря на укрупнение ее компаний и слияние с зарубежными фирмами. Уместно подчеркнуть: продукция ЗЖБК отличалась низкой себестоимостью, прекрасными характеристиками, производилась из местных исходных материалов, добываемых поблизости.
Правда, проблемы хозяев недр и полезных ископаемых население Степного волнуют мало. Как уже упоминалось, осталась без средств к существованию тысяча с лишним специалистов. На железной дороге их никто не ждет, нет применения и на щебеночном заводе. В среднем семья состоит из трех душ. Выходит, большая часть жителей поселка влачит жалкое существование. На остановленном предприятии сегодня заняты порядка 40 человек, 26 из которых используются в роли охранников. Их явно недостает, поэтому обстоятельства заставили заключить договор с линейным отделом внутренних дел.
ЗА МИНИМАЛЬНУЮ ЦЕНУ
Актуальность предпринятых мер сомнений не вызывает. За металлом развернулась широкомасштабная охота, переходящая местами в войну противоборствующих сил. Преступникам удалось снять часть подъездных путей. Конкретно речь идет о 500 метров рельсов. Ущерб оценивается в полмиллиона рублей. По мнению сведущих людей, демонтаж такого рода без применения тепловоза невозможен. Из цехов исчезают остатки оборудования, которые можно унести на горбу. Особенного внимания охраны требует арматурный, где много «цветнины». Нечистым на руку людям она представляется лакомым куском и, наверное, снится по ночам, ведь в скупках принимается по повышенным ценам. Именно ночью их работа и начинается: корпуса стоят обесточенными, опасности угодить под напряжение нет. Остается гадать, как стража справляется со своими обязанностями в кромешной тьме. Несомненно одно: криминогенная обстановка в Степном доставляет много беспокойств правоохранительным органам.
- Я мог бы переселиться в теплую комнату, но окна в управлении вмиг разобьют, остальное растащат, - делится наболевшим директор. - В него вложено немало народных средств. Может, весной, после выборов нового состава Государственной Думы что-нибудь изменится. Или городские власти пересмотрят свою позицию: неужели они не нуждаются, скажем, в жилой площади, под которую можно приспособить заводской корпус?
Похоже, Попов питает иллюзии напрасно. Предвыборные страсти позади, игры в борьбу за народное счастье закончены. Фигуры расставлены для очередной партии. К слову, ни один из кандидатов в высший законодательный орган страны в Степном не побывал. Видимо, не тот масштаб, и 5-6 тысяч жителей для них не в счет. Конечно, поле деятельности депутатов намного обширнее. Хотя как раз именно Дума и формирует правила, по которым жить народу. В их числе налог на землю. Завод железобетонных конструкций обязан выплатить за занимаемую территорию 9 млн. рублей в год. С этой статьи расходов начинается путь к неминуемому банкротству. А сколько объектов промышленности загублено из-за этого, со счета можно сбиться. Так что ЗЖБК - не первый и не последний. Сегодня он медленно и неотвратимо погибает. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Металл отсюда рано или поздно будет вывезен до последнего болта. За ним едут отовсюду. Оборудование пока никто не купил, с ним хлопот больше. Что станет с опустевшими производственными корпусами, неизвестно. Вряд ли они понадобятся городу. А это означает, что, скорее всего, цеха постепенно исчезнут с лица земли. Вместе со зданием управления конкурсный управляющий готов отдать их за любую цену, даже самую минимальную, но никто не берет.
Цель понятна: погасить долг в 60 млн. рублей. Непонятно только, как ее достичь. Остаточная стоимость основных фондов - всего лишь 25 млн. рублей. Сюда относится и зарплата. Попов пытается выдать ее любыми доступными ему способами. Однако сумма уменьшается крайне медленно: была 1350 тыс. рублей, сегодня - 1280 тыс. рублей. Собственно, директор мало что может, поскольку все документы подписываются в Самаре. Теперь он, можно сказать, в качестве кладовщика, отпускающего товар по накладным. Ему удалось договориться с СИЗО, располагающимся поблизости. Следственный изолятор строится, и ему нужен песок. Его остатки перевозятся за высокий забор. Взамен заключенные пекут хлеб и доставляют к управлению завода. Он идет в счет зарплаты вчерашним труженикам, оставшимся без рубля в кармане. Невольно возникает предположение, что за колючей проволокой живется лучше.