Помним всех поименно

Их называли рабкорами. Собственно, я тоже был одним из них, пока не стал штатным работником газеты. В период так называемого развитого социализма пресса выполняла функции коллективного агитатора, пропагандиста и организатора. Свидетельством тому служили публикации тружеников предприятий и учреждений. В то время даже действовало строгое соотношение: 60 процентов номера заполнялось материалами за подписями станочников, металлургов, строителей, остальная площадь - журналистами.Конечно, рабочий люд не столь охотно брался за перо, как хотелось бы руководителям КПСС. Но они требовали - надо! Газетчики поступали просто: шли на завод в партком, где им называли фамилию передовика. Оставалось поговорить с ним, дальше, как говорится, дело техники. В итоге общая картина выглядела как полагалось, отвечала установкам партии. В то же время на производстве, стройке находились люди, которые ощущали в себе потребность сотрудничества с газетой. Слово для них служило способом самовыражения. Точно знаю это, поскольку сам такой. Я начал трудовую биографию на никелькомбинате электриком. Бригадир Петр Яковлевич Елисеев воевал в Великую Отечественную, иногда вспоминал фронтовые будни. Они-то и вылились однажды в заметку, которая заканчивалась так: у ветерана открылась старая рана, и доктор извлек из нее осколок снаряда. «Смертоносный металл» лежит на тумбочке, напоминая о былых сражениях. К бригадиру приходят навестить из цеха, и он, превозмогая боль, прячет осколок со словами: «Ни к чему это». Заключительная фраза понравилась Николаю Гаврилину, который придавал моим корявым строкам должный вид. Может, поэтому меня пригласили в «Орский рабочий», кто знает.
Литературной правкой внештатных авторов занимались все сотрудники редакции. Тогда-то и довелось познакомиться с ее активом, довольно обширным и разнообразным. Рабкоры большей частью писали о социалистическом соревновании, его лидерах, бесчисленных починах и патриотических движениях. Не проходили мимо недостатков. С авторами заметок начальство считалось и, похоже, даже немного их побаивалось. Тогда часто проводились рейды по стройкам, столовым, другим общезначимым объектам. Внештатники включались в бригаду, играли роль самых взыскательных, строгих контролеров. Надо сказать, польза от совместных акций не подвергалась сомнению. Действительно, как правило, потом в газете появлялись подробные ответы директоров об устранении выявленных упущений. Рабкоры хорошо ориентировались в обстановке на своих предприятиях, щедро делились с нами информацией по самому широкому кругу вопросов. Секретов тогда не существовало. Наверное, оттого освещение состояния дел в трудовых коллективах находилось на достаточно высоком уровне.
Тесные контакты с активистами печати в немалой степени помогали журналистам разбираться в тонкостях производства, технологии, экономики. Так что сотрудничество можно было с полным правом назвать взаимо выгодным и полезным. И еще одно обстоятельство стоит отметить - доверие между сторонами. Отправляясь на тот или иной объект, каждый корреспондент обязательно забегал на минутку к рабкору. Правда, минутка неизменно растягивалась на час, а то и больше. Да и как иначе! Михаил Борзых работал на заводе цветных металлов начальником военно-учетного стола. Зайдешь - тут тебе сразу чай наливают. После - читают новые стихи, написанные, может, только что. Кстати, многие из них публиковались в газете. Порой уходить не хотелось, но служба есть служба.
Подобные встречи происходили часто, видимо, существовала в том необходимость, пусть и неосознанная. Внештатники и сами забегали в редакцию. Руслан Мухаммедов, машинист локомотива, рассказывал со всеми подробностями, как прошла очередная поездка. Его коллега Александр Вдовенко не раз попадал в критические ситуации. А однажды тепловоз загорелся. Александр Коломиец служил в армии офицером, много чего интересного поведал. Иван Дудченков не один десяток лет отдал родному таксопарку, знал практически все о транспорте и его проблемах. Александр Ивашкин, металлург никелькомбината, стал членом Союза журналистов, строчил заметки на вполне профессиональном уровне.
Люди они были явно неординарные, самобытные, не без Божьей искры. Михаил Ларионов, тоже никельщик, до сих пор пишет стихи и прозу, публиковался в сборниках и альманахах. Вдовенко сочинил целую повесть, которую так и не успел издать. Пробовал силы в большой литературе и Дудченков.
Одно только жаль: нет больше таких. Одни сегодня борются со своими недугами, другие ушли в мир иной. Их место пока пустует.
Остается надеяться, что это временное явление.