Уроки беззакония закончились для педагога на скамье подсудимых

«Боже, какие же вы все идиоты!» – причитала учительница рисования в пятом классе. «Ну и чего ты так разоделась? - издевалась над девочкой-семиклассницей историчка. – Мальчиков захотелось? Будут, будут… Сейчас крикну старшеклассников, в миг любви научат». «Чертова интеллигенция», - фыркала под нос пожилая преподавательница алгебры на скромные попытки выпускницы постоять за себя, предельной вежливостью оградиться от повсеместного учительского хамства.Картинки, что называется, с натуры. Выписаны из опыта собственной жизни. Хорошо помнится и возмущение родителей, когда любимая, оберегаемая от всех жизненных бурь дочь приходила домой с квадратными глазами и пересказывала тирады какой-нибудь Марь Иванны в той части, где девочка «дура и хабалка». Перед глазами стоит и разгневанный отец, пытавшийся убедить 50-летнюю учительницу рисования в «непедагогичности применяемых ею методов воспитания»… Неприятные воспоминания, связанные с конкретными персонами педагогов, во многом определяют эмоциональный багаж, выносимый многими ребятами из школьных стен во взрослый мир, где грубости, конечно, никак не меньше. Но здесь на смену детской беззащитности приходит опыт, подкрепленный законами внешнего мира.
Случай, произошедший недавно в одном из городских учебных заведений, в этом смысле совсем нетипичен. Более того, не укладывается ни в какие общепризнанные представления о модели взаимоотношений ученика и педагога, где роли четко распределены. Учитель – всегда прав. Ученик – существо бессловесное и подчиненное. Причины подобных отношений можно анализировать до бесконечности. Безусловно, «нервная» школа с ее условиями существования доведет до срыва и самого закостенелого в школьных битвах учителя. Но уроки беззакония, на которых практикуется унижение детского (человеческого!) достоинства, остаются традиционными по сути своей, независимо ни от внутреннего состояния педагога, ни от каких-либо внешних мотивов. Эти уроки не вызывают никакого протеста, так как все (и учителя, и ученики, и родители) привыкли к такому общению. К раздаваемым подзатыльникам и оскорбительным ярлыкам. К тому, что почти 30 процентов орской ребятни страдает дидактогенным неврозом, испытывая непреходящий страх перед школой и ее отдельными учителями.
Поэтому так важен случай, произошедший недавно в нашем городе. Двое молодых людей решились сломать закостеневшую десятилетиями схему, призвав на помощь ни много ни мало - российское законодательство. Конфликт случился в ученической аудитории. Преподаватель Людмила Сергеевна (имя изменено - авт.) устроила громогласный разнос своим ученикам. Ругательства, извергающиеся из уст почтенного учителя, слышали многие. И классный руководитель оскорбляемых учеников, и их однокашники. Звучала и ненормативная лексика, и уголовные жаргонизмы. Перечислять их – никакая цензура не выдержит. Но достаточно в этом смысле сказать, что последующий за «уроком беззакония» судебный процесс рассмотрел в действиях Людмилы Сергеевны состав уголовного преступления, предусмотренный статьей 130 УК РФ «Оскорбление, унижение человеческого достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». Так в Орске началось судебное расследование, не имеющее аналогов ни в городе, ни в области.
Владимир Новожилов в своей адвокатской практике с подобным делом также встречается впервые.
- Более всего удивило не то, что студенты обратились за защитой в суд. Ведь люди в последние годы стали более подкованными в правовых вопросах, что, безусловно, только радует. И активность молодежи в этом смысле вполне закономерна. Поражает другое. Позиция преподавательницы, заявившей на суде, что «ее дело учить, но не воспитывать»! Но ведь у женщины двадцать лет педагогического стажа…
Похожие мнения высказывали и коллеги обвиняемой. Одна из учительниц долго не могла успокоиться от творящегося, как ей казалось, судебного беспредела. «Какая дикость! – восклицала она. – Ученик обвиняет своего учителя!». Но суд так не посчитал. Выписка из приговора: «Суд считает, что оскорбления со стороны подсудимой были выражены в неприличной, циничной форме, глубоко противоречащей правилам поведения, принятым в обществе. При этом подсудимая не только унизила честь и достоинство потерпевших в их собственных глазах, но и в глазах окружающих».
Людмила Сергеевна по неизвестным причинам отозвала апелляционную жалобу, фактически признав свою вину, хотя во время суда категорически отрицала свою причастность к разбираемому делу. «Студентов не видела, ничего плохого ни в чей адрес не говорила», - доказывала она судье. Запись в трудовой книжке о судимости, впрочем, не помешала ей устроиться на работу в другое учебное заведение.