Это сладкое слово «свобода»...

В канун Всемирного дня свободы печати наш внештатный корреспондент провел небольшой экспресс-опрос. Орчанам был задан один вопрос: «Что дала обществу свобода печати?»М. Белова, пенсионерка:
– Ничего хорошего. То, что творится в СМИ, уму непостижимо! На многих волнах радио – мат, бесконечные намеки на интимные отношения. По телевидению – сплошь и рядом фильмы и программы примитивные, бесчеловечные, развратные. По улице, вдоль лотков с журналами, стыдно с внуками проходить! Куда власти смотрят? Неужели у них детей собственных нет? Раньше таких распутства, грубости и жестокости не было. Надо возрождать духовные ценности, приучать молодежь к красоте, а не к насилию. Но никому до этого нет дела.
В. Кожеватов, заведующий отделом культуры горадминистрации:
– С одной стороны, это правильно, что существует свобода печати. Журналист может без оглядки излагать факты и свои мысли. Многие материалы СМИ направлены на созидание, решение экономических, социальных, культурных проблем. Это, конечно, замечательно. Но нередко на страницах газет, в радио- и телеэфире появляется искаженная, а то и преднамеренно ложная информация, которая вводит людей в заблуждение. А ведь население, как лакмусовая бумажка, впитывает в себя все, что ему сообщают СМИ.
К сожалению, ряд издательских учреждений можно упрекнуть в нечистоплотности. Для создания своего имиджа и повышения тиража используют нездоровые методы, нарушают журналистскую этику. Я за то, чтобы к так называемой желтой прессе применялась цензура. Возможно, следует создать какой-то совещательный орган, который, в первую очередь, будет принимать решение о лицензировании СМИ на местах. Надеюсь, что при Министерстве культуры и информации будет комитет, призванный заниматься отслеживанием этой ситуации. Такой координационно-совещательный орган должен быть, конечно, и на местах.
Свобода демократии привела к утрате государственной идеологии в нашей стране. И, как мне кажется, журналисты могут в какой-то мере восполнить эту потерю, пропагандируя идеологию добра, высокой нравственности, патриотизма. Вот, к примеру, в городе создана и реализуется программа патриотического воспитания: проводятся конкурсы, фестивали, выступления ветеранов. Эта тема освещается неплохо. И в то же время одним росчерком пера, одним непродуманным материалом можно оказать молодым людям медвежью услугу. Я имею в виду искаженный взгляд на тему призыва в армию, который способен уничтожить огромную работу не одного десятка людей.
С возмущением наблюдаю «раскрутку» дешевых вариантов культуры через рекламу, клипы и т. п. Многое, конечно, зависит от культуры самого журналиста, его воспитания, нравственного уровня. Считаю, что, несмотря на некоторые издержки, свобода печати в целом принесла обществу положительные плоды.
Н. Косыгин, водитель-дальнобойщик:
– Да, честно говоря, я не очень доволен телевидением. Только и показывают: там убили, здесь взорвали, тут обокрали – надоело. Приезжаешь домой из дальнего рейса усталый, нервный – хочется отдохнуть, посмотреть по «телеку» что-то спокойное, доброе. Каналов разных полно, а выбрать иногда просто нечего. Но, с другой стороны, мне от этого ни жарко ни холодно. Я обычно просто не смотрю то, что мне противно и неприятно. Лучше видеомагнитофон включить. Читать я не большой любитель, но местные газетки иногда смотрю, думаю, там все в норме.
Д. Портнов, студент:
– Свобода мнений – это хорошо. Народ должен знать правду. Мы ведь живем в демократическом обществе. Мой дед рассказывал про годы сталинских репрессий. Даже не верится, что за какой-либо нелестный отзыв в адрес правительства можно было угодить в тюрьму или вообще распрощаться с жизнью…
Р. Кудашев, начальник управления социальной защиты населения Октябрьского района:
– Это сладкое слово «свобода»… Она так волнует всех. В моем понимании, пресса сегодня – очень мощное оружие в борьбе со всеми недостатками современного общества. Если, конечно, у журналиста ответственный, государственный подход к освещаемой теме. Хотя за газетной строкой иногда видятся интересы какого-то узкого круга людей.
Мне часто приходится общаться с представителями местных СМИ, считаю, что журналисты Орска выгодно отличаются от собратьев по перу из других городов. Хотелось бы, чтобы этот высокий уровень профессионализма сопровождался и высоким уровнем ответственности за каждую публикацию, даже короткую информацию. Если будет обеспечен такой подход, то не нужно никакой цензуры, ведь она, в принципе, не сможет решить тех задач, которые стоят перед обществом.
Думаю, решить эту проблему можно путем более широкого общения городской и районных администраций с журналистской братией. Встречаться надо не только на пресс-конференциях, а чаще бывать друг у друга на совещаниях, при подведении итогов, активнее участвовать в обсуждении тех или иных городских проблем.
Следует также продолжить направление, которое выработано в городе, – социальный заказ. Городской Совет, администрация должны чаще подводить итоги, вовремя сказать газетчикам спасибо за критические заметки, за положительные статьи, совместными усилиями решать наболевшие вопросы городской жизни.
Нельзя не отметить и пагубную сторону понимания свободы печати как вседозволенности. Некоторые издания, каналы телевидения и радиоэфир изобилуют продукцией, морально разлагающей общество, особенно молодежь. С утра до ночи пропагандируются насилие, секс, бесчеловечность. И остановить эту страшную лавину какими-то полумерами вряд ли возможно. На определенный период необходимо ввести какой-либо институт нравственной цензуры. Это может быть местный общественный орган, состоящий из специалистов и уважаемых людей города. Кстати, подобные советы существуют в Великобритании, Египте и других странах мира.
С. Мясников, главный редактор главной редакции телерадиовещания восточного Оренбуржья:
– Как кошмарный сон вспоминаю иногда 70-80-е годы, когда существовала цензура. Я работал тогда на Орской студии телевидения. У нас в павильоне висел огромный плакат: «Ни слова о машзаводе, о воинской части такой-то…» Кроме того, каждый день абсолютно все программы – и новостные, и тематические – мы возили цензору. И все равно кое-что запретное все-таки проскакивало (материалы-то шли в прямом эфире). И тогда Эскин (главный цензор по Орску) звонил и леденящим душу голосом начинал воспитывать: «Ну, что же ты, Сережа! У тебя же этого в тексте нет!» Я ему отвечал: «Юрий Михайлович, но вы поймите, это же прямой эфир. Мы предупреждали человека о том, что определенные вещи нельзя говорить, и плакат у нас в студии, метровыми буквами написанный, висит. Но ведь это живой эфир! Ну, разговорился человек. Слово вылетело, его уже не вернешь». Однако для цензора это не аргумент…
Когда не стало цензуры как таковой, мы восприняли это на «ура». Тем не менее запрет на те или иные вещи в одночасье не прекратился. На каждого сотрудника телевидения были возложены обязанности самоцензуры. Мы по-прежнему отвечали за содержание своих программ.
Конечно, те подходы, которые существовали в 70-80-е годы, сегодня неприемлемы. Хотя в каком-то измененном, цивилизованном виде цензура все же должна существовать. Ведь специфика телевидения такова, что человека можно травмировать в полном смысле этого слова одними только кадрами. Недавно по одному из коммерческих каналов показывали сюжет о какой-то катастрофе: человеческая голова на рельсах, а туловище где-то в стороне. Ну, зачем шокировать зрителя? Нельзя таких вещей допускать, должен быть определенный тормоз.
Даже в подборе музыкального оформления программ необходим разумный подход. Порой идет такая безвкусица! Конечно, и в нашей работе бывают досадные казусы. Иногда что-то просмотришь. Вот последний пример. Казалось бы, безобидная музыкальная заявка. Но когда уже в эфире слушал песню, мне стало не по себе. Там и нецензурщина, и выражения развратные. Понятно, что заявка-то платная. Но я с бухгалтерией потом разбирался: мы же должны отбор какой-то производить, нельзя оскорблять слух окружающих. Словом, сейчас, как никогда, требуется прежде всего самоцензура журналиста.