Солдат, которого не было

Орчанин Александр Емельянов, призванный на военную службу ещё в 1994 г., не считается ни без вести пропавшим, ни погибшим. Его военная часть расформирована, переписку и архив военного комиссариата восстановить невозможно. Сказать, что военнослужащим он был, можно только по сохранившейся повестке с датой отправки, письмам матери из части да паре армейских фотографий.Емельянов был призван на два года военной службы военным комиссариатом Советского района 14 июня 1994 г. Родные и друзья проводили призывника на поезд до Оренбурга. 16 июня он был отправлен со сборного пункта Оренбургской области к месту прохождения военной службы. Александр попал в элиту Российской армии – войска морской пехоты, подразделение охраны, сопровождающей спецгрузы. Парень был физически здоровым, занимался восточными единоборствами, прыгал с парашютом – морской пехотинец из него получился бы что надо. Военная часть морпехов № 78328 «А» располагалась в Химкинском военном гарнизоне Московской области. Служба шла нормально. Поначалу матрос скучал по дому и родным, но после, как это водится у срочников, пообвык и, благополучно пройдя курс молодого бойца, принял присягу. Александр жалел, что родные не смогли приехать на принятие присяги. Но тем, что стал, наконец, настоящим солдатом, был доволен и даже прислал фотографии с торжественного построения. После присяги Александр нёс службу в карауле на четвёртом посту Генштаба авиации ВМС.
В письмах писал, что служба проходит отлично, часть переведут на новое место, и в скором времени, если не будет командировок «куда-нибудь», возможно, командование предоставит отпуск. В последних декабрьских письмах настроение матроса чуть-чуть изменилось: «...служим на совесть, только с этой чеченской войной у нас отменили увольнения. После караула заступаем в наряд для усиления постов милиции, чтобы не взорвали чего-нибудь... говорят, в Москве действуют какие-то группировки... толком не высыпаемся...». В последнем несохранившемся письме он рассказал, что в ближайшее время морпехов из его части отправят сопровождать какой-то военный груз, поедет и он.
Родные забеспокоились, когда из части спустя два месяца вернулись деньги, посланные сыну на мелкие расходы. Сначала мать Александра думала, что сына перевели в новую часть, ведь он писал об этом, но вести от него так и не приходили. На письмо матери вдруг пришёл ответ, что её сын, военнослужащий Александр Михайлович Емельянов, самовольно покинул часть и его нахождение неизвестно. Спустя некоторое время пришло сообщение из военной прокуратуры Московского гарнизона с такой же информацией. Лариса Петровна обратилась в районный военкомат, который, видимо, сделав запрос в часть, только подтвердил, что её сын самовольно ушёл. Мать списалась со всеми родственниками, известив их о случившемся, с просьбой немедленно сообщить, если вдруг Александр появится у них. Ответов не последовало. Писала сослуживцам. Те отвечали, что точно не знают, куда отправили Александра с другими военнослужащими. Говорили, что якобы на учебные маневры, в другую часть, сопровождать что-то...
Она обратилась в военную прокуратуру и комитет солдатских матерей, но ничего нового о сыне не узнала. Весь поиск пропавшего военнослужащего ограничился визитами в дом к его родным. «Несколько раз приходили из милиции и военкомата, – говорит Лариса Петровна, – сказали, как появится, пусть сразу идёт к ним. Читали его письма, кое-какие даже забрали. А однажды вроде из ФСБ приходили и наоборот наказали Александру никуда не ходить. А мы, мол, сами узнаем, если домой вернётся... Но о нём до сих пор ни слуху ни духу».
Огромный всплеск случаев исчезновения военнослужащих пришёлся на так называемые «массовые беспорядки» в бывших союзных республиках: Карабах, Баку, Абхазия, Сумгаит... В 1991 г., участвуя в этих конфликтах, без вести пропали несколько орчан. Но уже в 1992 г. на беспокойных территориях наступило относительное затишье. Во время прохождения Александром службы уже в самой России вспыхнула ещё одна «горячая точка». Версию исчезновения сына Лариса Петровна пытается выдвинуть сама: «Как раз тогда в Чечне ведь началась война, да он и сам писал о ней не раз, может, их туда направили?» За неимением хоть какой-либо информации остаётся только предполагать.
В самом деле, первая чеченская началась осенью 1994-го, тогда «не обтершихся» и видевших автоматы только на стрельбах молодых солдат «мудрое» военное руководство кидало в самое пекло. Из него не все выходили, пример тому тот же штурм Грозного. Вполне возможно, что небольшое подразделение морпехов кинули на выполнение какой-нибудь спецоперации в Чеченскую республику. Во всяком случае, уже осенью 1995 г. из военной части № 78328 были массовые отправки морских пехотинцев в Северо-Кавказский военный округ.
Более правдоподобной, потому что есть упоминание самого факта, выглядит история с охраной спецгруза. Ведь военнослужащий сам в последний раз писал матери об этом. Что и куда они могли сопровождать – оружие, боеприпасы ли, остаётся загадкой. Но, вполне возможно, уровень секретности груза мог стать поводом для ликвидации всех свидетелей, так или иначе с ним связанных: транспортировка, охрана. Именно на 1994–1996 годы, к примеру, приходятся массовые случаи поставок российского оружия чеченской стороне.
Почему, к слову, исчезновением рядового военнослужащего заинтересовались вдруг в ФСБ? По словам матери Александра, именно «чекисты» приходили и предупредили её никуда не обращаться.
Если опустить загадочные визиты, вполне может быть и такое. Военнослужащий погиб в части в результате неуставных отношений или чего-то ещё, а командование, чтобы скрыть это, списало всё на «самоволку». Такое неоднократно случалось. Но, если взять официальную версию о побеге из части, тогда почему военнослужащий спустя десять лет нигде и никак не дал о себе знать? Теперь уже даже в местном военкомате, который призвал Емельянова, нет никаких сведений о том, что он самовольно покинул часть – подобные документы, по словам военных, хранятся не более трех лет. Забыли давно о военнослужащем Емельянове и в местной милиции. Предъявлять обвинение в дезертирстве давно некому. Так что резона прятаться нет, да и не от кого.
Лариса Петровна до сих пор оплачивает его проживание, ведь он, уходя в армию, не был выписан. И ставит свечки в церкви за здравие. Никто не удосужился толком сказать, а теперь уже и не скажет, что же случилось с её сыном.