Старые раны не могут не болеть

Улица Луначарского, что в Старом городе, расположена недалеко от церкви, и по утрам Павлу Яковлевичу хорошо слышен звон колоколов. Чаще, по его словам, звучит благовест, но иногда, кажется, тяжелый набат, который мысленно переносит Коваленко, как и всех пожилых людей, живущих по соседству, в суровую военную пору.Мы постучались в дверь старинного дома, мысленно представив хозяина: в преклонных годах, с клюкой, подслеповатый, а то вовсе немощный. Но дверь, напротив, открыл моложавый и бодрый мужчина. Мы даже попятились: «Наверное, не к Коваленко попали?» – «Да нет, как раз по адресу. Я и есть Коваленко. Мне уже 81»…
Хозяин пригласил в большую, светлую, хорошо меблированную комнату. В одном углу – старенький телевизор, в другом – диван в стиле ретро и такие же весьма удобные кресла. Уютно расположившись, мы приступили к долгожданным расспросам.
– Родился я в 1924 году неподалеку от Орска, в деревне Ащелисай, – вспоминает ветеран. – Детство прошло, можно сказать, безмятежно. Пас то коз, то коров, и неудивительно, что с возрастом решил стать зоотехником. Уж больно любил ухаживать за животными. Однако война спутала все планы. Уже в 1942-м призвали в действующую армию.
Военные дороги Коваленко пролегли не только через Украину и Молдавию, но и зарубежные Румынию, Болгарию, Югославию и Венгрию. Павел Яковлевич мысленно перелистывал свой биографический альбом, словно пожелтевший от времени, и зыбкая память то и дело наводила его на горькие эпизоды:
– В мемуарной литературе почему-то чаще всего обходят стороной многочисленных предателей, работавших на неприятеля. Уверен, что ошибочно. Не знаю, как другие, а я сталкивался с диверсантами не раз и не два. Скажем, однажды, во время активных боевых действий близ молдавской столицы, наши солдаты задержали повозку, в которой ехали двое мужчин и девушка. Самый старший и, видимо, опытный лазутчик долго уверял, что он – военный летчик, возвращающийся в свою часть после ранения. Однако на конкретные вопросы отвечал уклончиво, постоянно путаясь в фамилиях и датах. В результате он признал, что заслан в наш тыл для диверсионной работы. После этого выбора у нас не осталось. Учитывая близость линии фронта, обоих мужчин решили расстрелять. Приговор тут же привели в исполнение. Девушка, обливаясь горькими слезами, умоляла сохранить ей жизнь. Мол, она во всем раскаялась и готова работать на Красную Армию хоть посудомойкой, хоть прачкой. Одному из нас стало жалко девчушку, и он было согласился отпустить ее на все четыре стороны. Другой напомнил, как погибли наши общие друзья: буквально накануне их расстреляли в упор из засады. Откуда, спрашивается, засада в глубоком тылу, если не с «помощью» диверсантов? Одним словом, расстреляли и ее. Потому что, по словам Коваленко, на фронте нельзя быть добреньким, в особенности по отношению к противнику. Ведь враг, в случае чего, не пожалеет…
И вообще. Если говорить о военном времени, то буквально из-за каждого куста мог раздаться предательский, выстрел. За каждым поворотом поджидала смерть. Взять ту же Молдавию. Шла как-то часть Коваленко по проселочной дороге. По обеим сторонам – густые заросли. Все тихо. Но боевое охранение чуточку расслабилось – из-за кустов выскочили вражеские автоматчики, поливая всех свинцовым дождем. Авангард упал замертво. Оставшиеся в живых заняли круговую оборону и стали отстреливаться из всех видов оружия. Командир отдал приказ: «Коваленко – к пушке!»
– Я, освоив «сорокапятку», можно сказать, в совершенстве, долго не медлил. Навел ствол на кусты и сразу же выстрелил. Сколько врагов положил – сказать трудно, но обстрел почти тут же прекратился. А когда враг в панике отступил, подсчитали свои потери. Скольких бравых парней мы тогда потеряли!
Домой вернулся только в 1947 году. Поначалу устроился бухгалтером на предприятие № 516, позже переименованное в завод по обработке цветных металлов. Однако детская мечта стать зоотехником никак не покидала Павла Яковлевича. Вскоре он отправился учиться в Оренбургский сельскохозяйственный институт. Высшее образование позволило ему стать главным зоотехником. Сначала – в совхозе «Ташлинский», потом – в совхозе «Кваркенский».
Женился, пошли дети. Семейные хлопоты совсем не мешали постоянной заботе о тучных стадах, богатых кормах и хлебах. Только вроде бы успокоился, как вновь пришлось переезжать. Состарившиеся родители попросили сына вернуться в Орск. Впрочем, и здесь удалось найти работу не только по душе, но и по призванию. Павел Яковлевич долгие годы возглавлял местную инкубаторную станцию, которая обеспечивала птичьим молодняком весь восток Оренбуржья.
– Миллионы цыплят, утят и гусят продавали ежегодно, причем по недорогим ценам. Жизнь после войны понемногу налаживалась, – вспоминает Коваленко.
Два сына, два внука и две внучки – это тоже богатство четы Коваленко. Сыновья Павла Яковлевича и Варвары Владимировны выбрали профессию защитника Отечества. Один в звании полковника до сих пор служит на нашей военной базе в Грузии, другой – подполковник. Он уже в отставке, живет и работает в Орске. Один из внуков, которому уже 22, пошел по стопам деда и отца, в настоящее время служит в Иркутске. Обе внучки – в вузах.
А еще ветеран беспокоился, не «зацепит» ли их улицу нынешний паводок. «Помню, каким выдались наводнения 1942 и 1957 годов. До Преображенской горы вода дошла! Так мы едва успели добежать до сухого места. Благо, имущество почти не держало. Да и какое тогда было имущество! Сундук, фанерный чемодан – вот, пожалуй, и все. А сегодня столичные синоптики грозят большим паводком для Оренбургской и Курганской областей. Вы что-нибудь слышали?
Мы лишь пожимали плечами: «Нет, не слышали. Но, может, как-нибудь обойдется?»
– Вода уже вовсю разлилась. Ирикла, конечно, сбрасывает немного, но на днях в верховьях прошли дожди, и, значит, половодья не избежать. Даже если нас и не подтопит, то в свои берега река вернется не скоро. То есть будет мутной до июня. А так хочется искупаться! Последний раз мне довелось окунуться в уральскую прорубь еще зимой, – сетует Коваленко.
– Летом тоже купаетесь?
– Нет, в жару стараюсь принимать душ на огороде. Зато с осени начинаю моржевать. Честное слово, если б не постоянное закаливание, старые раны давно замучили…
К. КОНОВАЛЕНКО,
Е. ЛЕКСИНА,
слушатели школы «Репортер».