С наступающим праздником Победы!

Уважаемые ветераны Великой Отечественной войны и труженики тыла! От всей души поздравляем вас с 61-й годовщиной Великой Победы! Ценой жизни и здоровья, ценой невероятных усилий отстояли страну вы, ее защитники. Низкий вам поклон за стойкость, героизм и мужество. Желаем вам здоровья, душевного покоя, семейного тепла и благополучия на долгие годы. В. Уваров, руководитель администрации Ленинского района г. Орска, Н. Аймуратова, начальник УСЗН Ленинского района, Р. Урина, председатель совета ветеранов Ленинского района.
Осколок в легком – метка о войне

Николай Филиппович Писарев был призван на войну в августе 1941, демобилизован по причине тяжелого ранения в августе 1943. Можно подумать, не так уж и долго воевал. Но кто измерит цену истоптанных кирзовыми солдатскими сапогами военных километров, кто определит степень героизма восемнадцатилетних мальчишек, погибших и выживших?

В 1942 г. Коле Писареву едва исполнилось 18. На фронт идти не боялся, так как был уверен, что увлечение спортом, хорошее физическое здоровье помогут преодолеть все тяготы военной жизни. К тому же не давали покоя юношеские мечты о героических подвигах и отчаянных ратных сражениях.
Не проучившихся в Оренбургской школе сержантов и месяца Писарева и еще нескольких человек переводят в Краснохолмское военно-пехотное училище.
Осенью 1942 г. сложилось тяжелое положение под Сталинградом. Наши войска несли значительные потери. Вопреки всем правилам через 4 месяца без присвоения какого-либо звания курсанты в срочном порядке были командированы на Калининский Юго-Западный фронт.
Прибыв на место, Писарев попал стрелком-пехотинцем во второй батальон 91-й отдельной стрелковой бригады сибиряков-добровольцев.
«Кто желает воевать с автоматом?» – пустил клич среди новобранцев командир батальона. Несколько ребят, в том числе и Николай Филиппович, сделали шаг вперед. Новоиспеченным автоматчикам раздали блестящее, только что сошедшее со станка оружие и отправили на передовую.
До линии фронта оставалось более 200 км. Зима 1942 г. выдалась холодной и снежной. Идти приходилось пешком, утопая в высоких сугробах. Благо, командование позаботилось об обмундировании бойцов: валенки, стеганые брюки, шинель, шапка-ушанка. Часовые переходы перемежались десятиминутными привалами, не приносящими отдыха.
Изначально предполагалось, что солдаты будут отдыхать в деревнях, лежавших на пути следования батальонов. Но фашисты оставляли после себя сожженные и разрушенные деревни. Поэтому ночевать приходилось под открытым небом, постелив на землю сосновые ветки.
Батальоны были в пути уже три дня. Запасы пайка подходили к концу. Уставшие, голодные солдаты теряли силы. С трудом добрались до третьей деревни, которая, к счастью, уцелела. Всего до линии фронта батальоны добирались 6,5 суток. А уже на вторые сутки после прибытия Писарев принял свой первый бой: колонна русских солдат была окружена и обстреляна немцами в лесу. В памяти Николая Филипповича остался стальной привкус снега, который он то и дело хватал ртом, ныряя лицом в сугроб (немец не давал возможности поднять голову). Почему-то ярче всего на войне запоминаются первый и последний бои. Николай Филиппович не исключение. Он в деталях рассказывает, как 23 февраля 1943 г. перед ними была поставлена задача «перерезать» железную дорогу, чтобы не пропустить немецкие эшелоны. Бой был неравный. Немцы, вооруженные пушками, минометами, косили наших, словно траву в поле. В том тяжелом бою Писарев был ранен. Да так, что память о Великой Отечественной сидит в нем острым осколком в легком и по сей день. Четыре месяца в госпиталях, демобилизация, инвалидность, медаль «За отвагу» и орден Отечественной войны I степени – это тоже память войны.
Сейчас участника войны часто приглашают в школы. Хватает работы и в совете ветеранов Ленинского района, активным членом которого Николай Филиппович является не один десяток лет.
Перенеся несколько лет назад инфаркт, Писарев категорически отказался от употребления спиртного. Но 9 Мая – день особый, и в память о военных годах, погибших друзьях без ста граммов фронтовых не обойдется.
Елена Мирошниченко

Война сквозь снайперский прицел

На ее личном счету – два десятка фашистов, отправленных на тот свет. Хотя человек она мирный. Характер – да, бойкий, ничего не скажешь. Но чтобы кого-то лишить жизни – такого даже в плохом сне не могла представить. Наоборот, собиралась лечить людей, спасать от боли и мучений. Так оно и было бы, не случись войны.

-Я родилась в селе Кошки Куйбышевской области, – рассказывает Маина Елисеевна Смыкайло. – Отец состоял в партии, занимал ответственные должности: руководил колхозом, затем животноводческой базой, не жалея ни сил, ни здоровья. Родители хотели, чтобы из меня получился просто хороший человек. Думаю, не подвела их, не ловчила, не искала выгоды, отработала больше двадцати лет на мясокомбинате старшим бухгалтером.
Но это было много позже. В начале войны Майя поступила в Челябинское медучилище. Город находился в глубоком тылу, но к фронту имел прямое отношение. Здесь ремонтировали танки, за которыми прибывали бойцы с передовой. С одним из них свела судьба. Сергей воевал с сорок первого, хлебнул лиха, а душой не огрубел. Как увидел девчонку, сразу все решил для себя.
Влюбленная парочка декабрьским холодам никакого значения не придавала. В сердцах расцветали розы, звучала нежная музыка. Между тем командировка старшего сержанта в мирную жизнь подходила к концу. После неоднократных походов в Дома культуры и кинотеатры она завершилась в загсе сугубо официально. О чем свидетельствовали два штампа – один в паспорте, другой – в красноармейской книжке.
Шел сорок четвертый. Новоиспеченной жене с несколькими днями семейного стажа оставалось ждать суженого. Но не тут-то было. Недолго думая, Майя отправилась в военкомат. Она, как и все, проходила всеобуч, постигала азы радиосвязи, которая позволит слышать Сергея хотя бы по рации. Так девчонке казалось. Планы нарушило военное начальство, послав ее в Москву в центральную женскую школу снайперской подготовки.
– Солдат из нас готовили основательно: постигали саперное, инженерное дело, метали гранаты, ходили строевым. Мы уж забыли, как юбку носить, она полагалась только в качестве парадного обмундирования, а для марш-бросков на 25 и 60 километров с полной выкладкой не подходила. Для освоения профессии – тем более, – продолжает собеседница. – Стрельбы – каждый день. Сначала палили из обычной винтовки, позже выдали прицелы. Патронов не жалели. Мне понравилось. Мишень еле видно, а всмотришься, задержишь дыхание, и она поражена. Главное – не дергать курок, не бояться отдачи.
Науке, о которой раньше и не слышала, Смыкайло училась добросовестно. В магазин входило пять патронов, но в силуэте врага появлялись лишь две пробоины: в первую неизменно попадали три пули, во вторую – остальные. Кроме того, девчата осваивали рытье окопов, потому как после первого выстрела требовалось менять позицию. Иначе в ответ тут же прилетит граната или снаряд.
Наших снайперов немцы люто ненавидели. Смертоносная порция свинца могла настигнуть каждого в любую минуту, ведь в оптику с восьмикратным увеличением хорошо видно за три с лишним километра. Ставилась задача выводить из строя в первую очередь офицеров, а уж потом рядовых, и охота, как правило, увенчалась успехом. К слову, знаменитую московскую школу окончили Алия Мулдагулова и Татьяна Боромзина, удостоенные звания Героя Советского Союза посмертно. На их счету – сотни гитлеровцев, получивших по заслугам. Соратники жаждали мести. Алия погибла, подняв взвод в атаку. Таню захватили, когда у нее кончился боезапас. Ее привязали к амбразуре дзота и выстрелили из пушки. Так что выбор нужного места, маскировка, реакция для Майи стали не просто словами, имели вполне конкретное значение.
-Боевое крещение я приняла в Германии. Нас после выпуска распределили в стрелковую роту. Она следовала маршем на позиции и внезапно угодила под артиллерийский огонь, – повествует Маина Елисеевна. – Пехотинцы – врассыпную кто куда! Мы с напарницей Аней прыгнули в свежую воронку, прижались друг к другу, закрыли руками головы. Что делать дальше, не знаем. Хорошо, что скоро появились откуда-то «Катюши», развернулись, дали пару залпов. Командир командует: «В атаку!» Выбрались с подружкой, побежали со всеми. У ребят – автоматы, а у меня-то – винтовка. Не помню уже, снимала ли с плеча. Немцы отступили, закрепились невдалеке.
В тот день снайперы получили первое задание. Отползли метров на 20 от передней линии обороны, окопались, принялись наблюдать за противником. Час… Второй… Наконец за бугорком поднялся солдат и кому-то махнул. Майя выстрелила ему в голову, и тот стал медленно оседать. В таких случаях, учили в школе, следует срочно менять позицию. Иначе погибнешь от гранаты или снаряда разъяренных гитлеровцев. В новом окопе к прицелу приникла Аня. Снова потянулось время – томительное, напряженное. Выстрел – и снова в цель. На прикладах оружия появилось по одной зарубке. По правилам, специалисты прицельного огня должны работать в паре. Но Аня простудилась и угодила в медсанбат. Поэтому ее подружке пришлось воевать в одиночку.
-Мои фронтовые будни героическими не назовешь. Главным требованием являлись выдержка и хладнокровие. Дашь слабину – может произойти непоправимое. Один эпизод я запомнила на век. Немцы стояли в редком леске, который для меня был как на ладони. После долгой засады на прикладе винтовки появились еще две отметины. Сменила место, и опять удача – еще две. В ответ – никакой реакции. Думаю, видно, нет там снайпера. Солдат мне кричит из траншеи: «Майка, обед прибыл, ползи к нам!» Я повернула на голос голову. В тот же миг пилотка слетела с головы, пробитая вражеской пулей. Спасли буквально доли секунды. С тех пор я зареклась недооценивать противника.
Победу сорок пятого Маина встретила в Чехословакии одиннадцатого числа. Фашисты сдавались большими группами. Из 20 человек, прибывших в полк из Москвы, светлого дня дождались 15.
Уже в Орске Смыкайло выяснила, что центральную женскую школу снайперов окончили пять орчанок. Она их нашла, и вчерашние фронтовички дружили всю оставшуюся жизнь. Сегодня их уже нет. Девятого мая Маина Елисеевна надевает праздничное платье с рядом наград. Самые дорогие среди них – медаль «За отвагу», медаль «За победу над Германией» и орден Отечественной войны второй степени.
Виктор Гончаренко

Это врезалось в память

2 мая 1945 г. Только пал Берлин, столица фашистской Германии. А нас срочно заставили подготовить танки к длительному походу.

Простому солдату, 18-летнему парню с Оренбургской земли, трудно было понять, почему, когда, по существу, закончилась война, заставляют вновь готовить боевую технику. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять…
Едем сутки, вторые. И вот на повороте дороги колонна танков встала. Я выскочил из машины-радиостанции и побежал туда же, куда устремились почти все. В ста метрах от дороги лежали изуродованные тела 15 наших разведчиков. Это сделали отступающие к Праге фашистские захватчики.
Поверьте, что я никогда не плакал, если даже наказывали мама или папа за хулиганские поступки (меня в деревне звали Чапай), но здесь это случилось. Слезы полились ручьем. Я не вытирал их, а только думал, как обычный человек мог допустить такое кощунство. Меня увели под руки и посадили в машину. Этот эпизод, наверное, останется в памяти до конца жизни.
Непростой путь к столице Чехословакии, бои в Судетских горах, и наконец – вот она, торжественная встреча на главной площади Праги. На трибуне не только командующий Первым Украинским фронтом маршал Конев, но и будущий президент Чехословакии генерал Свобода. Чуть позже именно он подпишет документ о награждении меня медалью «За храбрость», которая хранится до сих пор.
К чему я вспомнил все это? Ответ прост: чтобы люди не забывали о тяжких годах Отечественной войны, чтобы молодое поколение хотя бы чуть-чуть понимало, кто им обеспечил жизнь, позволил ходить по родной земле!
Я люблю брать в руки томик стихов Людмилы Татьяничевой и читать такие строки:
Пусть не в меня в прямом бою
Вонзился штык чужой огранки,
Прошли сквозь молодость мою
Года
Тяжелые, как танки.
О, трудный марш очередей
За хлебом,
Клеклым от бурьяна,
И над молчаньем площадей
Суровый голос Левитана…
А дети в ватниках худых,
А вдов опущенные плечи:
Не горше будней фронтовых,
Но эти
Вряд ли были легче…
Михаил Лылов, ветеран войны и труда

Троих братьев забрала война

Практически в каждой российской семье, в каждом доме есть своя история той далекой войны, свои воспоминания, семейные реликвии. Людмила Владимировна Литовченко (Корчагина) прислала в редакцию письмо с воспоминаниями о своем погибшем отце и его братьях.

«Я не помню своего отца Владимира Александровича Корчагина. Он ушел на фронт в первые дни войны, тогда мне было 2 года. На память остались лишь фотографии, письма да воспоминания моей матери и бабушки.
В семье Корчагиных было девять детей: шестеро сыновей и три дочери. Мой дед Александр Павлович Корчаги работал в сельпо бухгалтером, бабушка – Анна Владимировна – была домохозяйкой. Большая семья жила бедно, зато дружно.
Старший сын Владимир, мой отец, после службы в армии поехал работать в Орск. Он принимал участие в строительстве Орской ТЭЦ, никелькомбината, а перед самой войной был секретарем комсомольской организации строящегося ОХМК.
Смотрю на пожелтевшие снимки отца и его братьев. Вот Николай, ему первому из семьи Корчагиных выпала лихая доля. Войну начал еще в Финляндии. Потом поступил в военное училище, после окончания которого двадцатилетнего лейтенанта направили в часть в районе Брест-Литовска.
В тот день, 22 июня, его часть находилась на отдыхе в лагерях. Безоружные, отрезанные внезапным нападением врага от своих, они оказались в плену. На протяжении 25 месяцев Николай находился в фашистских концлагерях, эти месяцы показались ему вечностью. Пытался бежать. Его травили собаками, поймали и после зверских истязаний отправили в другой лагерь. Но жажда свободы, страстное желание вернуться на Родину были сильнее страха. Четыре месяца группа узников пробивала толстую каменную стену тюрьмы. На свободу удалось уйти только двоим, в том числе Николаю Корчагину. В лесу они встретили пятерых советских воинов, также бежавших из фашистской неволи. После долгих скитаний по лесу набрели на партизанский отряд. Вместе с партизанами Николай воевал вплоть до соединения с частями Советской Армии. Последнее письмо от него пришло в феврале 1945 г., а 22 марта 1945 получил смертельные ранения в кровопролитном бою за Родину. Похоронен в местечке Мезау (Польша).
Второй из братьев Корчагиных – Константин – был призван на фронт в 1943 г. Крепкий парень, наделенный необыкновенной физической силой, он был зачислен в танковую школу. После учебы направлен на Первый Белорусский фронт. В семейном архиве моей бабушки хранились его письма и благодарности Верховного Главнокомандующего. В августе 1944 Константин писал: «Часто вспоминаю родной дом, наши вишни и яблони. А здесь мой дом – танк, моя семья – экипаж. В танке чувствуешь себя как дома. Закален, смерть не страшна. Мы родились, чтобы защитить свою Родину. Вот видят уже свою погибель, а все творят самые злостные преступления».
Дорогами войны и победы прошел солдат почти до самого фашистского логова. В апреле победного 1945 года командир танка старшина Константин Корчагин погиб под Берлином.
Чудом остался в живых один из братьев Корчагиных – Виктор. Вражеская бомба попала в здание, где находилось много людей, почти все погибли. Уцелели только двое, в том числе и военврач Корчагин. Раненым и контуженным его извлекли из-под развалин дома. После госпиталя – опять фронт. Заместитель начальника санитарной службы войск Виктор Корчагин закончил войну в Берлине. Некоторое время он жил в Орске, работал врачом на «Соколе».
Гаврилу Корчагину было 15 лет, когда началась война. Через два года он был призван в ряды Советской Армии. Сначала был Западный фронт, потом попал на восток. Участвовал в боях за освобождение Сахалина. Как реликвия хранится дома старый листок с приказом № 372 от 23 августа 1945 года Верховного Главнокомандующего с благодарностью за отличные боевые действия против японских войск. Семь лет прослужил Гаврил Корчагин в рядах Советской Армии, потом много лет работал в районной больнице.
В годы войны был мобилизован и мой дед Александр Павлович Корчагин. По возрасту он был зачислен во внутренние войска. Из дома уши все мужчины. Бабушка осталась с тремя дочерьми и маленьким сыном Валерием.
Мой отец Владимир Корчагин был тяжело ранен в боях под Старой Руссой. Лечился в госпитале в Улан-Удэ. Мама регулярно получала от него письма. «Условия в госпитале, – писал он, – очень хорошие. К маю, наверное, выпишут, если обойдется без операций». В конце письма пишет о том, что дорогую цену заплатил бы за возможность увидеть дочь, то есть меня.
Летом 42-го он был командиром отделения стрелковой части, участвовал в боях под Сталинградом. В последнем письме он писал: «Жив-здоров, бью врага. Если долго не будет известий, не волнуйся, на войне всякие случаи могут быть. До свиданья, мои дорогие, а может быть, прощайте».
12 сентября 1942 г. отец был тяжело ранен в бою во время бомбежки. Умер по дороге в госпиталь. Об этом нам написал его фронтовой друг».
Татьяна Зиннатуллина

«От Москвы до Берлина»

Так называется выставка, открывшаяся 4 мая в краеведческом музее и приуроченная к Дню Победы. В ее основе – коллекция нагрудных знаков воинских соединений, танковых армий, стрелковых дивизий, кавалерийских корпусов, участвовавших в Великой Отечественной войне. Автор коллекции – В. Шерстнев, бывший работник никелькомбината, ныне пенсионер.
Эту уникальную коллекцию Виктор Петрович начал собирать в 1970 г. К 2006 г. коллекция включала уже 260 различных экспонатов. Увлечение захватило Шерстнева настолько, что он посвятил ему все свое свободное время. Выменивал, покупал, ездил по разным городам, чтобы найти что-то новое. А вечерами допоздна засиживался, изучая историю каждой воинской части, чей знак оказался в его коллекции.
Есть среди них редкие и даже уникальные. Например, нагрудный знак, выдававшийся участникам плавконвоя, знак полка им. А. Матросова или знак 24-ой Железной дивизии, которая создавалась в годы Гражданской войны и участвовала в освобождении Орска.