Трава богородская

Можно ли признаться в любви к городской окраине, микрорайону 1С, в просторечье 240 кварталу? От главной трамвайной артерии проспекта Ленина отходит небольшой, в три остановочки, отросточек. Эдакий аппендикс, заканчивающийся микрорайоном.Случаются дни зимних стуж и больших снегов, когда и вагончик не может пройти до конечной остановки. Сейчас выручают «Газели». А раньше весь двести сороковой топал в непогоду до проспекта, где исправно ходили тогдашние маршрутные «четверки» и «пятерки». Чем еще известен квартал? Называют его «спальным» районом, «олимпийской деревней»: улицы Стартовая, Олимпийская…
Многоэтажки, магазины, базарчик, школа. Пожалуй, все. Ни кинотеатра, ни клуба, не считая детского домового. Что тут делать? Как любят повторять жители, остается только «водку пьянствовать да спать». В непогоду окраина похожа на серую розу – дома единого цвета стеновых панелей из железобетона.

Когда дует западный ветер
Сразу за девятиэтажками начинается степь, всегда живая. Сиреневым цветет чабрец, трава богородская, у многочисленных лесопосадок. Ею принято было у славян в Троицу щедро посыпать полы. Наверное, обладает травка особой силой, отпугивающей зло. Открываю окно на пятом этаже и вдыхаю удивительный аромат, настоянный на травах. Но, когда начинает дуть западный ветер, а он самый частый гость, спасайся, кто как может. Под утро чувствуешь, что задыхаешься газом и едкой гарью. Это новотроицкий комбинат поддает жару. Не случайно в сводках экологов 240-й фигурирует как неблагополучный. Самые высокие ПДК пыли, ядовитых веществ фиксируются именно в этом месте. «Роза ветров» проносится и окутывает двести сороковой изо дня в день. Здесь шутят, что Новотроицк – город молодых и хитрых: надо же было так разместить комбинат, чтобы весь дымовой удар брал на себя орский микрорайон. Но попробуйте хоть раз предъявить «Уральской стали» претензии экологического порядка. Соседи закидают данными о том, сколько уловителей вредных веществ поставлено на их мощные трубы, как много делается для всеобщего экологического блага. Опять лапша на ушах вместо косметики. Орская же экологическая служба не занимается контролем атмосферы, комбинат самостоятельно осуществляет эту миссию. А кто ж будет самого себя розгами пороть? Вот и задыхаются жители 240-го при западных ветрах, вот и наживают себе болячки типа аллергии, астмы, туберкулеза. А уж если синоптики предвещают сильные ветры с дождями и снегопадами, все, затыкай окна как можно плотнее. Под утро, когда контролеры спят, желтый дым, как ядовитый дракон, ползет на Орск. Разве не показателен тот факт, что квартиры на 240-ом всегда дешевле, чем в других районах города? Дымы плюс нехватка воды на верхних этажах отпугивают новоселов.

А партия сказала: «Надо!»
Но старожилы вспоминают, что еще в семидесятых годах, когда Орск рос бешеными темпами, сдавалось в год по сто с лишним тысяч квадратных метров жилья, объектов соцкультбыта, существовало постановление горкома не застраивать «розу ветров». То есть проблема была известна с самого начала. Но Новому городу надо было развиваться, и так уж он устроен параллельно проспекту Ленина: две-три улицы, и снова степь. А на 240-й можно было и трамвайную ветку пустить, и закольцевать ее со временем с маршрутом № 4. Близко от центра все-таки. Экологические мотивы были задвинуты глубоко в стол вместе с первоначальным решением не строить. Вот так родился микрорайон 1С. Но в ту пору народ был рад и такому жилью. Помнится, как уже через полгода после приезда в Орск моя семья получила квартиру на 240-ом, на самом высоком, пятом, этаже. «Трамвайчик», разумеется. Для журналиста и так сойдет. Начальство же никогда не селилось в этих местах. Кто в основном здесь проживает? Рабочие никелькомбината, механического завода, ОНОС. Короче, рабочая окраина со всеми вытекающими отсюда последствиями. Привыкли. Обжились. Желтые дымы соседнего Новотроицка, до которого отсюда километров пять-шесть, уже не в диковинку. Иногда их перебивает запах чабреца.

Кто в ответе?
Как тут ругать партию и исполком горсовета? Хотели ведь как лучше, хотели, чтоб люди быстрее справляли новоселье и обживались. Хотели в пятидесятых годах на Тоцком полигоне только посмотреть, что же такое ядерный взрыв. С чем его едят? Как от него спасаться? Результат превзошел ожидания: до сих пор область заражена радионуклидами. В Оренбуржье в полтора раза больше онкологических заболеваний, чем в целом по России. Высок процент людей с плохим зрением, особенно в районах, прилегающих к полигону. Но об этом не принято говорить. Плохим тоном считается. Ну, подумаешь, ошиблись партия и правительство, с кем не бывает? Ну, разрешили захоронение радиоактивных отходов на территории Урала. Ну, произошла еще одна ядерная катастрофа на предприятии «Маяк» Челябинской области. Ну, наблюдалось аж несколько десятков Хиросим в Чернобыле, а ликвидаторы тихо умирают, не получив положенных пособий, пенсий, квартир. И что? Уже в этом году будет запущена первая ракета с нового космодрома в Ясном, рядышком с Орском. Конечно, по сравнению с таким же полигоном в Мирном ощутимы преимущества: стартовая площадка южнее, меньше топлива понадобится для вывода спутников в космос. Плюс престиж Родины, плюс финансовые вливания в государственный бюджет. Но имеются громадные минусы. Кто подсчитал экологический ущерб, кто будет гарантировать безопасность жителям Оренбуржья, востока области, густо заселенного и под завязку начиненного ядерными боезапасами? Казахстан, к примеру, еще предоставляет право эксплуатировать Байконур, но имеет за это такие компенсационные финансовые вливания, на которые живет вся страна. Что получат оренбуржцы? Скорее всего, очередной всплеск онкологических болячек под аккомпанемент патриотического марша, ничего более. Бьет тревогу одна только администрация Ясненского района. Где же наши «отцы родные, избранники народные», почему молчат? Власть не особенно считается с мнением народа в подобных вопросах, не умеет просить прощения, исправлять свои ошибки. Возвела саму себя в ранг непогрешимой истины. Попробуйте отсудить у государства и возместить хотя бы малую толику нанесенного экологического вреда. Гражданин заранее обречен. Потому что мы до сих пор не знаем имен, «благодаря» которым были и Тоцк, и Челяба, и Чернобыль. Не знаем, кому сказать очередное спасибо за сосредоточение мощного промышленного потенциала на крохотном пространстве востока области, за космодром по соседству. Вина растворяется, как дымы новотроицкого комбината.

Про верблюжье мясо
Рабочая слободка, которой, по сути, является 240-й, выработала свои законы. На улице Стартовой живет пенсионерка Антонина Васильевна Митронова. Проработала в школе техничкой. Какой размер пенсии ей назначили, и говорить не приходится. Еще немного потрудилась, пока глаза не «сели». Как трудно сегодня без родных! Но все жители подъезда принимают активное участие в судьбе бабушки. С огорода идут – обязательно ей фруктов, ягод или овощей отсыплют. С рынка тянутся – опять же, как не угостить соседку? Покупает она на рынке все самое дешевенькое, а иногда жалуется, что не может позволить себе молоко. Сама хлеб печет. И говорит, что это очень выгодно. Тем более что хлебушек не сохнет, остается свежим неделю. Мясо… Ну, с ним дела похуже. Выбирает кусочки подешевле. Однажды прямо в микрорайон частники завезли партию мяса. Относительно недорогого. Предлагали на все голоса: «Бери, бабушка, бери, хорошая говядина, только тощая немного». Купила, поставила варить. Час варит – мясо жесткое… Два, три… Ну, не может быть кусок таким деревянным, ни отварить, ни разрезать. А в доме живет лаборантка с какого-то завода. Вот и обратилась к ней тетя Тоня, проверь, мол, что за мясо я прикупила по дешевке. Лаборантка и выдала ответ на следующий день: это верблюжатина. Что оставалось делать, как не посмеяться над собой? А тут бабушка задумала ремонт делать. Но как, если сил нет? Все соседки из подъезда сбежались, три дня обои клеили, белили, красили и хохотали над верблюжатиной. Потом все чинно за стол сели, угостила Антонина Васильевна пельменями и бутылочку не забыла поставить. И опять смеялись, песни пели. Господи, сколько же у тебя терпения и неизбывной радости, народ русский! Как трава богородская, которую сколько ни топчи, ни вырывай, все равно войдет в силу и зацветет сиренево, запашисто.

Татьяна Белозерова