С косолапым лучше не связываться

О том, что медведя называют хозяином леса, я узнал юношей. До 17 лет доводилось добывать лишь зайцев, лисиц и барсуков, да еще несколько раз повезло при охоте на волков. Перед настоящими медвежатниками преклонялся. Мне, уроженцу редких самарских лесов, очень хотелось сходить на косолапого с рогатиной, потравить его собачками, поразить сердце парочкой пуль–жаканов. А потом повесить на стене трофейный скальп или застелить шкурой пол.

Дело было в Зилаире
Я заслушивался рассказами редких счастливчиков. Однако и мне в конце концов повезло. Один из знакомых, Костя, пригласил меня на свою родину – в зилаирские леса:
– Это километров 120 отсюда, там у меня много родных и знакомых. Там можно купить хороший мед и целительное медвежье сало.
Сборы были недолгими: через два дня в Башкирию за лесом шли три большегрузных автомобиля. Костя договорился с начальником автоколонны, что нас возьмут с собой, причем бесплатно. Захватив ружья, патроны, немного харчей и денег, погрузившись в кабины автопоезда, мы ранним сентябрьским утром уже пылили в гости к Костиной родне. Мед закупили в поселке очень даже удачно и дешево. Местных жителей обрадовало то, что явились мы к ним в «полном боевом». Поможете «хозяина» пугнуть, объявили они. Подготовив боеприпасы, я, Костя и еще четверо местных охотников в следующую ночь пошли в ячменное поле, откуда предполагался набег медведей на сельский загон молодняка. В первую ночь незваные гости не явились, во вторую тоже. Оказывается, они (две медведицы и медвежонок) наведывались в соседнее село, но там собаки вовремя подняли тревогу, и звери ушли без добычи. На третью ночь местный лесник, он же колхозный бригадир, доставляя женщин с удоем в бригаду, увидел у переезда через ручей свежие медвежьи следы. Опять организовали облаву. И тревога была не напрасной. С наступлением сумерек одна медведица с малышом вышла к телячьим загонам со стороны леса, другой хищник решил ворваться в загон от смотровой вышки.
За многие годы охоты у меня сложилось мнение: крупный хищник умеет общаться при нападении на жертву при помощи какого-то неизвестного людям чувства. Видимо, так было и на этот раз: мать с малышом пошла в засаду, а с другой стороны, раскидав ограждение, в стадо решила ворвалась вторая медведица. Но бригадир фермы Шакир вовремя заметил агрессора и выстрелил ему под лопатку. Смертельно раненный зверь своим жутким ревом распугал стадо телят, которые снесли березовые жердочки ограды и ринулись в сторону деревни. Другой зверь вместе со своим детенышем исчез в ночной темноте. Вскоре я услышал второй выстрел. Это подбежавший к испускавшему стоны зверю мой друг Костя разрядил свою «бельгийку».
На другой день грузовые длинномеры, захватив нас, возвращались в Орск. Мы везли с собой по пятилитровому бидону меда и по полпуда медвежьего сала.

Не буди лиха…
Потом судьба забросила меня в Игарку. Я познакомился с бывшим ссыльным Карлом Карловичем, к тому времени уже признанным рыбаком и охотником и начал присматриваться к тому, как здесь заготавливают рыбу, птицу, промышляют зверя.
У Карла Карловича и его супруги Матрены была дойная корова. Я помогал старикам заготавливать корм для животного и иногда, разговорившись с приносившей нам молоко Матреной Игнатьевной, узнавал, как идут охотничьи или рыбацкие дела ее мужа.
Однажды Матрена проговорилась: «А мой Карлуша с кумом Степаном на охоту готовятся, дед патроны заряжает».
Карл Карлович хитровато сощурился:
– Вот, едрена-Матрена, уже успела раскудахтаться. На днях кум Степан пришел, новость принес. За Черную речку, говорит, бегал, ну и там, за Егоркиной падью, из-под поваленного бурей корневища кедрача заметил вьющийся парок. Задерживаться долго не стал, побоялся, как бы Стрелка «хозяина» облаивать не начала, а у него с собой вооружения – одна малопулька, ведь он капканы да силки обмахивать от снега ходил. Ну, вот после масленой недели подготовимся, да и попробуем поднять засоню. Собачки – его Розка, да и моя Веста – ощениться должны.
– Карл Карлович, а меня с собой возьмете? Так хочется посмотреть, как «хозяина» из берлоги выселять будете.
К сожалению, не взяли меня мужики. Прошло дней 20 или немногим больше. Когда в следующий раз Матрена принесла молоко для нашего грудного ребенка, я без всякого злого умысла решил спросить у него, как прошла у стариков охота на медведя.
«Да чуть живыми сами домой вернулись», – сверкнула своими раскосыми глазами молочница. Все же мне рассказали, как было дело. Топтыгин, разъяренный собаками, выскочил из берлоги необычайно быстро, но попер на охотников на дыбах, а как росомаха бросился на близко стоящего от него Карла. Ружейный выстрел пришелся ему в плечо. Свинцовая пуля вошла, не потревожив кости зверя, и он, молниеносно развернувшись, здоровой лапой отбросил в сторону собаку напарника Стрелку. С разорванным животом та, жалобно скуля, извивалась на снегу. Веста вцепилась в горло хищника. Но он с собакой на горле метнулся на стрелка, подмял его под себя и стал рвать с него клочья одежды. Степан выбрал момент и успел-таки выстрелить. Лапы медведя стали слабеть. Кум, оттащив сторону напарника, стал перевязывать разорванную у него на бедре кожу. Состояние Стрелки было плачевным: запутавшись в собственных внутренностях, собака ползком продолжала двигаться к поверженному врагу, а затем забила ногами и затихла. Положение было аховым. Кроме двух серьезных ран, у Карла Карловича оказалась подвернутой и стопа. Самостоятельно он передвигаться не мог. Степан уложил его на нарты, впрягся в них и потащился перемерзшим ручьем к речке, впадающей в Енисей. Часов 5 или 6 в полярную ночь вывозил кума.
Вскоре их догнал летевший попутно почтовый самолет. Экипаж «почтовика» сел на лед, забрав бедолаг. Карл нашел приют и лечение в городской больнице. Повезло старику, долго будет помнить ту охоту...

Виктор Дырбов