КАК БАБА МАРУСЯ БОМЖЕМ СТАЛА

У бабушки Маруси в прошлую субботу сгорел дом. Небольшой, ветхий, как говорится, повидавший виды. Но в нем прошла жизнь всей ее семьи. Здесь умер муж Иван. Сюда возвращались взрослые сыновья, вволю поскитавшиеся по белу свету. Дом сгорел полностью, захватило даже ветви кустарника, растущего рядом.Огонь уничтожил все перегородки, в крыше зияют черные дыры. Оставшись одна на пепелище, баба Маруся причитала долго. Ходила по сожженному дому, собирала куски обгоревших вещей. А затем села в палисаднике и притихла. Соседка приютила погорелицу у себя. Но спустя три дня бабушка Маруся вновь оказалась возле своего разрушенного жилища. Прошло еще две ночи, холодные и сырые. Были какие-то люди. Незнакомая женщина принесла буханку хлеба и теплую кофту. Она приходила дважды. Как потом выяснилось, Марию Степановну Сковородникову навещала сотрудница центра соцобслуживания. Но дальнейшей судьбой 77-летней женщины, инвалида 2 группы, никто, тем не менее, всерьез не озаботился. Баба Маруся жила к тому времени на улице уже шесть дней. Еле-еле доковыляв до «Белого дома», она обратилась за помощью к работникам городского управления соцзащиты (к счастью, документы, в том числе и паспорт, спасти удалось). Обещали помочь. Мария Степановна, между тем, вернулась на свою скамейку. Прошла еще одна ночь.
Полуистлевший матрац, одеяло, подаренное добросердечными соседками, пластиковая бутылка с водой – вот и все, с чем осталась в конце жизни бабушка Маруся. Печальный итог жизни подводят и ее четыре сына, до пожара жившие вместе с матерью в одном доме. Старшему 45 лет, недавно освободился из мест заключения, остальные трое тоже не помощники. Наркотики употребляют давно, вытащили из дома последнее, а потом принялись и за мать. Грошовая материнская пенсия в 600 рублей уходила на наркоту. Мария Степановна для того, чтобы прокормить беспутных, но оттого не менее любимых сыночков, бродила по городу и мусорным свалкам, побиралась. Сейчас взрослые мужики скрываются «по товарыщам». Изредка навещая ее лишь для того, чтобы вытянуть очередную порцию денег – рублей 30-40, даваемые старушке прохожими доброхотами.
Сейчас, когда номер готовится к печати, Мария Степановна все также сидит на лавочке возле своего разрушенного жилища. Ждет, пока «дочка-корреспондентка» найдет ей крышу над головой, даже вяжет какие-то узлы в надежде перебраться на новое место жительства.
«Дочка-корреспондентка» тем временем ходит по инстанциям (с этажа на этаж городской администрации) и ужасается тому, что слышит в чиновничьих кабинетах. Фраза звучит на первый взгляд нереально, но истинность ее подтверждают все официальные лица, с кем мне пришлось пообщаться в эти дни. «Бабушке помочь никто практически не в силах»!!! Жить ей на улице до морковкиного заговенья, надеясь на чудо и божью благодать. Государство бессильно устроить жизнь старого человека. Система прогнила настолько, что элементарная на первый взгляд помощь по сложности ее воплощения сродни полету на Марс. Но попытаюсь оставить эмоции в стороне, хотя признаюсь, это нелегко, так как почти невозможно здраво и логично ответить на вопросы, задаваемые мною по ходу перемещения из кабинета в кабинет. «Что делать человеку, оставшемуся либо по чьей-то злой воле, либо по прихоти судьбы, без жилья?» «Куда идти, взывая о помощи, если кругом ни одной родной души?». «Как сорвать несчастному приклеившийся, кажется, на всю жизнь, ярлык «бомж»?». Ответ, как казалось мне вначале, лежит на поверхности. Городское управление социальной защиты населения одним названием говорит о своем прямом предназначении. Да, подтвердили специалисты, социальная служба занимается вопросами оказания помощи людям, попавшим в беду, а, именно потерявшим квартиру, дом, прописку, документы и т. д. Восстановление социальных связей, поиск места жительства, оказание материальной и натуральной помощи – главные задачи соцработников. Что на деле? На практике необходимо собрать массу бумаг и документов, заверить их подписями и печатями, обойти не один кабинет, для того, чтобы наконец получить на руки путевку в дом престарелых. Время, когда каждые день и ночь дороги и в любой момент могут стать последними. Мало того. Спасительный документ вправе выдать главное управление соцзащиты Оренбургской области, до которого надо еще достучаться-дозвониться, объяснить причины того, что человек «достоин» комнаты в доме для инвалидов или престарелых. Сколько времени пройдет, пока областные соцзащитники соблаговолят дать «добро»… А если ответ будет отрицательным? Здесь возникает самый главный вопрос - где все дни и месяцы должны находиться обездоленные люди? Сейчас их отправляют в городские больницы на медицинское освидетельствование. Резон понятен. Болезней масса! Особенно кожных. Встречаются и туберкулезники. Чтобы не допустить эпидемии в том же доме для престарелых, естественно, необходимы медицинский осмотр и лечение. Но бюрократическая волокита запирает этих людей в больницах чуть ли не на годы. Здравоохранение несет колоссальные убытки. Да само житье-бытье в больничных стенах – явление ненормальное! Кстати, часть постояльцев социальной гостиницы, закрытой полтора года назад, уже давно переместилась в палаты городских больниц. В 2000 году в лечебно-профилактических учреждениях города жили 104 человека, подпадающих под жуткую категорию «социально дезадаптированное лицо». Сколько граждан живет в больничных стенах, в текущем году пока не подсчитано. Но почти каждый главврач может насчитать у себя несколько человек, находящихся в палатах по четыре, шесть месяцев. Некоторые живут по году! Этих людей невозможно выписать. Им просто некуда идти. Их ждет одна только улица. Комната в общаге или доме для инвалидов остается запредельной, зачастую несбыточной мечтой многих отверженных.
Вот уже три года городская соцзащита бьется над ремонтом бывшего детского садика, переоборудованного в муниципальный стационар соцобслуживания, по-русски говоря, в дом Милосердия. Это будет дом ночного пребывания, что-то вроде общежития, где обездоленные смогут получить кусок хлеба, сухую одежду, переночевать, получить медицинскую помощь. Дождаться, наконец, финала «хождения по мукам» с выбиванием у чиновничьей братии регистрации, прописки, пенсии, путевки… Ночлежка необходима Орску как воздух. А ведь в ней осталось провести только отделочные работы, но денег на нищих у нищей городской власти нет.
Денег нет и в обозримом будущем не предвидится. Но что можно объяснить бабе Марусе, с детской надеждой заглядывающей мне в глаза? Послать ее по инстанциям? Не выход. С улицы ее еще никто не забрал, несмотря на полную осведомленность о ее состоянии всех соответствующих служб.
P. S. Редакция «ОХ» следит за судьбой Марии Степановны Сковородниковой. Есть надежда, что не сегодня-завтра ей найдут крышу над головой. Где – пока неизвестно. Поэтому «Хроника» обязательно расскажет читателям о дальнейшем устройстве бабушки Маруси.