ПРОКУРОР В ОТСТАВКЕ, которому нравится выращивать цветы

Геннадий Федорович Отрышко – бывший прокурор города – личность во многом загадочная. Зимой 1999 года, недоработав свой срок, он вдруг вышел в отставку. Тихо, без торжественных проводов, породив тем самым немало слухов. Между тем, по сей день, придя в прокуратуру, можно услышать, как этого человека называют шефом. А еще говорят о некоем мистическом зароке, который Отрышко выполнил, оставив высокий пост не раньше и не позже, а именно накануне 2000 года, удивив даже прокурора области Чадова.С тех пор отставник хранил молчание и особого желания заявить о себе в каких-либо публикациях не испытывал. Если бы не приближающийся юбилей прокуратуры страны, использованный нами в качестве повода для встречи с ним, так бы и остался, быть может, Отрышко тайной за семью печатями.

О МАГИЧЕСКОЙ ЦИФРЕ 30
По сложившейся на Руси традиции мы сидели с Геннадием Федоровичем на кухне, разговаривали за чашкой ароматного кофе о делах давно минувших дней и проблемах сегодняшних. Совсем непривычно было видеть перед собой человека в спортивном костюме и домашних тапочках, которого до этого встречал лишь в кабинете, в строгом, застегнутом на все пуговицы прокурорском мундире. Хотя сложись судьба иначе, воплотись в реальность родительские чаяния, никогда бы не надел Отрышко мундир, а ограничился бы телогрейкой, кирзачами и нежился сейчас на солнышке где-нибудь в деревне, возле крестьянской избы или фермерского коттеджа. Потому как родился он в Первомайском районе, в семье колхозников. Отец с матерью надеялись, что из сына Гены получится хороший агроном. А он, что совсем нехарактерно для сельского паренька, увлекся юриспруденцией. Закончил школу и поступил в Оренбургский филиал московской юридической академии, где с упоением изучал римское право, криминалистику и прочие науки. Затем, получив заветный диплом, вернулся в свой район, но не для того, чтобы стать сельским детективом. Молодого человека взяли на заметку в комсомоле и бросили на прорыв – секретарем РК ВЛКСМ, поднимать целину, вести за собой парней и девчат. По-видимому, получалось это неплохо, так как на паренька стали строить виды в райкоме партии. Уже и хлебная должность вырисовывалась. Но тут комсомольский вожак заявил, что хочет работать по специальности. Старшие товарищи его не поняли: «Ну, ты даешь! С бандитами, убийцами придется иметь дело. Тебе это надо?». Тем не менее, Отрышко добился, чтобы его вызвал на беседу тогдашний прокурор области А. Андреев, который стал выпытывать: «Ты ничего не натворил, коль с такой должности вдруг уходишь? Прокуратура - не комсомол, у нас работать надо…». На счастье, в областном центре оказался первый секретарь Первомайского РК КПСС, который отрекомендовал молодежного лидера должным образом. И в 1969 году Геннадий Федорович стал следователем прокуратуры Беляевского района.
- И тогда я дал зарок: отработаю в прокуратуре ровно тридцать лет и уйду в отставку на рубеже веков, - раскрыл мне маленькую тайну собеседник.
- Мистикой попахивает,.. - осторожно предположил я.
- Ну, ты сейчас напишешь что-нибудь под заголовком «Магическое число прокурора», - засмеялся Отрышко. - Я сам не знаю почему, но число тридцать мне просто нравилось.
Тридцать лет – срок немалый. Восемь из них Геннадий Федорович отработал прокурором Беляевского района. Затем получил предложение стать прокурором одного из районов Оренбурга, но отказался. Ему предложили Орск. Так как разговор о переводе в город проходил в полуофициальной обстановке, Отрышко, чтобы лишний раз не гневить начальство отказами, согласился. И все об этом вроде бы забыли. Однако через несколько месяцев ему позвонили, срочно вызвали в Орский горком партии, где… дали добро на перевод в прокуратуру Октябрьского района! Геннадий Федорович этого не ожидал и, будучи сельским жителем, переезд в Орск осенью 1979–го воспринял болезненно. И долго адаптировался – условия работы, масштабы преступности совсем не те, что на селе. Трудиться приходилось по семь дней в неделю, не считаясь со временем. В 1983-м Отрышко переводят в Ленинский район, затем – в городскую прокуратуру и он по праву занимает кресло в прокурорском кабинете, которое, следуя зароку, оставил зимой 1999 года.
- Я уходил со спокойной душой, - вспоминает отставной прокурор. – К тому времени у нас сложился самый высокопрофессиональный коллектив работников прокуратуры - подобного ему в области нет, заявляю с полной ответственностью! Это – опытнейшие люди, отработавшие на одном месте много лет, досконально знающие ситуацию в городе и районах. Такие специалисты, как Свинухов, Берижицкий, вполне соответствовали тому, чтобы возглавить работу прокуратур. И последние два года показали, что они держат верную линию, контролируя соблюдение законности в Орске.
- Почему же, Геннадий Федорович, вы ушли втайне от прессы, от горожан?
- Когда о моем решении узнал прокурор области Чадов, он позвонил и спросил: «Как до такого додумался?!». И высказал не то что недовольство – недоумение. Но потом все-таки приехал в Орск. Сидели мы в кабинете, кто-то сказал, что надо составить список приглашенных. На правах главного действующего лица я наотрез отказался от помпезных мероприятий. Поэтому провожали меня узким кругом.
- А что Вы можете считать самой большой удачей за все годы работы на посту прокурора Орска? - спросил я, чем ввел Отрышко в некоторую растерянность.
- У нас же не театр, где могут быть удачные или провальные сезоны. У нас, в принципе, рутинная работа, связанная с надзором за соблюдением законов. По поводу удач поэтому говорить ничего не стану, а вот самым важным считаю то, что за время моей работы ни разу не было незаконного ареста или вынесения оправдательного приговора.

КАК СЛЕДОВАТЕЛЬ ОТРЫШКО УБИЙЦУ К СОВЕСТИ ВЗЫВАЛ
Говорят, сотрудники прокуратур, которым приходится расследовать особо тяжкие преступления, с годами черствеют душой. Привыкают к растерзанным трупам, горю обезумевших родственников погибших, лужам крови. Может, это так, а может, и нет. Что касается Геннадия Федоровича, за три десятка лет он повидал всякое.
- Какое дело из тех, что приходилось вести, Вам запомнилось? - задал я традиционный вопрос. Ответ, как оказалось, у Отрышко тоже традиционный.
- Когда меня об этом спрашивают, я всегда отвечаю, что это – самое первое мое дело, связанное с умышленным убийством. Однажды к нам в район приехали двое мужчин из Пензенской области для отлова сусликов. Одного из них обнаружили мертвым в водоеме. Оказалось, его задушили, причем, душил левша. Тогда это было из ряда вон выходящим событием! ЧП районного масштаба! Нашлись свидетели, которые показали, что пьянствовал на берегу он на пару с товарищем - пензенцем. Я того арестовал. Он ни в чем не сознается. Пришлось ехать в Пензенскую область, где подтвердили, что этот человек от рождения – левша, вроде бы еще одно доказательство причастности к убийству есть. Но для суда этого мало. А задержанный стоит на своем: «Не убивал!». Я его каждый день вызывал и давил на совесть: «Подумай, ведь вы друзьями были, ваши жены, дети друг друга знают! Совесть у тебя есть? Ладно, от суда открутишься, но как жить с таким грузом будешь?». И дальше все в том же духе. Но толку нет. Иду к прокурору, докладываю. Он говорит: «Делать нечего, готовь документы на освобождение». Вечером звонит мне дежурный милиционер: «Вас срочно просит арестованный такой-то». Бегу в милицию, мужика приводят и… он признается в том, что выпивал с другом, потом поссорился с ним, задушил и сбросил в воду. Убийца подписал все документы и спрашивает: «Ну что, следователь, есть у меня совесть?». «Есть», - отвечаю. Вот такой дебют у меня был. А вообще всякие преступники попадались. Некоторые из заключения письма писали, благодарили за то, что по совести поступил.
- Вам или вашей семье уголовники когда-нибудь угрожали?
- Провокации были, хотя в открытую, в лицо, что называется, никто не угрожал… Ты поставь чашку, кофе потом допьем. Пойдем в зал, я кое-что покажу.

ГРАНАТА МОГЛА ПОГУБИТЬ СЕМЬЮ
В зале Геннадий Федорович отодвинул кресло, что стоит возле окна, и, подняв угол ковра, показал на мелкие выбоины, которыми изуродован пол:
- Видишь?
- Вижу… А что это? Осколки гранаты следы оставили?!
- Они самые. В середине 80-х дело было. Мы с женой смотрели кино по телевизору. Титры уже пошли. Я отправился к телефону, она – на кухню. Вдруг – взрыв! Гранату с улицы через окно швырнули. Если бы кино чуть позже закончилось, тогда… Мы же здесь, рядом были. Потом, как положено, возбудили уголовное дело, начали расследование. По-видимому, провокация была связана с задержанием крупной преступной группировки, орудовавшей в Старом городе.
- Как же Вы работали потом?
- Знаешь, что самое странное, после того взрыва у меня появилось желание работать еще лучше, еще тщательнее.
- А за жену, за детей не страшно было?
- Жена у меня - молодец! Она не из тех женщин, которые впадают в истерику, начинают закатывать сцены, кричать: «Бросай ты к черту эту работу!». Она все понимает.
У Геннадия Федоровича две дочки. Обе закончили мединститут. Одна – терапевт, другая – педиатр. И внуки есть. Старший учится в десятом классе и по примеру деда хочет стать юристом. Коль разговор коснулся семьи, я задал вполне резонный вопрос:
- Вы не расстраиваетесь, что дети не пошли по вашим стопам?
- Ни в коем случае! Это – неженское дело. В последнее время все идет к тому, что в прокуратуре будут работать исключительно мужчины.
ОГОРОД ПРОКУРОРА ТОЖЕ ОБВОРОВЫВАЮТ
Мы вернулись на кухню и Геннадий Федорович совсем по-домашнему предложил:
- Колбаску будешь?
- Благодарю, сыт, - отказался я и, все еще находясь под впечатлением увиденного в зале, перевел разговор на нейтральную тему:
- Чем Вы на досуге занимаетесь?
- С товарищами езжу на рыбалку. Огород у нас есть, люблю скоротать там время. Больше всего нравится выращивать цветы. Когда в селе жили, у нас огромный цветник был, молодожены перед свадьбой всегда приходили, букеты нарезали. В саду, конечно, масштабы не те. Но все-таки. Люблю наблюдать, как цветок растет. Есть в этом что-то притягательное…
- Скажите, а ваш огород обворовывают? - задал я не совсем корректный вопрос и получил откровенный ответ:
- Ты что думаешь, если это – огород Отрышко, так воры мимо проходят? Залезают, топчут, цветы вырывают с корнем.
Подобное признание напомнило мне о непростой криминальной ситуации в Орске, которая ухудшается год от года. Хотя хуже, кажется, уже некуда.
ЗДЕСЬ ВАМ НЕ ЧИКАГО, ЗДЕСЬ КЛИМАТ ИНОЙ
Прокурор в отставке – это не пенсионер, щелкающий семечки на лавке во дворе. К Отрышко то и дело обращаются за советом коллеги и он их консультирует в любое время дня и ночи (вот отчего его почтительно за глаза по-прежнему величают шефом!) и обстановку в городе знает отлично.
- Геннадий Федорович, убийства, разборки с взрывами и поджогами в нашем городе с недавних пор стали обыденным явлением и кое-кто уже стал называть Орск вторым Чикаго. Это – результат слабой работы правоохранительных органов или же некая закономерность, характерная для всей области, для страны? - задал я давно тревожащий меня вопрос.
- Это – беда всей России. Как только начался экономической спад – преступность поползла вверх. И чем глубже в пропасть проваливалась экономика, тем сильнее свирепствовал криминал. Когда я начинал работать, убивали, как говорится, по хулиганке. Сейчас убивают для того, чтобы завладеть собственностью. Сытый человек, живущий в здоровом обществе, на такое вряд ли пойдет. Орск ничем не выделяется в плане совершаемых здесь особотяжких преступлений от других городов, поэтому не надо давать ему титулы второго Чикаго или третьего Гарлема. В Бузулуке, который меньше Орска, за два минувших месяца совершено 24 убийства! А в столичных городах их сколько зарегистрировали! Поэтому я не стал бы огульно обвинять милицию и прокуратуру в бездеятельности. Эти службы делают все от них зависящее.
- Прокуратура надзирает за соблюдением законности. Почему, на Ваш взгляд, как руководство города, так и директора многих предприятий то и дело издают приказы и распоряжения, которые после внесения прокурорского протеста приходится отменять?
- Причин несколько. Администрация города, находясь в рамках жесткого финансового дефицита, пытается не только обеспечить жизнедеятельность Орска, но и что-то изменить к лучшему. На нарушения идут не от хорошей жизни. Еще один момент. Не все руководители юридически подкованы. У них в подчинении есть юридические службы, которые должны контролировать, чтобы все распоряжения отвечали букве закона. Однако и здесь проблемы: юристы зачастую боятся или стесняются сказать своему начальству, в чем оно не право. В результате приходится вмешиваться прокуратуре. Если бы прокуратура предавала гласности все случаи, когда приходилось вносить протесты и отменять незаконные решения, горадминистрация и директора явно бы изменили свои подходы к изданию приказов и распоряжений.
Поблагодарив за откровенный разговор и кофе, я собрался восвояси. Геннадий Федорович напутствовал:
- Коль в результате нашего разговора какая-то публикация у тебя получится, не забудь указать главное: я очень благодарен тем людям, с которыми пришлось работать. С ними было легко даже в самые трудные времена.