Ложная язва, пистолеты-авторучки, героиновые реки в компетенции криминалистов

Установление преступников по почерку, следам, отпечаткам пальцев, составление фотороботов – в милиции это работа для экспертов-криминалистов. Сотрудников этого отдела УВД в отличие от следователей, оперов, участковых называют иногда бойцами невидимого фронта, потому что их можно увидеть разве что при осмотре места происшествия или на судебном слушании. И все-таки эта служба является одной из основных в милиции.

Работа каждого сотрудника городского экспертно-криминалистического отдела узко специализированна. Например, определение преступников по почерку возложено на Владимира (ввиду специфики работы милиционеров мы их не стали "светить" и указывать фамилию). В последнее время эта объемная экспертиза становится все более востребованной, потому что желающих прибрать к рукам чужое добро, подделав документы, становится все больше. Раньше криминал орудовал привычным способом: «ствол» к виску – деньги в чемодан, а теперь действует более цивилизованно, если можно так выразиться.
- Почерк каждого человека, как и отпечатки пальцев, индивидуален, - рассказывает Владимир. - Мы автоматически строчим на бумаге слова, сохраняя свои собственные нюансы написания. Когда эксперту в руки попадает текст, он должен визуально выявить комплекс характерных признаков почерка данного человека.
Сотрудник раскладывает на столе бумаги. Это экспериментальные образцы почерков подозреваемых. Оказывается, помимо традиционных граф для указания фамилии, адреса, места работы, здесь есть, например, и такое: написать по 20 городов СССР (бланки совсем уж древние), мужских имен, распространенных в Союзе фамилий, цифровой ряд от единицы до ста, текст под диктовку следователя, а также оставить 40 своих подписей – поровну сидя и стоя.
- А изменить почерк специально для следователя они не могут? – задаю я естественный вопрос.
- Могут, конечно, - соглашается эксперт. - Но те самые признаки написания, которые отличают данный почерк от множества других, закрепляются в нашем подсознании и, чтобы избавиться от них, нужно быть поистине виртуозом. Бывает, что правша начинает вдруг левой рукой писать, но характерные черты все равно остаются. Даже с помощью математических вычислений можно определить преступника. Суть этого метода такова: каждому признаку почерка присвоен определенный номер. Эксперт их выявляет, суммирует, определяет долю в процентном отношении, а потом дает заключение: например, это женщина в возрасте 40-55 лет. Однако стоит сказать, что данный метод правильнее отнести к теории: на практике к нему весьма редко прибегают, потому что слишком уж велика вероятность ошибки. Для проверки я всегда могу попросить не экспериментальный, а свободный образец почерка, сделанный, например, до преступления, когда изменять его пока еще не было смысла.
Тем временем на столе эксперта появляется несколько конвертов. Как оказалось, это те самые анонимные послания в шесть организаций Орска (в т.ч. и в нашу редакцию), содержимым которых был белый порошок. Личности отправителей пока неизвестны, но по почерку удалось установить, что адрес на каждой паре конвертов подписывал один и тот же человек.

Исследованиями и экспертизами по дактилоскопии занимается Павел. Научный термин расшифровывается очень просто – изучение отпечатков пальцев. Когда-то, если возникала необходимость сверить отпечатки подозреваемого с теми, что найдены на месте преступления, лично эксперту нужно было с помощью лупы сравнить несколько тысяч образцов. Теперь эта работа облегчена, благодаря использованию системы «Папилон». То есть все следы, обнаруженные на месте происшествия, фотографируют, делают заключения, а потом заносят в базу данных компьютера, находящегося на рабочем столе эксперта. С 1996 года архив накопился немаленький: сейчас в него занесены отпечатки пальцев более 27 тысяч лиц, представляющих для милиции оперативный интерес, имеющих судимость или реально способных нарушить закон. Достаточно «показать» машине отпечатки, взятые на месте преступления, и она выдаст несколько – в пределах десятка – максимально схожих вариантов. Согласитесь, десять образцов – не 27 тысяч, и из них уже гораздо легче выбрать подходящий.
Павел садится за компьютер. На экране появляются две картинки с изображениями отпечатков пальцев. Эксперт рассказывает:
- Это следы пальцев рук одного и того же человека. Тот, который на картинке слева, - из нашей базы данных, поэтому он такой четкий, а справа – с места происшествия, немного смазанный. Причем нам еще повезло, что на этот раз удалось найти такой крупный отпечаток, иногда бывает, что нужно определить преступника по крошечному фрагменту следа. Работа скрупулезная, но зато вероятность – сто процентов, потому что рисунок на коже не повторяется ни у одного человека, иначе бы такой системы, как дактилоскопия, вообще не существовало бы.
Так что в полезности и необходимости «Папилона» я убедилась воочию. Существуют аналогичные программы, предназначенные для почерковедческих, трассологических, баллистических экспертиз, но их стоимость настолько велика, что о приобретении в скором будущем остается только мечтать.

Алексей – эксперт-баллист и занимается исследованиями различных видов огнестрельного оружия, следов его применения – пуль, извлеченных из тел, повреждений одежды.
- Определять, является ли оружие огнестрельным или нет – тоже наша работа, - рассказывает он.
- А есть что определять? – спрашиваю я. - Неужели возможно перепутать пистолет с чем-то другим?
- Пистолет может быть сигнальным, пневматическим, газовым или вообще игрушечным…. Существует статья Уголовного кодекса «О ношении и хранении огнестрельного оружия», и моя задача – установить, является ли изъятое оружие огнестрельным. А затем, исходя из моего заключения, следователь определит статью наказания. Отдельная статья в УК уделена боеприпасам, однако, не каждый снаряд можно считать боеприпасом, то есть предназначенным именно для поражения цели. Например, газовый патрон не является боеприпасом, потому что в нем как такового снаряда нет.
Специалист раскладывает на столе образцы оружия. Здесь и обрезы, и охотничьи ружья, и крохотные самодельные пистолеты-авторучки.
- Вот, например, газовое оружие, - Алексей держит в руках небольшой черный пистолет. – Часто по телевидению в криминальных хрониках можно слышать такую фразу: преступник использовал газовое оружие, приспособленное для стрельбы боеприпасами. Это значит, в пистолет были внесены какие-то конструктивные изменения. Хотя в его стволе обязательно есть специальные перемычки для затруднения рассверливания, некоторые умудряются подгонять отверстие под определенный патрон и использовать оружие в криминальных целях. Получается довольно-таки эффективно. Таким образом, пистолет из категории газового переходит в огнестрельное, следовательно, и мера ответственности изменяется.
Эксперт берет в руки металлическую трубу длиной около 30 сантиметров, из нее выкручивает еще одну, поменьше диаметром. Оказывается, если их «заправить» патроном калибра эдак 12-го, спустить курок, то самоделка превращается в огнестрельное оружие, которую попутно можно использовать и как дубинку.
Все изъятые с места преступления боеприпасы направляются в региональную пулегильзотеку в Оренбурге, а оттуда – в Москву. Там проверяют, не засветилось ли оружие еще в каком-нибудь преступлении. В орском ЭКО мечтают о приобретении компьютерной программы с коллекцией пуль и гильз, аналогичной оренбургской или московской. Тогда работа двигалась бы быстрее. Но программное обеспечение стоит поистине «бешеных» денег – порядка 300 тысяч рублей.
Еще одной задачей баллистических исследований является моделирование ситуаций происшествий, установление вида оружия, дистанции между преступником и целью. Алексей занимается еще и составлением фотороботов. Делается это тоже с помощью компьютера, в памяти которого находятся отдельные части лиц: глаза, носы, губы, брови, усы, прически и так далее. Вместе со свидетелем эксперт совмещает элементы один за другим, и в конце концов определяется облик нарушителя закона. Иногда поступают иначе: по фотографиям подозреваемых, находящимся в базе компьютера, свидетель опознает преступника.

В штате экспертно-криминалистического отдела находится и отделение специсследований, где трое сотрудников работают с сильнодействующими, ядовитыми веществами и наркотическими средствами, исследуют маркировочные данные автотранспорта. Помещение оборудовано более чем скромно: рабочий стол, вытяжной шкаф, две камеры для наркотиков, микроскоп, даже весы здесь одни единственные. А вдобавок – и с химикатами проблемы. В начале этого года в горбюджет были внесены затраты на приобретение оборудования во втором полугодии, но вряд ли эти планы осуществятся в скором будущем. А цены тем временем растут: если в январе аппаратура стоила 350 тысяч рублей, то со следующего года стоимость поднимется до полумиллиона. Что по этому поводу говорит администрация? Обычная песня: денег нет. В то же время о том, какова в Орске обстановка с наркобизнесом, можно судить хотя бы по тому факту, что свою норму – 125 экспертиз в год – эксперты перевыполнили в шесть раз.
- В основном поступают наркотики растительного происхождения: из мака и конопли, - рассказывает Ольга. - Исследовать синтетические наркотики у нас нет возможности из-за отсутствия оборудования, работаем мы в условиях позапрошлого века.
Поскольку мне в жизни не доводилось видеть настоящие наркотики, Ольга вынимает из камеры небольшие пакетики. Нюхать и трогать их содержимое я не решаюсь, зато теперь четко представляю, что марихуана, она же конопля, – это трава, которую курят или даже едят, героин – грязно-белый порошок с кучей примесей типа сахара, соды, муки, крахмала, соли или же таблеток, опий – пастообразное вещество коричневого цвета. Бывает, оказывается, и фальсифицированный героин – порошковая смесь различных таблеток вроде «Новокаина», «Димедрола» и тому подобных, который продают местные сбытчики. А ведь года три-четыре назад у нас в городе героина вообще не было. Впервые его изъяли в гараже на ул. Вяземского у таджика Б. До этого много опия было, а теперь – сплошной героин, изредка – конопля. Слава Богу, в Орске еще не появлялся ЛСД – этот наркотик посильнее героина будет.
- Помимо самих наркотиков к нам на экспертизу отправляют шприцы, иглы, посуду, в которой приготовляли зелье, - рассказывает Ольга. - Как известно, среди наркоманов распространены различные инфекционные заболевания, гепатит, СПИД, которыми посредством доставленных предметов можем заразиться и мы. Ведь у нас нет даже антисептиков, которыми можно было бы обрабатывать инструменты. Мы обращались в горадминистрацию с просьбой сделать нам хотя бы прививки от гепатита. Отказываются. Мол, сделаем, если УВД оплатит.
Эксперты перевыполняют не только план выработки, но и норму рабочих часов. Бывает, что среди ночи дома раздается вдруг телефонный звонок – нужно провести срочную экспертизу. В следующем году в помощь химикам руководство УВД области обещает добавить в штат еще пять специалистов.
- Главной проблемой для нашего отдела является отсутствие необходимого оборудования, - рассказывает начальник ЭКО Александр. – В скором будущем нам должны доставить пулеулавливатель, который измеряет кинетическую энергию пуль, выпущенных из самодельного оружия, потому что по новым стандартам в зависимости от величины этой энергии происходит разделение на огнестрельное и неогнестрельное оружие. По остальным параметрам мы оснащены на 50 процентов: нет ни программ по баллистике или почерковедению, ни должного оборудования в лаборатории, ни химикатов. А ведь экспертно-криминалистический отдел один на все восточное Оренбуржье, работы у нас – выше крыши, как говорится. Еще одна проблема – недостаток специалистов. В Оренбургском ЭКО есть и судебные медики, и биологи, и пищевики, а у нас в штате всего 11 человек.
Покидая здание экспертно-криминалистического отдела, вспоминала увиденное. За пару часов я узнала много нового, а то, что было известно ранее понаслышке, теперь представлялось в памяти живыми картинками. И слово «эксперт», встретившееся в каком-нибудь детективном романе, уже не будет для меня безликим.

Фото Григория Горбунова.