Иконописцы пишут не Бога, а о Боге

О том, что в Орске уже 17 лет успешно работает иконописная мастерская, я узнала совсем недавно, побывав на выставке «Храм», прошедшей в нашем городе в конце прошлого года. Знакомство с отцом Сергием Барановым, настоятелем храма Георгия Победоносца и основателем мастерской, стало первым шагом к созданию данного материала. Больше двух месяцев мы с батюшкой регулярно созванивались, чтобы более подробно побеседовать обо всех тонкостях и сложностях искусства иконописи, но состыковаться никак не удавалось. И все-таки встреча, переросшая в интереснейшую экскурсию, состоялась.
Все началось в прошлом веке
– Все началось в пору восстановления храма Преображения Господня на горе. Получается, что в прошлом веке, – улыбаясь, рассказывал отец Сергий, пока мы ехали на машине в мастерскую, расположенную в поселке Первомайском. – Взяться за кисть заставила нужда: необходимо было расписать храм, а профессиональных иконописцев не хватало.
В школе я занимался рисованием. Более плотно увлекся живописью, когда вернулся из армии. Уже тогда меня интересовала иконопись. Стал сам пытаться что-то писать. Чем больше писал, тем больше узнавал о технике. Читал книги. Понял, что ближе всего мне греческая и византийская иконопись. Ведь если внимательно всмотреться в иконы русских мастеров, то не укроется от глаз сдержанность и даже статичность изображения. Я думаю, это идет от темперамента. Греки же народ южный, эмоциональный. У них получалось создавать изображение, наполненное жизнью. Еще нравится русско-афонская техника письма. В конце XIX – начале XX века в монастыре на горе Афон создавалось много икон для России. Тамошние мастера выработали свой стиль: лик на иконах был будто дымкой скрыт. Приглушенность красок позволяла достичь еще более неземного изображения.
Конечно, иконопись – дело непростое. В этом жанре, если можно так сказать, много условностей. Ведь иконописец пишет не портрет: портрет Бога писать – дерзость великая. Иконописец пишет о Боге, пытаясь передать его безграничное величие. Здесь и приходят на помощь условности, каноны, собственное восприятие мастера...
В нашей мастерской далеко не все работники имеют художественное образование. Главное, чтобы у человека в душе вера и любовь жили.
Икону нужно писать с чистым сердцем. Я не случайно решил выделить под иконописную мастерскую часть помещения приюта для бездомных. Была задача – дать зачастую опустившимся людям не только кров, но и возможность общаться с людьми порядочными, верующими. Сейчас среди наших мастеров есть человек, который сумел подняться со дна. Из-под его рук выходят замечательные оклады для икон.
В основном пишем на заказ и упор делаем на копирование известных икон. Иконы, созданные в Орске, разошлись по многим монастырям России. География широкая: Тобольск, Самара, Дивеево, Калужская область, Задонск, Санкт-Петербург. Работали мы на Афоне в Греции, где совершенно бесплатно по просьбе русских монахов расписали храм XIV века.

Работа превратилась в жизнь
Автомобиль остановился, прервав разговор. Приехали. По узкой дорожке, утопающей в грязных лужицах подтаявшего снега, пробираемся в мастерскую.
У входа в цех прикладных работ глухим рычанием нас встретила смоляного окраса дворняга: добросовестный охранник святая святых. Довольно просторное помещение с большими столами залито солнечным светом. Первое, что бросилось в глаза, – белоснежное распятие и не менее белоснежный оклад огромной иконы, над которыми склонились мастера, держащие в руках медицинские шприцы.
– Что это за техника такая? – интересуюсь у мужчины, представившегося Виктором.
– Левкас. Наносим объемное изображение на поверхность.
– А что за субстанция в шприце? Гипс?
– Обычная шпатлевка.
– Давно в мастерской трудитесь?
– Лет шесть.
– Как попали сюда?
– Пришел к батюшке поинтересоваться насчет работы. Он меня спросил: занимался ли резьбой по дереву? Сказал, что нет, но зато когда-то работал художником-оформителем на заводе. Но там что за работа? Буквы нарисовать, плакат... А отец Сергий поверил, взял. Пришлось все осваивать заново. Начал с резьбы. По ходу читал книги. Стало получаться. Затянуло. Работа превратилась в жизнь.
Рядом с Виктором усердно трудился другой умелец. Взглянув на него, поняла, что это тот самый человек, о котором рассказал отец Сергий двадцать минут назад. До того как попасть в мастерскую, Ренат сменил много профессий. Был строителем, водителем... Да кем он только не был! Но себя нашел именно здесь. За год успел завоевать уважение коллег. Ему даже доверили один из самых ответственных этапов на пути создания иконы – подготовку доски, на которую впоследствии иконописец наносит святой лик. От того, насколько грамотно будет загрунтована основа, зависит, хорошо ли лягут краски. А значит, и финал работы.
Мастера-прикладники из орской иконописной мастерской могут творить и при помощи резца, и при помощи обычного медицинского шприца. Еще бы искусством чеканки овладеть. Но это пока в планах.
Андрей Рублев тоже такие молитвы читал?
После знакомства с прикладниками поднимаемся на второй этаж здания, в художественный цех. В не менее светлом и просторном зале пахнет краской и лаком. Иконописцы, три женщины и один мужчина, сидят в ряд. Перед каждым – мольберт. У стен аккуратно выставлены уже готовые иконы. Подхожу к одной из художниц. Тихонечко, чтобы не помешать, пристраиваюсь за спиной мастера и наблюдаю. Передо мной уже почти завершенное изображение Богородицы с младенцем на руках, но выполненное краской одного цвета – золотисто-коричневого. Грамотно положенные мазки, тени позволяют даже почувствовать печаль, застывшую в глазах Божьей Матери.
–Это образец афонско-русского письма, – первой начала разговор иконописец Ольга Болтенкова. – Сначала делается монохромная светотеневая моделировка. После чего икона должна хорошо просохнуть. Потом накладывается лессировка: прозрачные краски определенных цветов. Отклонений в передаче цвета быть не должно. Например, фон должен быть не просто золотистый, а мерцающий, что символизирует вечность. Белый цвет – чистоту, голубой – небо.
– Вы профессиональный художник?
– Нет, по образованию я модельер. Но начала работать с батюшкой еще в храме на горе. Когда появилась мастерская, перешла сюда.
– Что для Вас самое важное в написании икон?
– Послушание. Батюшка благословляет на написание иконы. Перед началом работы каждый из нас обязательно читает молитву, по завершении – тоже. Быть может, Андрей Рублев тоже такие молитвы читал, – призналась Ольга.

Благодарность за чудо
У иконописцев О. Болтенковой, С. Чигажовой, О. Бычковой, И. Уразова, позолотчика В. Фролкиной – разные судьбы. Но каждый из них мечтал посвятить свою жизнь созданию икон. И хоть чаще мастерам приходится заниматься копированием известных на весь мир образцов, художники убеждены, что в каждой иконе остается частичка их таланта, души, если хотите. Иконы орской мастерской есть практически во всех религиозных учреждениях нашего города.
– Когда вхожу в храм и вижу икону, написанную мной, то в первую очередь обращаю внимание на какие-то недочеты, которых можно было избежать, – рассказала О. Бычкова. – Анализ проделанной работы мешает сосредоточиться на молитве. Поэтому мне комфортнее, когда нет перед глазами икон, написанных моей кистью.
Порой мастерам приходится создавать иконы, являющиеся для заказчика знаком выполненного долга. Близка к завершению икона «Помощь в родах». Ее заказала супружеская пара, которая много лет не могла иметь ребенка. Муж с женой молились Богу, пообещав даровать икону одной из церквей города. Чудо произошло. Младенец недавно появился на свет, а икона вскоре займет отведенное ей место в храме Георгия Победоносца.
Подобная причастность к созданию объекта, который впоследствии станет символом надежды, чаяний, веры сотен, а может быть, и тысяч людей, накладывает определенный отпечаток на личность иконописца, сказывается на его отношении к окружающему миру. Это действительно очень светлые, пленяющие искренней добротой и отзывчивостью люди. Верующие в Бога и верящие в то дело, которому они без пафоса безоговорочно преданы.