Не скрывая ЭМОций…

С Настей и ее подругой мы познакомились в Центральном парке. Не обратить внимания на этих двух девушек было просто невозможно: броский макияж, пирсинг на лице, черная одежда и шнурки в кедах ядовито-розового цвета. Подружки смеялись, им было хорошо. Они не скрывали ЭМОций…
Когда наш фотограф навел на них объектив камеры, девчонки не растерялись и с удовольствием принялись позировать.
– Как тебя зовут и что это за прикид? – спрашиваю у черненькой. Из двоих она выглядит более эффектно.
– CandyCore, – представляется девушка (что в переводе с английского означает «начинка конфетки». – Прим. автора). Я – эмо-кид.
Оказалось, что моя новая знакомая была одной из первых эмо в городе. К рядам популярной молодежной субкультуры она примкнула в 2004 году. Расцвет движения пришелся на 2005 – 2006 годы, когда все больше орских подростков стали одеваться в черно-розовое, плакать и смеяться у всех на виду. Но из-за непонимания со стороны сверстников (дело доходило до жестоких драк) многие были вынуждены отречься от эмо-философии и снова стать как все. Сегодня эмо-герл или эмо-бой словно редкий вид, всего человек двадцать-тридцать на весь город. Однако наша героиня ни разу не изменила принципам своего черно-розового движения.
– Эмо рождаются, а не становятся, – утверждает 15-летняя Настя. – У нас развита способность чувствовать мир намного сильнее, чем у других людей. И мы открыто выражаем эмоции: зачем скрывать, если тебе плохо или наоборот – очень хорошо.
– А родителей не шокируют твой внешний вид и поведение?
– Поначалу проблемы были. Но когда родители узнали о том, что эмо-культура пропагандирует здоровый образ жизни, они успокоились. Настоящие эмо не курят, не употребляют алкоголь и наркотики, не имеют беспорядочных связей и предпочитают вегетарианскую кухню. Также эмо против расизма и террора. Последние претензии исчезли после того, как я выучила немецкий язык, чтобы слушать любимую группу. А то, что мы внешне выделяемся из толпы и слушаем определенную музыку, в этом ведь нет ничего плохого.
– Конечно, нет. Но, наверное, трудно общаться со сверстниками, имея другие взгляды на жизнь?
– Просто среди молодежи утвердились предрассудки о том, что все эмо – ненормальные, что они все время плачут и режут себе вены. На самом деле это не так.
– А это тогда что такое? – замечаю на руках у собеседницы шрамы.
– Это уже в прошлом, и никак не связано с моей принадлежностью к эмо. Просто несчастная любовь в двенадцать лет…
– Ага… Значит, вены ради парня резала. А смогла бы отказаться от эмо-образа ради большой любви?
– Вряд ли. Он должен принимать меня такую, какая я есть.
– А на улице люди как реагируют на твое появление?
– В основном неадекватно. Вот только что парень мимо шел и крестился – мол, сгинь, сатана. А потом покрутил пальцем у виска и крикнул вслед: «Вот долбанутая!» В больших городах люди спокойно относятся даже к фрикам. В Орске же от всех, кто хоть как-то выделяется из толпы, шарахаются.
– В школу тоже ходишь «при параде»?
– Я своими знаниями доказала, что имею право так выглядеть (Настя окончила девятый класс на «отлично». – Пр. автора). Учителя даже ставят меня в пример. А вот с одноклассниками и со старшеклассниками найти общий язык сложно. Тем не менее отказываться от своих принципов не собираюсь.