Хаттаб внес их в список личных врагов, а криминальный авторитет предлагал поделить Орск

За восемь лет горожане привыкли к своему ОМОНу: крепким, экипированным совсем не так, как постовые милиционеры, парням, их давно отслужившим свой срок потрепанным УАЗикам с четырьмя белыми буквами на темно-синих бортах… А в июне 1994 года, когда омоновцы пошли пешком (!) в свой первый рейд на проспект Ленина, явление дяди Степы в камуфляже было воспринято как нечто из ряда вон выходящее. Орская братва заволновалась, в недоумении почесывая бритые затылки и звеня “голдами”. Народ же вздохнул с потаенной надеждой: “Может быть, хоть эти Добрыни Никитичи свернут голову дикому рэкету?”.Омоновцы же в это время с оружием в руках отвоевывали помещения военного городка, ранее принадлежавшие части “Парус”.Та единственная комнатенка в батальоне ППС на улице Радостева, в которой изначально ютился весь ОМОН, явно была мала не только для отряда, но даже для отдельных его представителей, не уступавших по комплекции известным героям кинобоевиков. Тогдашние руководители города В. Франц и А. Берг вместе с начальником УВД полковником А. Реймером обивали пороги штаба Приволжского военного округа, умоляя отдать “барсам” военный городок. “Парус” тем временем подвергался жестокому разграблению. Грабили сами горе – вояки, которые, уходя из Орска, готовы были выдрать с корнем все, вплоть до унитазов. Когда Томберг увидел, как командир “Паруса” обдирает в своем кабинете со стен дощечки и складывает стопочкой, он ввел на территорию городка автоматчиков. Одного поставил наблюдать персонально за начальником-вором. “Парус” удалось отвоевать и спасти от разграбления. В ноябре 1994-го ОМОН переехал сначала в домик настоятеля, потом - в казарму. Началась первая блокадная зима. Отопления не было - достали обогреватель, и для того, чтобы кабинеты хоть немного оттаивали, на ночь их открывали. Не было воды – ее привозили во флягах. ОМОН выжил. И не просто выжил, а отремонтировал штабное помещение с помощью Франца, Берга, впоследствии получившего персональный камуфляж и титул почетного омоновца, а также руководства ЮУМЗ, ПОГАТ-1, автоколонны № 1826, аэропорта и других предприятий. Вскоре состоялась презентация омоновской базы.
Однако, будучи еще “бездомными”, бойцы со свирепой звериной головой на шевронах начали доказывать бандюганам кто в доме хозяин. Тогда, в середине девяностых, в Орске беспредельничал рэкет. Сборщики дани не боялись никого и ничего, работая нагло, в открытую. На трассах в районе Орска едва ли не до нитки обирали водителей-дальнобойщиков. С трассовых рэкетиров и начали свою войну с организованной преступностью омоновцы. В первый рейд выехали на КАВЗике, мало чем отличающемся от того, на котором гонялись за “Черной кошкой” Жеглов и Шарапов. Одного из бойцов (кстати, чеченца по национальности!), который до этого неделю не брился, подсадили к дальнобойщику. Прошло 15 минут – сигнал по рации: “Нам мигают с легковушки, требуют остановиться”. Бандитов взяли. И началась на трассе игра в кошки-мышки. ОМОН выезжает на автобусе, за ними – бандюки на легковушках с биноклями и рациями, следят, сообщают своим. Тогда Томберг решил собрать на таможенном посту в Домбаровке целую колонну машин, подсадил своих бойцов – и “грохнули” сразу целую банду. Клали мордами в землю братков и на рынках, выделывая такие финты, которые под силам не всякому опытному оперу: “барсы”, надевая белые передники или замасленные перчатки, выступали в роли торговцев мясом или дефицитными в ту пору запчастями. То есть ловили рэкетиров на живца. Наловили столько, что боссы орской преступности, терявшие одну сферу влияния за другой, заволновались. Первый сигнал прозвучал тогда, когда “качки” выследили кадровика ОМОН и потребовали адреса милиционеров. Потом к Томбергу приехал ныне покойный, а тогда ходивший в авторитетах Бибуля и предложил… поделить город по-честному: часть контролирует братва, часть - ОМОН. Полковник выставил Бибулю без всякого почтения к его высокому положению в преступной иерархии. Тогда братва заказала самого Томберга, во всяком случае, такую информацию слил милиции один из авторитетов. Проверили – она подтвердилась. Были приняты особые меры предосторожности, но они не понадобились: главари перессорились между собой, и замысел расправиться с неуступчивым командиром был похоронен вместе с отдельными представителями криминальной элиты Орска. “Барс” все-таки перегрыз хребет рэкету. Не так давно, на проводах Реймера, один из представителей деловых кругов Орска, поменявший до этого немало городов и контактирующий с крупными российскими бизнесменами, не без удивления в голосе говорил о том, что здесь он впервые обходится без охраны, никто на него не “наезжает” и не требуется искать “крышу” для своего дела. В том есть заслуга и ОМОН, не церемонившегося как с мелкими, так и крупными бандюгами, методично, год за годом вычищая город от этой мерзости.
И был бы Орск еще чище, если бы “барсов” не посылали на войну. Первая командировка датируется февралем 1995-го, тогда отряд был еще недоукомплектован. Но все равно в обливающуюся кровью Чечню на 45 суток уехали 30 человек. 22 апреля 2002 года орский ОМОН поедет в свою 11-ю по счету командировку на Кавказ. Поедет уже на полгода – таков приказ…
С чеченской эпопеей связана самая трагическая страница истории отряда. Во время пятой командировки в Грозном, на проклятой Богом и людьми площади Минутка, бандитские пули настигли С. Запевалова и А. Волкова. Было это 12 августа 1996 года. И ведь как распорядилась судьба! Срок командировки неожиданно продлили с 45 до 60 суток. Если бы не тот злополучный приказ, 8 августа Сергей и Анатолий были бы уже дома живыми и здоровыми. Запевалов умер сразу. Волкова в тяжелом состоянии увезли в госпиталь. Когда ребята на блокпосту поминали Сергея фронтовыми ста граммами, они еще не знали, что рядом с фотографией Запевалова надо ставить портрет Волкова и поминать двоих…
Сейчас ОМОН шефствует над юными десантниками из кадетского корпуса, которому присвоено имя Волкова. В п. ОЗТП должна появиться улица имени Запевалова. 9 Мая и на дни рождения “барсы” приходят на могилы боевых товарищей.
А перед очередной поездкой в Чечню омоновцы обязательно идут в церковь, которая расположена по соседству с их базой, к отцу Анатолию. Священник дарит им иконы. Когда отряд возвращается домой, иконы, побывавшие на войне, остаются у милиционеров. Стоят такие иконы в кабинетах командира отряда, замполита…
В столе Томберг хранит особый трофей – найденную в одном из схронов ваххабитскую книгу памяти воинов Аллаха, убитых на войне. Отличное издание на толстой глянцевой бумаге. На первой странице кроваво-красными буквами призыв – убивать неверных, мстить за своих. И чеченцы пытаются мстить. Пару лет назад кровники орских омоновцев решили отыскать их адреса и сделали заказ местным бандитам, которые за валюту готовы продать мать родную. По оперативным связям информация о таком диком заказе дошла до силовых структур города. Полковник Реймер категорически запретил “барсам” без его личного разрешения контактировать с прессой, “светиться” на страницах газет и экране телевизора. Омоновцы прятались от журналистов недолго. Да и не прятались они вовсе. Разве возможно в небольшом городке, где все на виду, “уйти в подполье”?
О том, как воевал отряд “Барс” в Чечне, говорят ордена и медали на камуфляжах бойцов. А также тот факт, что из достоверных источников стало известно: оренбургский и орский ОМОН попали в список личных врагов иорданского мясника Хаттаба.
Недавно в отряд пришло пополнение – молодые ребята, которым скоро придется увидеть неприветливые горы Кавказа и участвовать в бесконечно тягучей партизанской войне. Они знают, что полгода не увидят Орск, и что, рискуя жизнью, заработают копейки. Вряд ли им дадут после командировки квартиры и помогут устроить ребенка в детсад. Но ребята, выстояв жесткий спарринг на ринге – непременное условие для получение заветной нашивки с аббревиатурой ОМОН, готовы к этому. У них иной подход к жизни, как, впрочем, и у всех тех, кто несет службу в спецподразделениях.